— Да что обсуждать? — хмыкаю я. — Пока рано. Надо съездить, поговорить там с человеком, который уже очень хорошо работает на месте, посмотреть точки соприкосновения, оглядеться, по твоим каналам всё проверить, а потом уже конкретные дела планировать. А так очень похоже на шкуру неубитого медведя.
— Так-то оно так, но послушать-то можно. Я и тебя тоже послушать хочу. Расскажешь, как там с Карпом встреча прошла. Я так понимаю были рамсы внеплановые.
— Я бы это по-другому назвал, — отвечаю я.
— Ну вот, давай, встретимся и обсудим всё, а потом и с этим перетрём, что он там хочет.
Я соглашаюсь. В принципе, встречаться с Угольком мне не хочется, но получается, что просит меня об этом Цвет. То есть, он мог бы сам встретиться с этим парнем, но обращается ко мне. И это довольно важный момент, в плане его и моего статуса. Я для него, как партия, без руководящей и направляющей роли которой никуда нельзя. Соглашаюсь только, чтобы закрепить это положение.
Встречаемся мы в казино, но не в «Москве». В бывшем катране. Вернее, не так уж и бывшем. Публика здесь собирается традиционно блатная. И хотя мы сюда тоже поставили классное оборудование, атмосфера, милая сердцу завсегдатаев, поменялась мало. Правда, порядка стало значительно больше, чем раньше.
— Здорово, Бро, — обнимает меня Цвет. — Давай, присаживайся. У нас же здесь шашлычник козырный. Умар. У него мясо, просто атас. Сейчас сам убедишься.
— Мясо атас? Из кого он шашлык делает?
— Не из людей, не бойся. Барашек, свежайший, халяль, всё, как надо, даже ещё лучше. Ну давай, рассказывай, а то, этот кент скоро прибежит, своё перетереть не успеем.
Я рассказываю, всё что произошло в «Кавказской кухне» на встрече с Карпом.
— Карп не тянет, я тебе, как есть говорю. Он чел нормальный, я помню, и за меня вкупался когда-то, но реально не по зубам ему задача. Туда надо человека целеустремлённого и энергичного. И чтобы чувствовал себя хозяином.
— Наверно, надо забрать его в Геленджик, — хмуро размышляет Цвет. — Если его просто понизить и поставить под кого-то, он обиду затаит. А это плохо, сам понимаешь… Не знаю… Ладно, я подумаю ещё, что с ним сделать. При себе тоже вечно держать не будешь. Если к Старому приставить, тот недоволен будет…
— Да, надо его к кому-то приставить, не на самостоятельную работу. Исполнитель он вроде неплохой, можно, наверное, и к Старому. А можно и в Красноярск или Новосиб. У тебя земель много, куда хочешь, туда и посылай.
— Нужно иметь в виду, — качает головой Цвет, — сейчас в любом месте могут быть наезды и попытки прессануть. Кутеп этот не просто так появился. Сейчас среди воров недовольство зреет. Кутеп — это только цветочки, а ягодки ещё даже и не обозначились. Война может конкретная начаться.
— Моих людей по согласованию со мной можно использовать. Регионы, в которых мы есть, не прогнутся, так? Надо расширять географию и подминать под себя остальные. Сейчас если с Питером всё выгорит, мы капитально усилимся. Опять же такой момент. Если твои люди будут хорошо организованы и гражданских трогать не будут, или хотя бы для начала умерят аппетиты, понимаешь меня? Можно будет и на поддержку местных жителей рассчитывать.
— А как они поддержат? Это ж овцы. Волкам их поддержка похеру.
— Хорошо поддержат, я тебе точно говорю. Даже менты поддержат, у которых преступность понижаться начнёт. Всех беспредельщиков, всех залётных гастролёров, всех несистемных — бритвой по горлу и в колодец. Улучшай личный состав, и тогда мы многого добьёмся. Всех воров под контроль. Всё по команде, никакой несанкционированной ерунды.
— Ну, ты хватанул, конечно, — смеётся Цвет. — Воровской коммунизм хочешь построить?
— Ну, типа… Царство. А царём-то ты будешь.
— Буду-буду, — хлопает он меня по плечу. — Цвет Первый, он же Великий. Так что ли?
— Посмотри, где ты был год назад, или чуть больше года, и где ты сейчас. Думаю, ты и сам об этом уже думал, да? Широко шагаем однако.
Цвет не отвечает.
