Читать интересную книгу Заговор Кентервиллей. книга первая - Владимир Гуськов

– Но я помню «ядовитую кентакулу» по урокам травологии! – Сказал Рон. – Не похоже, что бы она светилась ночью. Она только и хотела укусить меня за руку! Ну и Гарри само собой тоже. Ведь мы её оба держали, и доставали плоды. В книге ведь ничего про кусачесть не сказано? Или оно тоже изменило свой характер и стало нападать на магов? – В последней фразе Рона раздались звонкие весёлые нотки, но недоверие или даже сомнение было ещё звонче. Гермиона подняла брови и посмотрела на Рона:

– Как весело, Рон! – Ответила возмущённым тоном она. – То, что в книге не упоминается, как Кентла напала на тебя на уроке по «травологии» или на Гарри, ещё ничего не значит. А то, что «Кентакула» не светится зелёным свечением под светом луны – так этого никто из нас не проверял! Забыл?

Рон ещё высказал несколько недоверчивых реплик, но, всё же, Гарри больше хотел верить Гермионе. К тому же, она знала по больше Рона в магических книгах и в самой истории магов. Гарри чихнул. Это вышло самопроизвольно – у Гарри давно уже чесалось в носу. Рон покосился на Гарри. Со стороны могло показаться, что этим жестом Гарри даёт другу знак, что ему лучше положить конец этой небольшой дискуссии между Роном и Гермионой. К тому же Рон немного позабыл правила той самой книги, которую подарил Гарри на прошлый день его рождения: «Двенадцать правил как получить расположение волшебниц», полученной им ещё ранее от Фреда и Джорджа.

– Простите… – Сказал Гарри. Рон смотрел на него.

– Это всё похоже на правду. – Сказал Гарри. – Я считаю, надо попробовать. Нельзя упускать даже такой шанс. Пусть и маловероятный для нас, но всё же – стоящий.

Рон пожал плечами и сказал:

– В мире волшебников может быть всё! А согласен с тобой, Гарри… И с Гермионой. Ты, Гермиона, никогда не ошибаешься!

Гермиона ответила Рону только улыбкой. Так друзья и решили, что Кентакула, скорее всего и есть то самое растения из давнего придания.

«Почему бы и нет» – думал Гарри. – «В волшебном мире все возможно»!

Оставался только вопрос, не потеряло ли оно своих свойств после того как было сорвано и высушено. Тем не менее, следующее полнолуние ребятам придётся встречать довольно скоро, и Гермиона обещала, как следует подготовиться к этому особому дню и как следует всё ещё проверить. А потом и провести и сам «обряд». Это смелое предложение взволновало Рона пуще каких-либо прежних новостей. Гарри сказал, что если кто и обязан провести этот обряд и должен подвергнуться возможному риску, а возможно, что этот риск и был, то это должен быть только для него, Гарри. Рон тут же запротестовал, сказав, что не покинет друга в тот момент. А Гермиона высказалась так:

– Мы сделаем это все вместе! Мало ли, что стоить ждать от всего этого описанного чада. Да и вдруг что-то пойдёт не так? Тогда моя помощь будет неоценима.

На этом пока и обсуждение плана дальнейших действий и закончилось. Всё магическое действо с этим цветком пройдёт в присутствии всех: Гарри, Рона и Гермионы. И откладывать это дело на долго было нельзя. Поэтому, друзья сразу же и приступили за работу. Джинни тоже не могла остаться в стороне, да и ведь она делила комнату с Гермионой, поэтому узнавала всё раньше Рона или Гарри. По крайней мере, так считал сам Рон. И Гарри с ним был согласен. Ведь Джинни с Гермионой были лучшими подругами на протяжении нескольких лет, и их совместная борьба с силами зла и совместное проживание сделали эту дружбу только сильней и надёжнее. Да и не могло же быть иначе. Кроме того, обе они были грифиндорцами! А это, как знали даже самые суровые преподаватели, говорило о преданности и верности в самых опасных и вероломных ситуациях, которых было уже не так уж и мало за последние несколько школьных лет в жизни Джинни!

Рон с глазу на глаз сказал Гарри:

– Вот эта и «книженцию» раскопала Гермиона! Она – молодец. И эта книга хорошо сохранилась! Если верить дате на обложке… Мой учебник по «трансфигурации для второго курса» и то похуже выглядит. Хотя, я его и читал всего несколько раз и то перед самыми экзаменами. Помнишь?

– Наверное, тут не обошлось без «защитных от обветшания чар». Многие великие и сильные волшебники накладывали их на свои труды, что бы сохранить потомкам. – Сказал в свою очередь Гарри. – Я бы так поступил, если хотел что бы мои труды сохранились лет так через сто.

– Наверное… – Промямлил Рон. – И все же эту книгу кроме Гермионы никто и в руки даже не брал.

Гарри вынужден был согласится с другом.

Гарри старался не думать о приближении 1 сентября, того дня, когда Джинни уедет в Хогвартс. Он не хотел её отпускать. Эти дни, проведённые вместе с ней в «Норе», казались Гарри самыми счастливыми, и он не хотел лишаться своего счастья именно сейчас, такого недолгого, но и не смел заговорить с ней, Джинни, об этом. Конечно, она должна закончить свое обучение в школе Хогвартс, и он, Гарри, не должен сбивать её с толку. Да и как бы отнеслись к словам Гарри мистер и миссис Уизли, попроси он её остаться?

