— Лясь… спишь?
Тимур.
— Нет.
— Я зайду?
«Зачем?» — хочется спросить мне. Но я просто молча киваю, жмурясь от полосы света, падающей на моё лицо от открытой двери.
Так же, как вчера, ложится рядом на спину.
— Спи, я здесь побуду.
— Из-за Рената? — начинаю переживать я.
— Сегодня я читал законы вашего шариата, — слышу в его голосе улыбку. — Те правила, что касаются брака и жён. Должны же мы как-то понимать друг друга?
— Это очень мудро, — шепчу я.
— Так вот, там написано, что благочестивый муж обязан провести семь ночей с женой после заключения брака, если она невинна. Вот… провожу.
— Ваша… старшая жена будет очень недовольна, — поджимаю я губы. — Кричать будет, волноваться. Беременным нельзя.
— С чего ты взяла, что она беременна?
— Но Вы же терпите, не наказываете.
— Хм…
— Если не беременная, то зачем такая склочная жена? Не готовит, перечит…
— Это очень правильный вопрос.
— Простите, — вырывается опять у меня. — Я не хотела судить. Наверное, она в чём-то доставляет Вам большую радость. Или, может, моя вина, что она такая. И она раньше была другой.
— Ты всё правильно говоришь.
— Можно спросить? Не знаю, как правильно поступить.
— Спрашивай, конечно.
Рассказываю ему про ситуацию с деловой игрой. Упоминаю, что поедут и девушки, и парни. И там нужно будет остаться на ночь в пансионате. Про Антона боязливо умалчиваю.
— А как сама хочешь?
— Оставаться без присмотра мужа — харам. Пропускать занятия тоже плохо.
— Я подумаю, хорошо?
— Спасибо.
Мы громко дышим в темноте. Его близость, усиливающийся запах как-то странно влияют на моё тело. Словно каждый вдох и выдох нужно контролировать. Иначе они сбиваются и замирают. И я слышу, что он тоже дышит неровно.
— Моя фамилия теперь Гаранина? — вспоминаю я.
— Да, — сдвинув руку, касается моих пальцев. — Ляйсан Гаранина.
Не смею отдёрнуть. И дышать становится ещё тяжелее.
— Ляся… — шепчет он.
— Что?..
— Ты хочешь спать?
— Поздно… — шепчу я. — Завтра лекции… Надо спать.
— Хочешь, пойдём в бассейне искупаемся? Я выключу свет, и тебя никто не увидит.
— Нельзя! — закусываю я испуганно губы.
— Почему?
Почему?? Я и сама не знаю. Но по нарастающей панике и чувству стыда ощущаю, что нельзя.
— Пойдём… Тебе понравится. В этом нет ничего плохого.
— Зачем?
— Мне просто хочется тебя чем-то порадовать, наверное. Ты словно увядаешь в этом доме. Мне это неприятно. Пожалуйста! Сделай мне приятно.
Отказывать нельзя?!
Сжимает мою кисть, садится.
— Пойдём.
Молча, с колотящимся сердцем иду следом за ним. Пытаясь отыскать в шариате какую-то убедительную для него лазейку — почему «нет». Но таких запретов нет.
Жена может принимать ванну вместе с мужем, если она чистая.
Выводит меня во двор. Клумбы благоухают, слышны сверчки и какие-то ночные птицы.
Он выключает фонари. Мы заходим ногами в тёплую воду бассейна. Подхватываю платье, задирая повыше и спускаясь на ступеньку ниже, куда он тянет меня. Ласковая вода достаёт до колен. Ночь тёмная… Луна и звёзды скрыты тучами.
Срывает с себя рубашку, закидывает на бортик.
— Можно, я так… только постою?
— Нельзя, — тяжелеет его голос. — Сними платье.
— Нет, пожалуйста.
— В нём искупаю! — предупреждающе.
Уж лучше в нём!!
Тянет на глубину. Ощущение от тёмной воды жуткое. Но и приятное, охлаждающее. Не дыша, иду глубже, вцепившись в его руку. Бортиков в темноте не видно. Глубже… глубже…
Вода поднимается выше груди. Теряя равновесие, хватаюсь второй рукой за его предплечье.
— Тимур!..
Разворачивается.
— Всё хорошо… Иди сюда.
Неожиданно подхватывает на руки. Вскрикиваю, оказываясь прижатой к его телу.
— Не сжимайся. Я держу тебя. Расслабься и вытянись на воде.
— Не смогу!
