терпеть задержки и обман. Конечно, это письмо может разрушить его отношения с Вейцманом и его людьми. Но разве он не прав, разве не они сами разрушают преданность и доверие, которые он испытывал к ним!? Рутенберг прочитал письмо, сделал несколько исправлений, взял чистый лист бумаги и переписал его. Потом снова внёс изменения и опять перечитал. Наконец он переписал письмо начисто, вложил его в конверт и вышел на улицу. Лондон погружался в вечернюю темноту, пронзаемую редкими фонарями и окнами, освещёнными изнутри электрическими лампочками и свечами. Почта была недалеко. Он бросил конверт в почтовый ящик. Крышка над прорезью для писем ответила коротким металлическим звоном.
Глава III. Электрическая компания Яффо
Арабский бойкот на Ярконе
Попытки достичь соглашения с Сионистской организацией в Лондоне не увенчались успехом. Время, отведённое ему британским правительством для основания электрической компании, истекало, а разногласия еврейских организаций ему так и не удавалось преодолеть. Рутенберг понял, что ему нужно как-то разорвать этот заколдованный круг. Британские компании уже давно проявляли заинтересованность в его проекте. И он решил ответить на их призыв. Он обратился в лондонский Сити. После коротких переговоров выяснилось, что большая финансовая компания, являющаяся филиалом крупного банка в Британии, заинтересована вложить большую сумму 300 000 лир стерлинг при условии, что за этот вклад компания берётся обеспечить предприятию всё необходимое ему оборудование. В декабре 1922 года Рутенберг приступил к обсуждению соглашения. Один из его параграфов устанавливал, что предпочтение в конкурсах для приобретения оборудования и материалов будет отдано британским производителям и промышленникам. После тяжёлой критики в обеих палатах парламента по поводу покупки машин в Германии он уже не раздумывал и без больших сомнений принял этот параграф, принуждающий компанию приобрести всё необходимое в Британии. Он послал телеграмму в Нью-Йорк с предложением присоединиться к договору. Увы, люди из P. D. C. отвергли этот параграф, утверждая, что он противоречит духу мандата и вызовет резкое несогласие американских вкладчиков. Ещё одно глубокое разочарование, и Рутенберг заявил, что намерен отказаться от компании. Все участники переговоров понимали, что, несмотря на его наступательный и бескомпромиссный характер, существование электрической компании и её деятельность во многом зависят от него. Он был творцом идеи и её исполнителем, и его талант энергичного и эффективного организатора признавали даже его серьёзные противники.
Роковая невозможность создать основной капитал для компании на Иордане привела Рутенберга к мысли вернуться к этому вопросу позже. Сейчас реально создать компанию, которая запустит концессию на Ярконе. Он объявил о создании электрической компании без американского участия и сразу почувствовал облегчение. Барон Ротшильд вложил свои деньги и уполномочил двух братьев Поллак, его приближённых и соратников по многим бизнесам, действовать от его имени в руководстве компании. Деньги внесли также Керен ха-Есод и фонд еврейского поселенчества. Общая сумма 225 000 лир стерлинг, необходимая для создания компании, была собрана.
Рутенберг вернулся в Палестину, одержимый желанием работать и строить. Брат писал ему об упорном сопротивлении арабов. Это беспокоило его. Соглашение о концессии негласно предполагало согласие арабского населения. На другой день после прибытия он вместе с Авраамом и одним из членов совета директоров Ицхаком отправился на Яркон. Ему было необходимо увидеть участок земли, на котором предстояло построить водохранилище и плотину. Автомобиль остановился на берегу реки. Рутенберг какое-то время смотрел на покатый противоположный берег. Потом открыл карту, чтобы представить всю территорию проекта.
— Замечательный проект, господа, — произнёс Рутенберг. Электростанция так и просится, чтобы её поставили именно здесь.
— Конечно, Пинхас, — вздохнул Ицхак. — Но арабы категорически не желают продавать нам землю. Мы предлагали им хорошие деньги.
— Я тебе однажды рассказывал, что они здесь вытворяли, — сказал Авраам.
— Кто владельцы этих участков? — спросил Рутенберг. — Я хочу видеть список.
— Блажен, кто верует, — с горькой иронией произнёс Ицхак.
По возвращении в Яффо он взял лист бумаги, на котором были обозначены участки и фамилии арабов, которым они принадлежали. Он попросил секретаря пригласить к нему владельца самого большого участка.
Араба звали Амин. Это был известный в городе господин, глава большого и богатого клана. Он по-дружески улыбнулся и сел по другую сторону письменного стола.
— Кажется, мы раньше с тобой встречались, Амин?
— Да, господин Рутенберг.
— И мы решали все вопросы и приходили к согласию и компромиссу.
— Насколько мне помнится, так и было, — кивнул в ответ Амин.
— Вчера я был на Ярконе, где мы запланировали построить электростанцию. Она обеспечит город и всех его жителей электроэнергией. Я думаю, Вы понимаете, как она нужна, как она повышает наше благосостояние.
— Конечно, понимаю, господин Рутенберг.
— И для этого Вам необходимо всего лишь продать нашей компании не слишком большой участок. За очень хорошую цену.
— Вы тоже должны меня понять, уважаемый. Если бы это касалось только меня. Но многие семьи Яффо станцию не хотят. А недавно я получил письмо. Мне угрожали убийством, если я продам свой участок. Уверен, такие предупреждения получили все.
— Что бы Вы сделали на моём месте, Амин? — спросил Рутенберг.
— Откажитесь от станции.
— Но у меня концессия на строительство гидроэлектростанции. Разве электричество не нужно и евреям, и вам, арабам?
— Это всё, что я могу Вам сказать, господин Рутенберг.
Араб поднялся и направился к выходу. Его добродушное лицо искривилось прощальной улыбкой, и он скрылся за дверью. Пинхас какое-то время неподвижно сидел, уперев взгляд в закрывшуюся дверь. Только сейчас он осознал, какой удар нанесён его проекту со стороны, откуда не ожидал подвоха. Его тело пронзила нервная дрожь. И в