Гарри скучал по Хогвартсу и сам, с его холодными коридорами и волшебными портретами. Он скучал по Хагриду – доброму лесничему и преподавателю по уходу за магическими существами, скучал по друзьям, по квидичу, по жарким тихим летним вечерам и по шумным рождественским торжествам в тёплом большом и светлом зале, когда за окном стоял лютый мороз. Тосковал всем сердцем по долгожданным вылазкам в Хохсмит и по мгновеньям, проведёнными с друзьями в баре «Три Метлы», и даже по урокам, казавшимся тогда тяжким обременением…

Гарри вспоминал ещё много чего хорошего, казалось, далёко оставленного в своей прошлой ученической жизни…

Приближающийся день первого сентября для Гарри не поднимал ему настроение, как в прошлые годы, а только накладывал тоску и грусть тяжелым камнем на сердце. Ведь неотвратимое приближение этого дня напоминало и о неумолимом приближении начала учебного года и, значит, расставания со своей любимой дамой сердца – Джинни. И с домом Уизли. Как бы тут ему хорошо здесь ни было и как бы к нему здесь ни относились хорошо, как самому близкому и родному человеку, злоупотреблять гостеприимством и добротой Гарри не хотел. И тем более быть обузой. Он знал, как отреагируют на его уход миссис Уизли. Её реакции он боялся больше всего из семейства. Гарри знал, видел и чувствовал, что к нему относятся как неотъемлемому члену семьи. Как к брату Рона или как к любимому сыну. Это было очень приятно, но теперь это приносило Гарри и душевную боль.

Даже когда Гарри неожиданно для себя получил письмо от Хагрида, это не принесло ему ожидаемой радости, как это было бы раньше. Напротив, Гарри очень заскучал по школе вновь, захотел посидеть за чашкой чая у Хагрида в сторожке, и уснуть в своей уютной тёплой постели с пологом, в башне Грифиндора.

«Ах, если б тот сон не прервался, Гарри бы увидел лесничего и его огромного пса Клыка…» Пергамент обмяк в руке Гарри. Он опустил голову к темному от тени листку. Письмена друга предстали перед Гарри снова, сжатые в рук, искривленные… Кривые и неаккуратные каракули Хагрида, такие узнаваемые и приятные сердцу, как никогда… Желанные и обыденные, как если бы Гарри и сейчас находился в башне Грифиндора в школе Хогвартс.

На листе пергамента неуклюжей рукой Хагрида было выведено синими чернилами:

«Здравствуй, Гарри! Как поживаешь? Надеюсь у тебя всё хорошо. Я частенько тут вспоминаю о тебе, особенно по вечерам, когда иду промочить горло в бар „Три Метлы“. Там только и разговору, что о тебе и твоих друзьях. Ты, Гарри, настоящий герой! Теперь даже и тролль из глухомани не сомневается, что ты самый сильный волшебник современности, а иные заезжие маги и вообще ставят тебя в один ряд с профессором Дамблдором. Ну ладно, не скучай. Передавай привет Рону и Гермионе. При ближайшей возможности выберусь и сам в „Нору“. Дело в том, что тут у меня делов много набралось: Фестралы жеребятами обзавелись, и я, это, помогаю им. И помни, Гарри: если что, ты всегда желанный гость в Хогвартсе. Да и Мак Гонагал так говорит. Ну, Пока! Пиши. Буду ждать твоего письма. Твой друг – и учитель – Хагрид»

Письмо еще хуже только и расстроило Гарри, напомнило то, о чем он так хотел забыть, ибо это утратил… О своем втором доме – о Хогвартсе.

Дни летели за днями, каникулы постепенно таяли, приближая с каждой минутой новый учебный год. Гарри заметил задумчивость Джинни, перерастающую в грустное отчуждение. А порой и её улыбка выражала саму грусть. Гарри и сам вспоминал о Хогвартсе, и всё чаще думал о том, что ему вот-вот предстоит найти себя в волшебном мире. Не как «избранному» или уничтожителю-победителю «того кого нельзя называть», а как обычному магу. Найти работу, что бы смочь обеспечить себя и Джинни. Он думал, не стоит ли пойти ему в Хогвартс, поближе к ней, к Джинни. Его наверняка возьмут, хотя бы преподавателем «защиты от тёмных искусств». Никто не посмеет опровергнуть, что он, Гарри, лучший, кто разбирается в этом вопросе! Правда, Гарри не окончил академию магических искусств по данному предмету, что бы получить диплом на право преподавания. А может, стоит пойти в отдел мракоборцев? Этот отдел, конечно, представляет собой министерство магии, будет новым для Гарри, но, всё-таки, это лучше, чем другая какая-либо работа для него. Гарри каждый день, как только просыпался, мысленно писал письмо Джону Фарндору, главе отдела мракоборцев, где говорил, что с радостью хочет работать у него в отделе. И каждое утро он также думал о Джинни. Тогда ему предстоит быть вдали от неё. Быть вдали от верных и дорогих друзей Рона и Гермионы. И вообще, неплохо бы вернуться в школу Хогвартс и закончить свое магическое обучение. Заодно побыть ещё один годок беззаботным учеником, походить на уроки, поделать кучу всевозможных домашних заданий и окунуться в череду нервных и напряжённых экзаменов, стать частью того дружественного и беззаботного от взрослых проблем мира школы, переживать со всеми приближения экзаменов, их результатов после эпического завершения и школьных заданий.