— Доверься, — шепчут его губы, скользя по моим волосам. — И тебе понравится. Расслабляйся… Ты всегда очень зажата.
Его рука держит меня под шею и спину.
— Разведи руки в стороны… Я тебя удержу… и ничего плохого не сделаю… Выпрями колени… прогнись…
Пытаюсь делать всё, что он говорит, в надежде, что это скорее закончится. Тяжёлая коса заставляет голову запрокинуться, но его кисть под моей шеей не даёт мне погрузиться в воду с головой. Замираю, сосредотачиваясь на его бережно удерживающих меня руках. И ощущение паники неожиданно сменяется восторгом от чувства невесомости. Едва касаясь он держит меня так.
— Да… — шепчет. — Ты молодец.
Качает меня по поверхности. Я теряю границу между телом и водой, кусая губы, чтобы не улыбаться от этих новых замечательных ощущений.
Убирает руку из-под спины. И, теряя опору, я вскрикиваю и сжимаюсь, погружаясь на мгновение в воду. Но сильные руки тут же подхватывают, вытаскивая меня выше. Панически вцепляюсь в его плечи, пытаясь отдышаться. Он крепко держит меня за талию.
Обмираю в его руках! И мою голову кружит. От темноты, от воды, от него, от его дыхания, которое так же сбито, как моё…
— Лясь… — ведёт пальцем по моей губе.
Зажмуриваюсь в ужасе… как будто сейчас должно что-то произойти… что-то такое… харам!
— Ляся…
— М?
— Тебе понравился тогда тот поцелуй? Из-за которого тебя отдали мне.
Отрицательно кручу головой, не открывая глаз.
Внезапно внизу в окне включается свет. И мы оказываемся словно под прожектором! Задохнувшись, распахиваю глаза. В окне Алла с сигаретой…
Тимур, недовольно хмурясь, помогает мне выйти из воды.
— Всё, беги, переодевайся.
Глава 15 — Косяк (Тимур)
Просыпаюсь ещё до звонка будильника. От шума дождя.
Сны одолели… Прекрасная девочка Ляйсан не намеренно, но одарённо кружит мою голову.
Натягиваю повыше одеяло. Холодно.
— Тим… — сонная Алла утыкается прохладным носом в шею.
— М?
— Погрей меня.
Веду рукой по острым лопаткам.
Её пальцы умело рисуют на моём теле, обещая ему то, что я не взял вчера у Ляйсан. Закрываю глаза, позволяя Алле оседлать меня.
Вчера я был неправ. И в порыве чуть не зашёл за собственную установленную границу. А этого не стоит делать, Гаранин. Ты же видишь, что она пугается и не отвечает. А не сопротивляется только потому, что ей по законам шариата это запрещено. Так нельзя с девочкой. Ты же не беспредельный мудак? Не трогай её больше. Вот… Алла тебе на что? Здесь всё честно. Она хочет тебя, ты — её.
Не открывая глаз и почти не участвуя, позволяю ей организовать нам утренний секс. Но чувство внутри гаденькое… Потому что давно не так уж и хочу. И потому что глаза я не открываю из-за того, что фантазирую сейчас совсем о других губах, взглядах, запахе…
Открыв нараспашку окно, Алла тянется к пачке.
— Нет, — смотрю на неё строго.
Не споря, отодвигает подальше.
— Тим… а я таблетки бросила пить. Противозачаточные.
Рывком сажусь, взъерошивая волосы. Сон снимает как рукой.
— Чего?
— «Какое из этих слов ты не расслышал?» — передразнивает меня.
— Ты не хочешь ребёнка.
— С чего ты взял?
— Алла, полгода назад у нас был этот разговор. Мне напомнить тебе твои доводы? Ты хочешь тусоваться и путешествовать. «Релакс и лакшери!» А ребёнок вырубит тебя лет на пять из этого процесса. А в тридцать шесть уже какие тусовки?
— Есть же няни…
— Мои дети не будут воспитываться нянями! — взрываюсь я. — И поэтому, моя дорогая, глотай какую-нибудь экстренную контрацепцию теперь. И чтобы этот вопрос в одностороннем порядке больше никогда не поднимался. Ты куришь, ты бухаешь — и ты решила не предохраняться? Совсем без мозгов?
Поджимает губы.
— Ты обещал, что если я забеременею, то мы поженимся!
— Я уже женат. Это раз. И это не изменится в ближайшие несколько лет. А два — нахрена нам это надо?! Брак нужен для ребёнка, а не ребёнок для брака! Тебе сколько лет?! Рассуждаешь как малолетка!