И вылетела из машины.
Его день становился все хуже, хотя многие мужчины описали бы этот день как лучший по возрастающей.
Это произошло потому, что она бросилась вверх по склону и тут же была сбита с ног одним мальчиком, самым высоким, вероятно, самым старшим, затем вторым, и, наконец, третьим, самым младшим, который подпрыгивал от радости.
Как только в нее врезался старший, Лотти начала падать на траву. Это был финт, словно ей было семь-восемь лет, хотя она была среднего роста и вполне могла удержаться на ногах.
Но не в том случае, если она хотела, чтобы мальчики решили, что превосходят ее в силе.
Что она им и показывала.
Медленно, осматривая периметр окрестностей, Мо вылез из машины, обогнул капот, замедлился, потому что ее сестра Джет встала на ноги, подалась немного вперед, уперев руки в бока, но она смотрела не на своих сыновей и сестру, резвящихся с тетей на лужайке перед домом.
Она сосредоточилась полностью на Мо.
Он понял выбор Эдди и оценил. Джет была хорошенькой, не такой миленькой, как Лотти, но хорошенькой. Фигуристой. Ее формы были гораздо более соблазнительными, чем у Лотти. Она была одета в джинсы, шлепанцы и обтягивающую футболку с длинными рукавами, которая не открывала декольте, но все же давала простор для воображения.
Мо готов был поспорить на деньги, что Чавес любил и ненавидел эту футболку.
Ему нравилось, когда она надевала эту футболку для него.
И ненавидел, когда она надевала ее для других.
В отличие от Лотти, которая была в облегающей майке, на этот раз неоново-розовой, и выцветших джинсах (на Лотти тоже была в шлепанцы).
Не сейчас. Ее шлепанцы в данную минуту отправились в свободный полет.
Он поднялся по склону лужайки как раз в тот момент, когда самый старший из мальчиков залез ей на закорки, в то время как средний (лет пяти-шести) бросился на ее ноги, а самый маленький (лет трех-четырех) сосредоточенно пытался пощекотать ей бока, чему мешали ноги старшего брата.
— Я тебя поймал, — торжествующе закричал старший.
— Сдаюсь! — Крикнула Лотти сквозь смех.
Вот, черт.
Просто дерьмо.
С ней и раньше было нелегко.
В этот момент он понял наверняка.
Он оказался в полной заднице.
Потому что он мог влюбиться в эту женщину.
Да.
Дерьмо.
— Отпустите свою тетю, мальчики.
Ага.
Дети Эдди.
Как только Джет заговорила, все мальчики тут же зашевелились. У него было такое чувство, что «постойте, пока ваш отец не услышит», за которым немедленно последовало желание обмочиться.
Именно тогда, когда они слезли с тети, встав от старшего к младшему, самый старший заметил Мо.
И он прошептал:
— Святое дерьмо.
Средний повернул голову, взглянув, что заставило брата застыть в изумлении, и увидел Мо.
Его ответ был:
— Dios mio.
— Данте! Следи за своим ртом! — Рявкнула Джет.
— Святое дерьмо, — решил повторить Данте вслед за братом.
— Привет! Вы — бойфренд Лотти? — закричал ему самый младший.
Джет перевела взгляд на Мо.
— Ничего себе, — сказал Данте.
— Круто! — крикнул старший. — Тетя Лотти встречается с крутым засранцем!
— Алекс! — Джет вставила. — Следи за своим ртом!
Алекс был слишком поглощен Мо, чтобы обращать внимание на мать.
Именно поэтому он заявил:
— Но, чувак, ты такой огроооомный.
— Разве так следует разговаривать с людьми? — Потребовала ответа Джет.
Алекс повернулся к матери.
— Но, мама, он такой огрооооомный.
— Мне все равно. Нельзя говорить человеку, что он огромный. Он знает, что он большой, — объяснила Джет. — И ты определенно не должен говорить парню своей тети, что он большой. Это грубо. В нашей семье так не принято.
В семье.
О да.
Дерьмо.
Мо посмотрел на Лотти, которая не только поднялась на ноги, но и надела шлепанцы.
Она улыбалась ему большой белозубой улыбкой.
Он почувствовал ее улыбку животом, яйцами и грудью.
Да, она претендовала на него.
Как, черт возьми, он позволил такому случиться?
