Читать интересную книгу "Суровое испытание. Семилетняя война и судьба империи в Британской Северной Америке, 1754-1766 гг. - Фред Андерсон"

тридцати семей уже жили в поместье энтузиаста майора Скена в долине Шамплейн, а в долине Мохок началось нечто вроде миниатюрной земельной лихорадки[685]. В других северных колониях процессы заселения, прерванные войной, возобновились, следуя курсам, проложенным недавно построенными фортами и дорогами, которые их обслуживали. Самым ярким примером стали так называемые Нью-Гэмпширские гранты.

За четыре года до начала войны губернатор Нью-Гэмпшира Беннинг Уэнтуорт выделил 16 тауншипов на землях к западу от реки Коннектикут и к северу от границы с Массачусетсом. Начало военных действий помешало заселению этих земель, которые, во всяком случае, были удалены от существующих городов, труднодоступны в отсутствие дорог для повозок и, поскольку провинция, имевшая наибольшие права на юрисдикцию над занимаемыми землями, была не Нью-Гэмпширом, а Нью-Йорком, имела весьма сомнительную легитимность. Но во время войны Колония залива выставила гарнизоны вдоль своей северо-западной границы, а когда боевые действия закончились, форты Массачусетс, Пелхэм и Ширли стали плацдармами, с которых ветераны провинции устремились на север, чтобы обосноваться на грантах. Легкость доступа теперь стирала все заботы о формах права собственности, и губернатор Уэнтуорт, не отличавшийся щепетильностью в вопросах прибыли, отреагировал на требование о выделении новых грантов поистине героическим образом. В 1760 и 1761 годах он возобновил 9 утративших силу довоенных патентов и выдал 64 новых. К середине 1764 года предприимчивый губернатор создал 128 поселений, охватывающих три миллиона самых пригодных для земледелия акров. Они включали в себя большую часть западной части долины Коннектикута и все плоские и плодородные земли к востоку от озера Шамплейн; они простирались на две или три глубины вдоль границы с Массачусетсом и огибали военную дорогу, которую Амхерст построил от форта № 4 до Краун-Пойнта. За три года Беннинг Уэнтуорт раздал более половины земель в том месте, которое станет Вермонтом. Тем самым он положил начало затяжному и в конечном итоге жестокому конфликту между жителями Новой Англии, поселившимися на его земельных участках, и правительством Нью-Йорка, которое по закону, если не по факту, обладало большим правом на распределение земли[686].

В то же время возвращение мира в Пенсильванию и Виргинию позволило возобновить движение к юго-западной границе как по старым, так и по новым, проложенным войной путям. Уже в 1759 году шотландско-ирландские и немецкие переселенцы следовали привычными маршрутами из Ланкастера и Йорка, через Мэриленд и долину Шенандоа в Виргинии, в глубинку Каролины. Хотя война с чероки ненадолго отбила у поселенцев и охотников охоту двигаться на юго-запад, за исключением периодов активной вражды, заселение западной части Северной Каролины шло полным ходом. Даже отдаленные поселения у Лонг-Кейнс-Крик, Южная Каролина, где после войны дольше всего сохранялась напряженная обстановка, стали привлекать белых фермеров и охотников, как только восстановился мир[687].

Тем временем по дорогам Форбс Роуд и Брэддок Роуд фермеры могли добраться до страны Огайо и поселиться рядом с военными постами, которые эти дороги соединяли. В окрестностях форта Питт процветали всевозможные поселения: разрешенные — в самом Питтсбурге; нелицензированные, но терпимые — на землях долины Аллегени, которыми владел Джордж Кроган и которые он начал осваивать еще в 1760 году; и незаконные — в ложбинах и долинах повсюду. Долина Мононгахела, жаловался полковник Буке губернатору Виргинии в начале 1760 года, была «переполнена… Бродяги, которые под видом охоты создают поселения». Видя, как сильно эти скваттеры и охотники ухудшают отношения с индейцами, Буке осенью 1761 года издал прокламацию, требуя, чтобы они ушли. Когда они проигнорировали его, в апреле следующего года он отправил отряды, чтобы сжечь их хижины. Но те лишь вернулись или переехали, а их места заняли другие[688].

Это только те поселенцы, которые жили достаточно близко к Питтсбургу, чтобы попасть в поле зрения Буке. Многие другие жили вдоль дорог и рек, ведущих к форту Питт, и многие из них были просто слишком полезны, чтобы их выгонять. Сотня семей, поселившихся у форта Бедфорд, к востоку от Аллегени у начала Форбс Роуд, выращивала более чем достаточно кукурузы, кормов и скота, чтобы прокормить тамошний гарнизон, и даже от меньшего числа семей, живших на значительном расстоянии от фортов, вряд ли можно было легко отделаться. В 1761 году сообщалось, что в окрестностях старого форта Ред Стоун, расположенного в сорока с лишним милях от Питтсбурга, проживало всего четырнадцать семей, но той осенью они переправили тысячу бушелей кукурузы вниз по Мононгахеле до Форкса. Сопоставимое количество семей, живших в окрестностях форта Лигонье, могло бы обеспечить большую часть потребностей этого небольшого гарнизона. Таким образом, форты обеспечивали рынки сбыта, что способствовало перемещению населения на запад, а между фортами и поселенцами возник ироничный симбиоз, который оказывал противоречивое давление на командиров вроде Буке, стремившихся отговорить скваттеров, от которых зависели их гарнизоны[689].

Учитывая стремление поселенцев пересечь Аллегени, неудивительно, что компания Огайо из Виргинии, бездействовавшая в годы боев, должна была попытаться возродиться, когда военные действия пошли на убыль. Трудности, с которыми она столкнулась при этом, показывают еще одно измерение последствий войны, ведь даже когда военные дороги обеспечили новые каналы для миграции, а форты стали магнитом для поселений, конкуренция между спекулятивными группами усилилась и осложнила возобновление довоенных претензий. Еще в 1759 году члены Компании Огайо, опасаясь, что пенсильванцы захватят Питтсбург, пытались убедить нового лейтенант-губернатора Виргинии Фрэнсиса Фокьера поддержать их претензии на Форкс. В то же время старый конкурент «Компании Огайо», «Лояльная компания», давил на Фокьера, требуя признать его перекрывающиеся притязания на южную (кентуккийскую) половину долины Огайо. В конце концов, осажденный обеими группами, Фокьер обратился за инструкциями в Торговый совет. Они приказали ему не продвигать ни одну из претензий, а, напротив, препятствовать любым поселениям, которые могли бы нарушить права индейцев на охоту.

Не найдя помощи в Уильямсбурге, компания Огайо обратила свой взор на запад, к Форту Питт. В июле 1760 года ее агенты предложили полковнику Буке долю акций компании в обмен на разрешение продать права на землю скваттерам, уже занимавшим земли компании в долинах рек Югиогени, Мононгахела, Лойалханна и Аллегени. Буке, который ранее выразил интерес, отказался от перекупа. Он объяснил, что его долг — следить за выполнением положений Истонского договора, ограничивающих поселение белых к западу от Аллегени. Он отказался уточнить, каким образом его собственное приобретение спекулятивных прав на землю в западной части Мэриленда способствовало тому, что он не был заинтересован в переброске поселенцев в долину Огайо. В декабре представители компании снова попытались подкупить его, но снова получили отказ. В конце концов, разочаровавшись, компания направила свои усилия