— Это потому, что ты такой огромный, Мо. Ты слишком большой.
Она снова двинулась к нему.
Мо сделал еще один шаг назад.
Она остановилась.
Не прекращая говорить:
— Теперь я расскажу тебе о своей первой реакцией, когда увидела твое лицо в глазок, о том, чего ты сам не видишь, в тот самый момент, когда захотела, чтобы ты набросился на меня. Хорошо, я признаю, что твои объемы и рост застали меня врасплох, но я не пятилась от тебя, как ты думаешь, что мне не понравилось то, что я увидела или испугалась. Я просто удивилась своему желаю, что захотела на тебя запрыгнуть.
Черт, черт, он не мог этого слышать.
— Лотти…
Она сделала еще один шаг вперед.
Он сделал шаг назад, ударился о кофейный столик, начал обходить его.
Она остановилась, и он тоже.
— А потом ты повел себя, как придурок, Мо.
Он знал, что эту тему она тоже затронет.
Он просто не хотел, чтобы она вспоминала о его словах, потому что была права.
Он был настоящим придурком.
— Мне показалось, что ты играешь со мной, — объяснил он.
— О чем ясно мне сообщил, — напомнила она ему.
— Мне также нужно было, чтобы ты отступила.
— Об этом ты тоже ясно мне сообщил.
— Так как насчет того, чтобы ты отступила, мне это нужно? — предложил он.
— Ни за что на свете, — ответила она.
— Лотти, послушай…
Она снова двинулась вперед, он отступил на шаг, но она не остановилась, пока его икры не уперлись в диван, ему деваться было некуда.
Это означало, что она оказалась прямо перед ним, но при этом не дотрагивалась до него.
Но для него ее присутствие так близко, было достаточно плохо.
Господи.
— Позволь мне выразиться предельно ясно. Ты мне нравишься, Мо, — она наклонилась ближе. — Очень сильно.
— Лучше нам не говорить об этом, — проворчал он.
— Лучше говорить.
— Нет.
Она положила руку ему на грудь, ее глаза потеплели, а голос стал мягким и нежным.
— Мы уже там, малыш.
— Нет, потому что я ни за что не окажусь в таком положении, когда буду находиться внутри тебя и мое внимание будет сосредоточено полностью на тебе, что даст какому-нибудь психу возможность напасть на нас и всадить мне пулю в затылок.
Ее лицо стало испуганным, а рука сжалась в кулак на его груди.
Но он еще не закончил.
— После этого он вытащит тебя из-под моего трупа, и никто не узнает, что тебя похитили, потому что я буду мертв в твоей постели, а он будет где-то держать тебя, при этом ты будешь жалеть, что не умерла.
Она прижала кулак к его груди, но ничего не сказала.
— Лотти, это же серьезно, на самом деле ты должна понять, что мне нужно сосредоточиться не на том, как сильно я хочу заняться с тобой любовью, а на том, как сильно я хочу, чтобы ты была в полной безопасности — здорова, физически, и главное, морально.
— Хорошо, — прошептала она, сразу же поняв, что он говорил разумные вещи. Она явно была его девушкой. — Мы подождем, пока все закончится.
Черт побери!
— Потом мы тоже не будем этого делать.
Она смотрела на него потрясено, затем в ее глазах промелькнула боль, прежде чем сказала, повысив голос:
— Почему не будем?
— Потому что если меня бросают такие, как Тэмми, это не слишком меня ранит, но если я начинаю заводить отношения с такими, как ты, а у тебя появляется желание двигаться дальше, как ты думаешь, куда это меня приведет?
— А ты не думал, что у меня может не возникнуть такого желания? — спросила она.
— Они двигаются дальше, Лотти. Они всегда двигаются дальше.
— Я — не они.
— Ты можешь найти лучше меня, и мы оба это знаем.
Они всегда так делали.
И он понял это, когда она опустила голову, убрала руку и отступила.
Теперь, когда…
Это его задело.
Пока она не откинула голову назад и не пронзила его взглядом.
— Что значит лучше, чем ты, Мо? — спросила она.
— Больше денег. Красивого, чтобы возил тебя к «Тиффани».
— Ты думаешь, мне есть дело до всего этого?