— Слушай, — меняю я тему. — А Уголёк этот… он реальный чел или балабол? Просто он такой слишком… экспрессивный, что ли…
— Да, есть такое дело, — соглашается Цвет. — Но при этом, как ты говоришь, реальный чел, не ботало. Авторитет имеет, дела делает. В Питере он важная фигура.
Я киваю.
— Здорово, кенты! — раздаётся голос Уголька.
— Моё почтенье, дон Вито, — усмехаюсь я. — Присаживайся.
— А чё за подъ**ки? — сразу щетинится он. — Я не понял.
— Присаживайся, дорогой, — киваю я. — Здесь ты среди друзей, так что расслабься, пожалуйста, и не искри.
— Ты хочешь сказать, что от меня напряжённость идёт? — хмурится Уголёк.
— Он хочет сказать, — вступает Цвет, — что сейчас шашлык принесут. Давай, садись.
— А, — улыбается Уголёк, — заказали уже? Ну, ладно, хорошо.
Шашлык приносит сутулый и угрюмый дядька в чёрном. Официант и рабочий кухни. Девушек мы здесь не держим. Единственная, кто здесь бывает по служебным делам — это Лида.
— Ага! — восклицает Вито, потирая руки. — Попробуем, что вы тут в своей Москве едите. М-м-м, нормально. Я думал дрянь будет, если честно, но ничего, есть можно.
— Только Умару так не скажи, — хмыкает Цвет. — Станешь на всю жизнь его кровным врагом.
— Да мне похеру ваш Умар. Я всегда говорю, что хочу. А лучший шашлык делают в Питере, без пи**ы. Говорю правду и ничего, кроме правды.
Он поднимает руку, подтверждая свою клятву.
— Ты чё мне не веришь⁈ — с наездом и на полном серьёзе, будто речь идёт не о шашлыке, а о жизни и смерти, спрашивает он.
Цвет в ответ только морщится.
Пока едим, он не замолкает, удивительным образом, успевая прожёвывать куски свежайшей баранины и выдавая потоки информации. Человек-метеор, честное слово.
— Я вам не форточник какой-нибудь! — жестикулируя по-итальянски, несколько раз за вечер говорит он, чем наводит на мысль о том, что имеет в этом деле немалый опыт.
Он рассказывает, как у него круто всё схвачено, какие под ним жирные и богатые цеховики, как он контролирует таксистов, пивников и проституток, а так же планирует организовать бои без правил и взять под контроль подпольную секцию каратэ.
Или секция каратэ возьмёт под контроль тебя, про себя усмехаюсь я. Закончив шашлык и, заодно, бутылку водки на двоих — на Цвета и Уголька — мы приходим к точке безмятежной расслабленности и даже гиперактивный итальяха немного успокаивается и прекращает так рьяно биться за своё место под солнцем, каждым словом доказывая свою нужность и непревзойдённую исключительность.
— Ну что, Бро, — кивает Цвет. — Когда поедем белые ночи смотреть?
— Сейчас сориентируюсь по оргмоментам и решим в течение нескольких дней. Ехать надо, дон Вито рисует пленительную картину ожидающего нас счастья. Разве можем мы пренебречь дружескими жестами этого уважаемого синьора?
— Ты давай, без этого, ты понял? — по инерции ерепенится он и протягивает руку, чтобы легонько, по-итальянски, потрепать меня по щеке.
Но такой радости я ему предоставить не могу. Я негрубо, но твёрдо перехватываю руку и кладу на стол, несколько раз цокая языком и качая головой.
— Да понял-понял, Бро, — недовольно бросает он. — Всё, я понял. Ладно, рагацци, пошли испытаем удачу в «очко». Спорим, сейчас я ваше казино, б*я, опущу на кучу бабок?
— Попробуй, — усмехается Цвет.
— Смелость города берёт, — подмигиваю я.
— Чё? — снова взвивается он. — Думаешь я пишусь что ли? Думаешь зассу? Где тут ваши фишки?
Подходит Умар. Грузный детина с заросшим щетиной лицом и доверчивыми детскими глазами.
— Ну как, вам понравилось? — спрашивает он.
— Восхитительно, Умар, — киваю я. — Шашлык просто бесподобный.
— Да, сегодня ты превзошёл себя, Умар, — подтверждает Цвет.
Уголёк отворачивается и смотрит на зал, где идёт игра.
— А вам, уважаемый? — обращается к нему повар.
Но наш друг его просто игнорирует.
— Простите, уважаемый, — повторяет Умар и Уголёк взрывается.