бумаги.
Рутенберг читал, что он возглавляет коалицию оппозиционных партий, и сейчас, услышав его имя, сосредоточился. Лорд, по-видимому, хорошо подготовился к выступлению. Он начал с предложения отменить обсуждения в Лиге наций текста мандата на Эрец-Исраэль и подать его на рассмотрение только после внесения существенных изменений. Лорд Ислингтон утверждал, что Британия, проводя политику национального дома, повесит на себя тяжёлое бремя. Эрец-Исраэль кошерная и готовая к независимости страна. Но правительство Британии заботится о репатриации чуждых евреев Восточной Европы, которые пытаются натравить правительство на арабов и на еврейскую традиционную общину, у которой тоже нет интереса к сионизму и её вождям.
— Я не нахожусь под влиянием журналистской кампании, и у меня нет ничего личного против Рутенберга, — подчеркнул лорд. — Но мне, как и многим в стране, очевидно, что передача ему концессий представляет собой фактически передачу страны в руки Сионистской организации. А это означает пренебрежение основными интересами арабов Палестины и даже правами жителей Британии, которых вынуждают нести тяжёлое налоговое бремя.
Лорд взял в руки лист бумаги и прочитал длинный список имён арабов и британцев.
— Они требовали передать им концессии, но им было отказано, — заявил он.
Речь Ислингтона вызвала у Рутенберга беспокойство. «Это сильный и опытный противник, — подумал он. — Его доводы трудно опровергнуть».
— Лорд Бальфур, Ваше слово, — произнёс лорд-канцлер.
С противоположного ряда внизу поднялся высокий седой джентльмен. Рутенберг видел его в Лондоне несколько лет назад, но говорить с ним тогда не довелось.
— Волна критики нашей политики, поднявшаяся в последнее время в прессе, ударила сегодня в стены Вестминстерского дворца, — произнёс он. — И я задаю вопрос, почему все противники политики национального дома не встали и не выразили протест в 1917 году. Тогда все они дружно проголосовали в её поддержку. Да они и сейчас прекрасно знают, что все их обвинения в дискриминации арабов, которые выразил сегодня лорд Ислингтон, беспочвенны. Британия получила международный мандат на Палестину, который гарантирует соблюдение прав и интересов нееврейского населения. Еврейский народ, как и все другие, имеет право на национальное независимое поселение. Мы сегодня являемся свидетелями осуществления еврейского и сионистского идеализма, стремящегося преобразовать Эрец-Исраэль в процветающую страну на благо всех её жителей. А что касается предприятия Рутенберга, оно мобилизует энергию и капитал евреев всего мира, и интерес получения прибыли не несёт, а лишь выражает их решимость изменить свою историческую судьбу.
Бальфур ещё долго говорил о христианском долге Британии позаботиться о возвращении евреев в их страну и о создании в ней их национального очага, но Рутенберг понимал, что его философия противников не убедит. И действительно, большинство выступавших после него членов парламента Бальфура не поддержало. Голосование, объявленное лордом-канцлером, вызвало у Рутенберга полное разочарование: шестьдесят членов палаты лордов поддержали предложение Ислингтона, и только двадцать девять были против.
Он с трудом дождался вечернего заседания палаты общин, запланированного на 4 июля. Как и в прошлый раз, он вошёл в палату заранее и занял место в ряду, предназначенном для гостей и прессы. Он знал, что от правительства будет говорить Черчилль, остроумный и блестящий оратор. От оппозиции слово взял Джойнсон-Хикс. Его статью в журнале Times Рутенберг прочёл накануне. Хикс говорил в том же духе. Он назвал Герберта Сэмюэла сионистским руководителем, хотя и утверждал, что он лично не антисемит и у него много друзей сионистов. А о Рутенберге сказал, что он сомнительная личность, в руки которого правительство передало насущные интересы империи. И в момент, когда Хикс обвинил его в большевистских симпатиях, Пинхас услышал протестующий возглас Черчилля: «Нет ничего более ошибочного». Он хорошо знал историю Рутенберга и был прекрасно осведомлён о его подлинных политических взглядах. Наконец, спикер предоставил слово министру колоний.
— Утверждение уважаемого депутата, что политика национального дома была принята без ведома и согласия общества, на самом деле является обманом, — начал Черчилль свою речь. — Детали этой политики и её смысл широко обсуждались в парламенте и в газетах. Люди, которые сегодня выступили против неё, и среди них также депутат Джойнсон-Хикс, раньше были её активными сторонниками.
По рядам депутатов пронёсся ропот беспокойства. Рутенберг сосредоточенно слушал. От слов Уинстона зависело очень многое. Один за другим он уничтожал доводы противников, которые казались многим безусловно верными.
— Тут недавно говорилось, что правительство отвергло несколько предложений арабов о концессиях, — продолжил Черчилль. — У меня нет никакого разумного основания предполагать, что арабские жители Эрец-Исраэль мобилизуются и вложат свою энергию и финансирование в развитие Эрец-Исраэль. В течение тысячи лет они владели страной и могли бы сделать в ней всё, что пожелают. Но за это время не сделали ничего для её развития, для осушения болот и расцвета пустынь. Нет никаких причин верить, что в настоящее время они объединятся для завершения того, что не сделали в течение многих поколений. А сионисты, которых вы сейчас обвиняете чуть ли не в заговоре, пришли и в течение одного поколения готовы осуществить там переворот. Евреи-идеалисты готовы вложить свои деньги в Эрец-Исраэль, и этим капиталом поднять страну, создать в ней новые источники благосостояния для всех её жителей.
В зале послышались возгласы одобрения. Рутенберг почувствовал, что в палате общин наступил перелом.
— Концессия, отданная русскому еврею, была изучена и тщательно проверена, и у министерства колоний нет никакой необходимости или желания оправдываться, — объяснил Черчилль. — Рутенберг — талантливый и эффективный инженер, который не стремится к прибылям. Своей пламенностью и огромной энергией ему удалось зажечь своей идеей барона Эдмона де Ротшильда и еврейских бизнесменов в Америке. Они, и весь мир знает это, практичные и успешные люди бизнеса, и разумному человеку не придёт в голову, что они пожелали бы финансировать из своих средств неудачное предприятие. Рутенберг действительно еврей. Но разве ему запрещено из-за своего происхождения беспокоиться о развитии Эрец-Исраэль? Да, у него за спиной революционное прошлое. Но он искренний враг большевиков. Он был приближен к Керенскому и, занимая руководящую должность, рекомендовал тому арестовать Ленина и Троцкого и судить их за подрывную деятельность. История тогда пошла бы другим путём.
Он был