с кем, вышла. Внутри всё сжималось от ужаса, а паника гнала прочь.
Ливень начался внезапно, будто водопад обрушился на город. Я остановилась у выхода, глядя на хлещущие струи дождя. Зонта не было, да я о нём и не вспомнила. Понимая, что надо куда-то идти, двигаться, я продолжала растерянно стоять.
Мимо пробегали люди, но я не могла заставить себя пошевелиться. Всё вокруг казалось нереальным, словно происходящее — это страшный сон, из которого невозможно выбраться.
Знакомый голос вырвал из тумана. Увидев перед собой Андрея, я бросилась к нему на шею и разрыдалась. Понимая, что выдаю себя, я не могла остановиться.
— Что случилось? — Андрей казался встревоженным. — Ты вся дрожишь. Что с тобой? — Он гладил мои плечи, спину, голову, и я наконец-то почувствовала, как успокаиваюсь и ко мне возвращается способность дышать и говорить.
* * *
— Я.… я не знаю, — прошептала я, чувствуя, как по щекам текут слёзы. — Я не знаю, что делать…
Я замерла. Дождь безжалостно бил по лицу, стекая холодными каплями по щекам и шее.
Андрей сжал мою руку, и плечи задрожали. Он потянул меня к машине, припаркованной у тротуара. Открыл дверь, усадил на пассажирское кресло, а сам сел на водительское.
— Что происходит? — спросил он, пристально глядя на меня.
Голос Андрея обволакивал тёплым облаком и успокаивал. Сильная рука легла на плечо и слегка сжала. Я растерянно посмотрела на Андрея. Слова застряли в горле. Андрей снял свитер и аккуратно натянул мне на плечи.
— Ты замёрзла, — прошептал он, поправляя воротник.
Но я не чувствовала холода. Теребя рукав, я боролась с собой. Андрей терпеливо ждал.
— Я… я… не знаю, как это сказать… — я вздохнула, — Меня кто-то преследует. Давно.
Слова повисли в воздухе. Вглядываясь в моё лицо, Андрей нахмурил брови.
— Давай подробней.
Ну вот. Ещё часом раньше я собиралась скрыть от Андрея эту странную историю и решить проблемы самостоятельно. А теперь сижу перед ним, промокшая и заплаканная, трясущаяся от страха, и собираюсь вывалить на него всё, что накипело за последние годы.
И я рассказала. Рассказала Андрею обо всём, не упустив ни одной подробности со времён универа и до сегодняшнего дня.
— Сегодня я нашла ещё одну записку, — подытожила я дрожащим голосом. — Она была в сумке. Я не знаю, как она туда попала… Наверное, подбросили, когда ходила за чаем. Там было: «Не играй с огнём. Ты не настолько свободна, как думаешь». — Последние слова я прошептала, как будто боялась, что кто-то ещё мог их услышать.
Лицо Андрея напряглось, а потом мучительно исказилось, так, что теперь мне захотелось его успокоить. Я взяла Андрея за руку.
— Ты должна была сказать раньше, — сказал он.
— Но я думала…
— Не тот случай, чтобы думать. — Голос Андрея был решительным. — Мы идём в полицию.
— Но… я не хочу в полицию.
Мне только полиции не хватало. К тому же неизвестно, что сделает преследователь, если об этом узнает.
— Мы идём в полицию, — повторил Андрей твёрдо, — Они существуют именно для этого.
Андрей говорил так убеждённо, что в душе зародилась надежда.
— Ты правда думаешь, что это поможет?
— Надо попробовать.
Я выдохнула.
— Ты же меня не оставишь? — зачем-то спросила я.
— Я никогда тебя не оставлю.
Маленькая искорка обожгла сердце.
Когда нам было по пятнадцать…
— Проходи, — я жестом пригласила Андрея в комнату, где до этого дня мы занимались уже несколько раз.
— А мама где?
— Мама ушла.
— Ну вот…
Андрей казался разочарованным.
— Ну ты не волнуйся, — сказала я, улыбаясь, — Она испекла для тебя черёмуховый торт.
— Вот это спасибо!
Андрей засиял.
Несколько занятий и мы немного сблизились. Во всяком случае, я почти перестала бояться Андрея, а он старался вести себя примерно, за что регулярно получал кусок торта. Похоже на дрессировку дикого животного. Хотя, Андрей по-прежнему держался волчонком, всем своим видом показывая, что отношения у нас исключительно кредитор — должник. Конечно, должником была я.
В классе Андрей почти ни с кем не разговаривал. Только со мной: должно быть, задирая меня на переменах и списывая на уроках, он становился счастливым. На улице его видели редко.
Наша с мамой небольшая, но уютная квартира пропахла выпечкой и домашним уютом, и я видела, как Андрею нравилось здесь находиться. Ведь сам он жил совершенно один в маленькой квартире бабушки. Хотя нет, не один. Ещё там обитал его страх лишиться и этого жилья из-за плохого поведения или учёбы. Если бы такое произошло, то Андрею пришлось жить в деревне, под строгим наблюдением прародительницы. А этого он вовсе не хотел.
На столе в моей комнате лежали учебники английского. Андрей посмотрел на них с отвращением, попытался натянуть улыбку. Получилось плохо.
— Ты так шаришь в языках, — сказал он, — Уезжать собираешься?
— Куда?
— Заграницу. Ну, когда школу закончишь.
— Нет, ты что! — удивилась я. — Я отсюда никуда. Может, конечно, поеду учиться в другой город, но потом хотела бы вернуться. А ты?
Желание навсегда остаться в родном городе или где-то неподалёку не исчезло и по прошествии многих лет. После того разговора Андрей это хорошо запомнил.
— Ты задаёшь много вопросов, — вздохнул Андрей, — Не забывай, это ты мне должна. А значит, и вопросы задаю я. Давай поскорей тему с англом закроем. — Андрей сморщил нос и потянулся за учебником.
Затем мы занимались. Часа два пролетели на одном дыхании. С первого занятия я поняла, какой Андрей умный, и удивилась, что не справился с английским сам. Теперь, когда я узнала его немного лучше, я стала думать, что всё дело в его незаинтересованности предметом и преследующем его чувстве одиночества. Как бы Андрей ни притворялся, что ему даже лучше одному, никто не достаёт и всё такое, я не могла в это поверить. Счастливый подросток, которому всего хватает в жизни, не тянется с таким рвением к чужой маме с её теплом и вкусняшками.
После занятий мы ели черёмуховый торт и запивали его чаем. Затем Андрей ушёл.
Вечером, когда мама вернулась домой, она сняла плащ и замерла в недоумении.
— Катерина, а где твоя фотография?
— Какая, мам?
— Та, что на комоде стояла.
— А я что, Пушкин? Упала, наверное.
— Надо поискать.
Но фотография так и не нашлась.
Прочные нити
Несмотря на время обеда, в кафе было немного людей. Столик в полутёмном углу, подальше от посторонних глаз — именно то, что мне нужно. Две чашки кофе на бежевой скатерти до сих пор оставались нетронуты.
Я нервно крутила ложку. Андрей постукивал пальцами по столу до тех