Возвращаюсь на кухню. Катя делает несколько глотков кофе и отставляет чашку.
— Ну а вообще как дела у тебя?
— В мыле… Надо раскручивать бизнес. Пашем с Костей.
— А Ренат?
— После смерти мамы, — качаю я головой, — всё только хуже и хуже. Бабло в казино проиграл. Свою долю с проданной квартиры. Если бы не её последняя просьба, выставил бы его к чертям и забыл, как звать! Но опустится же… Мама очень этого боялась. У вас как дела?
— А мы третьего ждём… — с улыбкой поджимает губы.
— Да?.. Поздравляю… — улыбаюсь я, пытаясь скрыть лёгкую тоску.
Время, когда Катя была беременна, было самое счастливое в моей жизни. Она была мягче… А я просто летал от восторга, что буду отцом. Энергии было немерено, и всё получалось. Куда всё это делось?..
— Так… — поднимается она. — Проводи меня.
Дает мне ещё кучу указаний насчёт всяких женских премудростей, о которых Ляся может постесняться попросить или сказать. И я бы точно про них не вспомнил! Ещё раз благодарю её. Прощаюсь. И возвращаюсь в дом. Время — десять. Брат раньше часа не соизволит подорваться.
— Алла! — рявкаю я из кухни, делая девочкам чай с молоком и выкладывая на блюдца зефир.
— Что?
Ну наконец-то одета. Ну как одета… Минималистичные шорты, ничем не отличающиеся от трусов.
— Ты провоцируешь меня? — поднимаю бровь. — Ты допросишься. Я предупредил. Короче, ты сегодня занимаешься обедом. Я хочу, чтобы в час в этом доме все сели за один стол и поели. Нормальную домашнюю еду. Одной дружной семьёй. Ясно?
— Ясно… — дёргаются её губы в агрессивном оскале.
Выставляю чашу с фруктами на стол. Поднимаюсь по лестнице. Оставляю поднос с чаем на тумбе у окна коридора. Громко стучу в комнату брата.
— Подъём!
Захожу.
— Что так рано? — морщится он.
Вернулся из клуба только к утру.
— Мои рабы встают рано. С сегодняшнего дня. Итак… Через полчаса привезут мебель в комнату Ляйсан. Ты следишь за тем, чтобы разгрузили и ничего не покоцали. Чтобы не разбили зеркала. Чтобы всё собрали в правильном порядке. Спрошу результат с тебя.
— А деньги?
— Я всё уже оплатил. Дальше: ты узнаешь у Аллы, какие продукты ей нужны к обеду, и сгоняешь за ними. Я уехал по делам. После обеда будут ещё распоряжения.
Сонно взъерошивает волосы.
— Мда…
Не дожидаясь возражений, выхожу.
И последнее…
Забираю поднос. Толкаю плечом дверь комнаты.
Рывком натянув одеяло до горла, Ляся падает на спину. Волосы, взметнувшись, рассыпаются густой атласной пеленой. Успеваю только заметить изящное плечико в съехавшей набок большой горловине футболки. Но Катины слова вертятся в голове, не позволяя полноценно насладиться этой маленькой деталью.
Она права… Она же права? Ну, конечно, права! Я и сам это всё прекрасно понимал с самого начала.
— Как вы?
Присевшая в изголовье Ляйсан Маруся с восторгом ведёт по роскошным волосам расчёской. Рядом набор с заколками и резиночками.
— Папа, а Ляйсан — восточная принцесса?
— Пейте чай, мои принцессы.
Ставлю им на столик.
— Я могу вас оставить двоих на пару-тройку часов? Мне очень нужно вырваться по делам.
— Едь. Мы поиграем, — гладит волосы Ляси Маруся.
— Ты как? — смотрю внимательно в глаза Ляси. — Если хочешь отдохнуть, поспать, я заберу Марусю с собой.
Отрицательно качает головой и шепчет:
— Пусть со мной…
Измеряю температуру. Спала. Оставляю им градусник.
— Марусь, — киваю на него. — Следить за состоянием больной. Если вдруг что, сразу же вызывать реанимацию в моём лице. Телефон заряжён?
— Да!
— Телек вам включить?
Кивают.
Включаю National Geographic, чтобы интересно было обеим.
Слава Богу, поладили…
Глава 18 — Уважение к мужу (Ляйсан)
Лёжа на боку, я перебираю пальцами светлые волосы Маруси. Её подушка упирается мне в живот. И коленки немного загораживают экран плазмы. Я не тревожу её и не прошу убрать. Её глазки медленно моргают, всё дольше оставаясь закрытыми.
