тяжелым бременем на и без того не очень богатое население Иерусалима в виде высоких тарифов на электроэнергию, наша компания приняла решение отказаться от этого и предоставить господину Мавроматису самому снабжать Иерусалим электричеством…»
Переписав черновик письма, Рутенберг вложил его в конверт, заклеял и вышел из офиса. Почтовое отделение находилось недалеко. Он остановился в нескольких шагах от большого металлического ящика, в последний раз пытаясь что-нибудь придумать. Постояв в раздумьи несколько минут, он подошёл к ящику и опустил в него конверт.
Через неделю он поднялся на борт корабля, шедшего в Яффо. Ему не нужно было объясняться перед Сэмюэлом — он уже был в курсе дела. Как он и предполагал, концессиями Мавроматис заниматься не стал. Он продал их английской компании Бальфур-Битти.
Глава IV. Компания на Иордане
Первые вкладчики
Все служащие уже ушли по домам, где их ждали жёны и дети. Рутенбергу некуда было торопиться. Он был одинок и погружён в клубок проблем, которые появлялись каждый день и которые мог решить только он один. Занятый делами электрической компании, он работал с утра до позднего вечера и, приходя уставший в свою квартиру после рабочего дня, валился на кровать и сразу засыпал. Младший брат Авраам, забегая к нему в кабинет, вздыхал, глядя на его бледное лицо, и советовал отдохнуть. Пинхас лишь улыбался в ответ, показывая на ворох бумаг на письменном столе. Кто, кроме него, их прочитает, кто примет решение?
Он поднялся из-за стола и подошёл к доске на стене. Чертёж, на котором находился план электрической сети, висел на ней уже месяца два. Работа стремительно продвигалась. Электрическая компания, обеспечив электричеством 4000 жителей Тель-Авива и 25 000 жителей Яффо, продолжала строить линии электропередач. Одна потянулась к военному лагерю британских войск в Црифине, другая в кварталы Ришон-ле-Циона. На очереди был посёлок Петах-Тиква и плантации к северу от города. Туда линия уже прокладывалась.
Рутенберг, словно пытаясь догнать упущенное время, требовал от служащих сократить сроки строительства. Он был удовлетворён. Его компания успешно расширялась и преодолевала трудности. Он уже задумал новые электростанции в Хайфе и Тверии. Тогда ещё ему хотелось обеспечить электричеством и Иерусалим.
Но мысль об электростанции на Иордане не давала ему покоя. Именно она пять лет назад стала главной частью его плана электрификации страны. В ней воплощалась его идея использования обильных осадков, выпадавших на севере в зимний период. И проект был готов и ждал своего часа. Для этого следовало создать ещё одну компанию.
Время от времени он оставлял свой кабинет на улице Ха-Хашмаль 16 и отправлялся в Иерусалим. Там сотрудники и советники Верховного комиссара трудились над соглашением об электрической компании, которая взяла бы на себя осуществление концессии на Иордане. Работой их руководил Герберт Сэмюэл. Он уже успел сделать свои выводы по поводу компании в Яффо. Многое в ней ему не нравилось, особенно её либеральный дух и деловой, коммерческий подход. Сэмюэл требовал от своей команды внести изменения в различные параграфы договора. Но Рутенберг стоял на своём и пытался расширить и углубить полномочия компании. Он прощал Сэмюэлу несогласие с его требованиями, так как понимал, что для него, как и раньше, электрическое предприятие — один из краеугольных камней развития страны. Рутенберг сознавал его большую роль во многих делах, его достижения в судебной системе, образовании и здравоохранении. Да и еврейская община Палестины выросла за время его правления в два раза. Ему удалось предотвратить повторение яффских погромов. Для решения вопросов сосуществования арабского и еврейского населения Сэмюэл собрал совещательный совет, в который, помимо десяти мандатных чиновников, входили представители мусульманского, христианского и еврейского населения. Хотя после двух лет работы мусульмане от сотрудничества отказались. В 1922 году была опубликована «Белая книга» Черчилля, и правительство приняло стратегическое решение ограничить еврейскую иммиграцию и поставить её в зависимость от «экономической ёмкости» страны. Сэмюэл этому не воспротивился, хотя Рутенберг понимал, что он ничего сделать не мог. Но когда согласился на ограничение въезда новых репатриантов и назначил националиста Хаджи Амина аль-Хусейни Иерусалимским муфтием, он лишился еврейской поддержки. Рутенберг сочувствовал ему и откровенно говорил о его ошибках. Он знал, что через год на его место придёт другой Верховный комиссар, и тот мог оказаться хуже Сэмюэла.
В начале июля 1923 года, освободившись от неотложных дел электрического предприятия в Яффо, он выехал в Лондон. Нужно было представить совету директоров компании отчёт и обсудить вопросы создания компании на Иордане. А главное — начать собирать для неё средства. Условием утверждения новой электрической компании являлся капитал в миллион лир стерлинг.
К этому времени щедрый меценат Эдмон де Ротшильд выполнил своё обещание и перевёл на банковский счёт Рутенберга 100 000 лир. Он встретился с членами исполкома Сионистской организации. Она согласилась передать ему тоже 100 000 лир из Керен-ха-Есод. Половину от этой суммы он сразу получил наличными.
Другими источниками финансирования были пожертвования и покупка акций. В Лондоне он однажды на заседании Сионистской организации встретился с весьма солидным человеком, которого видел впервые. Тот сам подошёл к Рутенбергу и представился:
— Насатисин Михаил Осипович, предприниматель.
— Пинхас Рутенберг, инженер, — ответил несколько озадаченный Рутенберг.
— Я бы хотел пожертвовать электрической компании, которую Вы возглавляете, 50 000 лир стерлинг.
— Буду Вам очень признателен, господин Насатисин. Для этого нам нужно поговорить. Когда Вам удобно зайти ко мне в гостиницу?
— Я мог бы и завтра, часов в пять вечера, — произнёс Насатисин.
Рутенберг вынул из внутреннего кармана пиджака визитную карточку и написал на ней название гостиницы и номер комнаты.
— Вот мой адрес. Буду Вас ждать.
На другой день в назначенное время они сидели в уютном номере,