Читать интересную книгу "Общие вопросы этнографии русского народа. Традиция. Этнос. Религия - Олег Викторович Кириченко"

нередко самим трудиться на земле, чтобы кормить семью. Образовательные инициативы духовенства не всегда поддерживали помещиками (особенно там, где крестьянство было победнее)[979]. Тем не менее численность приходских школ увеличивалась, и особенно этот процесс был бурным накануне и сразу после отмены крепостного права. Только с 1859 по 1865 г. было открыто 21 400 новых приходских школ[980]. Но тогда уже в эту деятельность стали постепенно включаться женские общины и монастыри, создавая большей частью школы для девочек[981].

В пореформенный период народная школа обратила на себя внимание земства, сюда потекли средства, появились светские педагоги, на глазах стала меняться содержательная сторона образования и воспитания. Но земская школа сразу же поставила себя в особое положение, как школа не просто светская, но нарочито дистанцирующаяся от церковных и религиозных начал. Преподавателями в этих школах становились те самые «бывшие студенты», которые получили революционную прививку в университетах и гимназиях — атеистическое и вульгарно‐материалистическое мировоззрение. Эти люди рассматривали свою педагогическую деятельность кроме образовательной части, еще как «просвещение» новым мировоззрением крестьянских детей. И хотя, как показала история, крестьяне их не приняли и изгоняли из своей среды, как «смутьянов», но в целом их деятельность внесла свою лепту в «молчание» народа, так как на все заданные вопросы и озвученные оценки следовало не только дать отрицательный ответ, но сказать; почему и откуда появились в монархическом государстве эти люди. Разворачивался конфликт между земской и старой народной школой, которая сложилась в дореформенный период и не могла уже соперничать с земской школой по ряду формальных положений.

Этим назревшим конфликтом и объясняется появлением такого феномена, как «школа С. А. Рачинского» — народная школа нового типа, где соединялось прежнее, от народной школы — тесная связь со священником и церковью, — с новым — возможностью давать детям знания, которые им необходимы для дальнейшего обучения в средней и высшей школе. Эта школа вырастала не только как «детище Рачинского», но именно как феномен, замеченный властью и поддержанный на самом раннем этапе существования школы, что и дало возможность ей вырасти до размеров общероссийского явления. С. А. Рачинский находился в тесном контакте (переписка, посещения Победоносцевым Татева) с обер‐прокурором К. П. Победоносцевым, посвящая его в свои планы и рассказывая о результатах педагогических трудов в своем имении Татево и в округе. Через Победоносцева эта информация доходила до цесаревича Александра (будущего Александра III), причем не в официальной, отчетной форме, а именно как образец «размышлений с мест» человека неравнодушного к проблеме просвещения крестьян. Тот благодарил за эти известия[982]. Интересно отметить такой необычный факт: обер‐прокурор адресуется к только что восшедшему на престол Александру III со словами утешения и предлагает прочесть письма Рачинского как средство успокоения, как пример людей, «работающих в темных углах, с бодростью духа и с верою в успех…». Царь сердечно благодарит адресата. Не раз потом К. П. Победоносцев обращался к императорам Александру III, а потом Николаю II с теми или иными вопросами, касающимися этой школы[983]. Речь шла о школе именно как о государственно важном направлении, которое нуждалось в «отеческой» поддержке.

В позиции С. А. Рачинского были ярко обозначены и православие, и народность, как две важные составляющие государственной триады, а также и монархизм (хотя он и не был выражен так же выпукло). Из некоторых свидетельств может создаться впечатление, что Рачинский был чуть ли не оппозиционером существующему строю: ушел из университета в знак протеста против нарушения автономных прав вуза и не пожелал туда вернуться, когда царь пошел навстречу уволенным профессорам; также утверждал, что новая школа утверждается «безграмотным народом», а «не мерами правительства»[984]. Однако это не так. Само по себе теснейшее профессиональное общение с К. П. Победоносцевым (и конечно, согласие на то, что с его письмами будет ознакомлен царь) и поддержка его более всего указывали на монархизм Рачинского. Сергей Александрович не раз получал денежное вспоможение от царя и не отвергал этой помощи. Его монархизм был похож, скорее, на народный, чем на монархизм консервативной интеллигенции. Он был практичным, живым. Искренним выглядит его порыв в стихах, посвященных Е. Н. Карамзиной:

За то, Господь, благодарю,

Что я родился православным.

Что под царем самодержавным

Родился, жил я и умру.

Государство рассматривалось Рачинским не в оппозиции личности (ее враг, антипод), а в сотрудничестве с обществом, где Церковь и семья — наиглавнейшие части общества. Рачинский — за активность общества, духовную, гражданскую и проч. Потому что если общество не будет активным, то «государство вынуждено делать по этой части, что может»[985]. Те задачи, которые ставились педагогом‐новатором перед народной школой, не могли бы быть решены какими‐то ограниченными средствами в рамках отдельного региона. Речь шла о подготовке новой генерации педагогов — кадров из светской среды и из духовной, потому что именно духовно просвещенное, монархическое духовенство одно только и сможет поддерживать новую — церковно‐приходскую — школу на местах. Рачинский с болью говорил о распространении пьянства среди сельского духовенства, порока, мешающего не только достойному выполнению пастырями своих прямых обязанностей, но не позволяющего духовенству по‐настоящему радеть о школьном образовании. Даже если правительство выделит средства и школы появятся, они не смогут выполнять свое предназначение, если не будет достойных педагогов. Тем более, что церковно‐приходские школы — это явление чисто народное, идущее снизу, и если ему найти поддержку в лице подготовленного для этих целей духовенства, то успех дела будет обеспечен. Вот почему, по мысли Рачинского, создание народных школ требует многоступенчатой деятельности.

Для многих было ясно, что церковно‐приходские школы, созданные в массовом порядке в период правления Николая I, нуждаются в поддержке, и «народная школа уже в 1860‐е годы могла стать церковной, но тогда от церкви ее оттеснило либеральное земство», которое пришло в сельский мир со своими целями, как отмечали, связанными «с духовным растлением народа», так что к 1880‐м годам народная церковная школа почти прекратила свое существование[986]. В пореформенный период среди дворян‐помещиков оказалось немало людей, готовых строить у себя храмы, школы и больницы, но все они столкнулись с проблемой подходящих кадров. Нередко случалось так, что в таких школах крестьянские дети получали революционные прокламации и несли эти знания домой[987].

Возвращение народной школы было связано с именами С. А. Рачинского и К. П. Победоносцева. Важно, что в лице Победоносцева все начинания великого педагога поддерживала власть в лице императоров Александра III, а потом Николая II. Весной 1899 г. С. А. Рачинский получил императорский рескрипт, в котором (и это уникальный случай в тогдашней России!) выражалась признательность не какому‐то выдающемуся государственному деятелю, а простому сельскому учителю. Процитируем некоторые места