За стенкой размеренный шум, как от ремонта. Но на нашей плазме идёт фильм о китах. Их песни убаюкивают нас.
Как всё-таки хорошо, что приехала именно Катерина. Вот кто здесь старшая жена… Пусть и живёт отдельно. Жёны по законам шариата и должны жить отдельно. Но как бы я была счастлива, если бы Катя жила здесь!
Отец всегда говорил: законы шариата нужны для тех, кто не умеет читать Коран. И внутри семьи мужчина выше шариата, но ниже Корана. Думаю, что он не согласен со многими законами. Хотя при нас, женщинах, никогда не демонстрировал неуважения к нему. Но, несмотря на это, отец всегда очень разумен и великодушен. Все правила понятны — что можно, что нельзя. Что хорошо, что плохо.
Засыпая, я гадаю: отдавая меня Тимуру — наказывал или спасал?..
Веки мои закрываются. Горло неприятно саднит. Голова тяжёлая.
Диктор приятным голосом говорит что-то… Маруся сопит так умиротворяюще… Мне снится, что я лежу на воде… и как Тимур держит меня… как его губы скользят успокаивающе по моему виску… сердце колотится истошно. Но это не страх. Хотя и страх тоже… но и что-то иное. Горячей волной идущее по телу. Как тогда, при поцелуе Антона. Только в этот раз ощущение не превращается ни во что другое, и я настороженно изучаю его… это душное, горячее ощущение.
— Лясь… — шёпотом.
Пальцы гладят по волосам.
Распахиваю глаза и тут же погружаюсь в густой парализующий стыд. Он так близко, и словно читает сейчас мой сон.
Уговариваю себя, что глупая. Ничего плохого мне не снилось. Отчего же так неловко?
Не моргая, он смотрит в мои глаза.
— Ты горишь опять, детка, — отводит взгляд.
— Мне уже лучше… — шепчу я, стуча зубами.
В его руке пакет с лекарствами. Достаёт пару таблеток. Пододвигает стакан с водой.
— Сейчас спадёт жар. Это тебе, — кладёт большой пакет с вещами. — Твоя комната уже готова. Я перенесу твои вещи. Хоть поспишь сегодня по-человечески.
Отстраняется.
— Тимур… — в порыве чувств прикасаюсь сама к его кисти, притормаживая его. — Большое спасибо. Благодарю Вас за всё.
Перехватывает мою руку. Проходится ласково ладонью по пальцам. Отпускает.
— «Ты». Пожалуйста. Хорошо?
Киваю, наводя порядок в статусах в своей голове. К мужу можно на «ты». Это не оскорбление. Если просит — нужно.
— Мась, — поглаживает Марусю.
Та с ворчанием отбрыкивается.
— Просыпайся, через полчаса обедать будем. Давай-давай, соня. Выспишься днём — опять полуночничать будешь! Лясь, ты хочешь спуститься или тебе в комнату принести?
— Спущусь! — спохватываюсь я.
Ещё не хватало, чтобы он мне прислуживал. Это уже наглость с моей стороны.
Забрав из шкафа несколько вешалок с вещами и ноутбук, он уходит.
В чём же я пойду?
Маруся раскидывается как морская звезда. Пусть поспит ещё… Накрываю покрывалом.
Стягиваю с волос все её резиночки и заколочки. Ополоснувшись, оборачиваюсь в длинную простыню. Никаких больше полотенец! Зайдет ещё этот Ренат… Расчесав волосы и разделив на пробор, быстро плету две параллельные пышные косы, начиная ото лба. Достаю из косметички и вплетаю в косы жемчужные нити.
Мне почему-то хочется выглядеть сегодня хорошо. А не так жалко, как обычно. Хватит себя жалеть. Тимур — хороший муж. Ухоженная жена — это проявление уважения к мужу.
Руки быстро устают от болезненной слабости. Но я не сдаюсь. Быстренько рисую две тоненькие стрелочки, делая глаза более выразительными. Каплю мерцающего блеска на веки. И бесцветный увлажняющий блеск на губы.
Вытаскиваю из пакета вещи. Свободная пижама в стиле кимоно. Красивый тонкий палантин в тон подаренному сегодня платью. Бельё… Упаковка хлопковых трусиков в бежевой гамме от молочного до тёмно-кофейного. Размер… мой! Парочка спортивных топов, поддерживающих грудь, вместо бюстгальтеров.
А это что?.. Купальник! О, нет…
Засовываю его обратно в пакет, в котором ещё несколько пачек прокладок, ватные диски, палочки, шампуни, кремы… и… духи!