Мо полностью включился в разговор, в который, как он думал, его уже заранее полностью включили, и он вдруг понял, что опять разозлил ее своими ответами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Очень разозлил.
— Ло… — начал он.
— Во-первых, — отрезала она, — ты горячая штучка. Ни горячий, а слишком горячий парень. Может ты не всем нравишься. Но поверь мне, Мо, мне хотелось на тебя запрыгнуть сразу, как только я впервые увидела тебя, а Тэмми готова была ползать перед тобой на коленях, умоляя, чтобы ты вернулся к ней. И это в большинстве случаев из-за того, что ты остаешься все время сам собой, а ее поведение связано с тем, как ты выглядишь, а также с тем фактом, довольно ясным, что ты знаешь, как использовать свой член.
Насколько ему было известно, никто не жаловался, но он не собирался сообщать об этом Лотти.
Даже если это было и так, он не успел бы ей ответить, потому что она продолжала:
— Значит, ты горячая штучка, и это мое мнение и мой шаг к тебе, так что я не хочу больше ничего слышать, — отрезала она. — Во-вторых, мой отец обещал нам все — от поездок на Ривьеру до небесных замков. Он не выполнил ни одного своего обещания, более того, он оказался даже не мужчиной, не смог противостоять своим желаниям играть, подумать о своей женщине и своих девочках. Ты мужчина, борешься с желанием меня трахнуть, потому что для тебя моя безопасность превыше всего. Что еще я смогу получить от тебя, если ты дашь мне такую возможность? Я не знаю, а ты знаешь, и я хочу попробовать.
— Лотти…
— И мне не нужно «Тиффани», Мо, если бы я и захотела, то заработала бы денег, чтобы купить себе там что-нибудь. Сомневаюсь, что ты работаешь на Хоука за продовольственные карточки, но я тоже неплохо зарабатываю, и если женщина живет только тем, что зарабатывает ее мужчина, то она не совсем женщина. Мне нужен человек с амбициями, стремлением и верой в то, что он делает. Мне не нужен мужчина, который бы смог меня отвезти к «Тиффани». У меня для этого есть своя чертовая машина.
— Детка... — прошептал он, не в силах сдержать слетевшее с языка слово.
Но он смог сказать только это.
— Я не знаю, что эти суки сделали с тобой, думаю, что Тамми была не единственной. И я не знаю, что случилось с тобой в Афганистане. Я даже толком тебя совсем не знаю. Но я знаю одно, и знаю это довольно хорошо, Мо, я хочу узнать тебя лучше и хочу попробовать.
— Это неразумно, — мягко произнес он.
— Сейчас? Или никогда? — потребовала она ответа.
— Сейчас.
И, возможно, никогда.
Но он не собирался обсуждать с ней этот вопрос в данную минуту.
— Позвони Хоуку и скажи, чтобы он нашел этого парня, Мо.
— Он работает над этим.
— Скажи ему, чтобы он поторопился.
Мо промолчал, потому что едва сдерживался, пытаясь не улыбнуться.
Господи, она действительно была что-то с чем-то.
— Тебе не нравится, что я раздеваюсь? — спросила она.
Теперь Мо без труда удержался от улыбки.
— Мне не нравится, когда мужчины смотрят, как ты раздеваешься, — честно признался он.
— Это проблема, потому что таким образом я зарабатываю на жизнь, оплачиваю счета, и мне это нравится.
— Ага, — согласился он.
— Ты можешь это пережить?
Он не знал, как бы себя чувствовал, если бы не находился каждую ночь в клубе и не наблюдал бы за толпой, пришедший посмотреть на нее, как она раздевается.
Возможно.
Но он сомневался.
Поэтому честно ответил:
— Это проблема, Лотти.
— Я не становлюсь моложе, — объявила она.
За исключением службы в армии и в команде Хоука, большую часть своей жизни Мо провел с женщинами.
Поэтому он захлопнул рот, когда она это сказала. Если женщина что-то решила, то лучше дать ей выговориться.
— Я хочу детей, — продолжала она.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
На этот раз он тоже держал рот на замке, хотя понимал ее, видя, как она управлялась со своими племянниками, ему очень понравилось.
— Ты хочешь детей? — спросила она.