К счастью, она отвернулась от него с улыбкой и объявила мальчикам:
— Мы ездили в супермаркет за продуктами. Кто хочет помочь нам отнести пакеты в дом?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Я! — Крикнул Данте и бросился к пикапу.
— Я! — крикнул младший и последовал за братом не так ловко.
— Это все здоровый мусор? — Спросил Алекс у тети.
— Кто я? — спросила Лотти.
Пакеты объясняли мороженое «Дав», леденцы «М&М», «Тостито», сальсу и корочки со свининой — покупки, которые Лотти за три дня ни разу не положила себе в рот.
Алекс улыбнулся ей.
— Ты — тетя Лотти.
Он знал, что в этих пакетах лежат угощения для ее племянников.
Мо ошибся.
Он не мог влюбиться в нее.
Он уже влюбился в нее.
— Иди помоги своим братьям, — мягко сказала она, улыбаясь в ответ мальчику.
Алекс бросился к пикапу.
Данте уже копался в багажнике, где лежали продукты.
— А это…?
Мо почувствовал приближение Джет, но был занят осмотром улицы.
На вопрос Джет он обернулся.
— Джет, это Мо, мой здоровяк, новый бойфренд. Мо, это Джет, моя сестра, — представила Лотти.
Как уже отмечалось, Эдди Чавес и его команда, все они, включая тех, с кем он был связан не так уж слабо по расследованиям Найтингейла, не знали о том, что происходит с Лотти.
Еще одна причина, по которой после второго письма они не обратились к полиции.
И федералам.
Это означало, что сестра Лотти не знала. Если бы она узнала, то уже бы позвонила мужу быстрее, чем Лотти выскочила из машины, когда племянники набросились на нее.
Это означало, что им нужно прикрытие.
И поскольку он не был готов к визиту ее сестры с племянниками, у него не было другого прикрытия, даже если бы Лотти уже не решила и не сообщила, что он бойфренд, вот такое у него будет прикрытие. Ни один мужчина, как он, не будет находиться рядом с такой женщиной, как она, просто в качестве друга, помогающего ей в супермаркете, если только он не гей.
Он протянул руку.
— Приятно познакомиться.
Она посмотрела на него, потом на сестру, потом пожала ему руку и посмотрела в глаза, прежде чем ее ресницы опустились, а щеки порозовели.
— Да, приятно познакомиться.
Сладкая. Застенчивая. Хорошенькая. И джинсы сидели на ней просто великолепно.
Неудивительно, что Чавес не смог устоять.
Но сестры не могли быть более разными.
Инь и Ян.
Идеальный баланс, который творит жизнь.
Он слегка сжал ее руку, отпустил и повернулся к Лотти.
— Помогу ребятам.
Не упуская ни секунды, она прижалась грудью к рукам, оказавшимся на его груди, глядя на него сверкающими карими глазами, выдохнув:
— Да, помоги, пупсик-зануда.
Если бы она принадлежала ему, он бы ее отшлепал за такие слова.
Мо отбросил эту мысль, полностью контролируя реакцию своего тела на ее близость, ощущение ее тела, как ему нравился ее взгляд, запах духов с оттенком ее шампуня, отошел, чтобы проследить за разгрузкой продуктов.
— Почему ты не вошла в дом? — услышал он, как Лотти спросила сестру.
— Я все время забываю твой код сигнализации, — ответила Джет.
— Ты придурок.
— Когда следишь за тремя мальчиками, стиркой, беспорядком, то, что они говорят, и их ртами, которые требуют еды, футбольной тренировкой, домом, мужем, который любит твое тело намного больше после того, как ты подарила ему трех сыновей, чем ему оно нравилось раньше, постоянными разговорами с Тексом и Дюком, большую часть времени эти двое ссорятся друг с другом, то запросто можно не помнить код от сигнализации дома сестры, — парировала Джет.
— Ты могла бы написать мне…
Мо потерял нить разговора, когда подошел к пикапу, а девушки вошли в дом.
Его работа состояла в основном, чтобы контролировать ссорящихся братьев, которые все (даже самый маленький) думали, что могут отнести по шесть пакетов каждый, и следить за тем, чтобы самый маленький не упал лицом вниз, кряхтя и стоная, таща два пакета, которые взял сам, пока они заносили все это дерьмо в дом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})