одном из переходов, только когда уже спускались к ужину.
– Иван, – окликнул он. – Погодь чуток.
– Чего тебе?
Вот сейчас Босоволк узнал прежнего царевича – холодного, сдержанного, недоброжелательного.
– Ты чего это какой-то сегодня… – Босоволк замялся, подыскивая слово. – Медовый?
– Медовый?!
Даже в полумраке сеней Босоволк заметил, как недобро сверкнули глаза царевича. Но они вместе ходили в атаку и на Глубоких озёрах, и на Калинов мост, и Босоволк решил и сейчас не трусить.
– Ну да, медовый, – повторил он. – Ты перед княжеской дочкой расплывался, словно её собираешься замуж брать. Не забыл часом, за какой невестой мы едем?
– А ты не забыл, кто здесь господин? – сдержанно возразил Иван. – Напомнить, кто здесь наследник престола?
– Иван, я…
– Ваше высочество! – оборвал Иван.
Босоволк осёкся. Он помолчал, присмотрелся и понял, что Иван не шутит. И ему обернуть в шутку своё панибратство тоже не получится.
Он всё же попытался.
– Простите, ваше высочество! Забылся, – Босоволк поклонился с усмешкой. – Думал, могу обращаться к вам как к старому другу и соратнику. Поинтересоваться, как дела, как настроение.
– Вот что, Босоволк, – процедил Иван, трогаясь с места. – Мы уже не в лесу, а в княжеском дворце. Изволь обращаться ко мне как положено.
– Так я и обращаюсь…
– И впредь тоже, – опять оборвал Иван.
– Да, ваше высочество, – покорно сказал Босоволк, идя за царевичем на полшага сзади.
– И будь с княжнами поласковее. Как ты сам заметил, у меня уже есть невеста. А вот у тебя нет.
– Ваше высочество! – испугался Босоволк. – Вы что, хотите сосватать меня здесь?
– А ты что, против? – высокомерно хмыкнул Иван. – Ты всего лишь боярин, а тут тебе целая княжна. Знаешь, сколько за неё приданого дадут?
– Да не в этом же дело…
– А в чём? В том, что она мераянка?
– Да ну что вы, ваше высочество, – расстроенно пробормотал Босоволк. – Как вы могли подумать такое обо мне? Я же вообще не об этом.
– Другая на примете есть? – Иван повернулся на ходу, бросив внимательный взгляд.
– Нет, но…
– Значит, решено. Присмотрись к сестричкам и выбери одну себе. А я намекну князю. Думаю, он не против выдать дочь замуж за великого боярина Волхова.
Босоволк расстроенно замолчал. Приказ царевича был вполне определённым, игнорировать его было трудно. Не мог же он прямо сказать, что ещё не нагулялся и вообще не хочет себя связывать никакими брачными узами.
– Не сегодня же свататься, – недовольно пробурчал он, подходя к пиршественной палате.
– Нет, – Иван опять обернулся, взглянул насмешливо, – не сегодня. Сегодня нужно всего лишь обаять девушку. Думаю, с этим ты справишься.
Босоволк натянуто улыбнулся. Вот же дёрнуло его на этот разговор! Разозлил Ивана и получил в ответ.
Он был уверен, что дело тут не в политике и не в укреплении династийных связей, а просто Иван наказывает его за то, что влез не вовремя и не в своё дело.
Князь посадил царевича на почётное место справа от себя. Слева сидела княгиня с детьми. Босоволка устроили напротив. Видимо, Иван уже успел поговорить с князем.
Княжны, две сестры-погодки девятнадцати и восемнадцати лет, были почти неотличимы друг от друга – невысокие, крепенькие, светловолосые. Совсем не во вкусе Босоволка, и Иван это знал.
Он вымученно улыбнулся. Девушки улыбнулись в ответ. Они о чём-то торопливо шептались, подталкивая друг друга локтями и стреляя любопытными глазками на Босоволка. Потом старшая решилась.
– Скажите, Алексей, а вы правда сражались со Змеем на Калиновом мосту?
– И на Глубоких озёрах, – с невольно проскользнувшей гордостью сказал Босоволк. – Только сложно назвать это сражением. Мы больше убегали от огня.
Княжны округлили глаза, переглянулись с почтительным страхом.
– Как же вы бились с ним?
– Никак. Стрелами, копьями, катапультами. Ничего его не берёт. Сама царица Марья с ним не справилась.
Девушки слушали, открыв рты. Тринадцатилетний княжич тоже не спускал глаз с Босоволка. Из их лесного небогатого угла он представлялся им великим и славным воином. Босоволк даже приосанился невольно. Он уже и сам увлёкся разговором.
– Но это на Глубоких озёрах царица с нами была, когда мы Семиградье ходили защищать. А на Калиновом мосту её с нами не было. Так мы едва и не полегли там.
– Как это? – взволнованно спросила старшая, Инга.
– А вот так. С нами, с царевичем, было три сотни. Едва половина вернулась. Сто пятьдесят человек сгорели заживо. Даже тел потом не нашли – все расплавились, слились в одной пустоши. Я Ивана тогда едва оттащил. Он всё пытался в глаза Змею попасть.
– Стрелой?
– Ясное дело. Да если бы и попал, что толку? Голов у Змея три, а глаз шесть. Пока все выбьешь, он тебя самого пять раз спалит. И это если выбьешь. Царица ему головы отсекла, так и они у него отросли. Что уж там про глаза говорить!
Девушки смотрели на него как на героя, хотя ничего героического, понимал Босоволк, в этих двух проигранных схватках не было. Но их обожание всё равно ему льстило, и он подумал, что вечер может оказаться не таким и плохим. Приказ Ивана он уже, считай, что выполнил; можно немного и о своём удовольствии подумать.
Начали заносить блюда. Каши, блины, мясные похлёбки на травах, жареную кабанятину с олениной. Было довольно скромно, даже сравнивая с поминальным пиром у Марьи, вспоминал Босоволк. Кушаний было много, но довольно однообразных и непритязательных. Такой стол у себя в Волхове устраивает каждое воскресенье любой боярин средней руки. Пожалуй, что Иван прав, думал Босоволк, вгрызаясь в сочную кабанью лопатку. Князь ещё за честь почтёт отдать дочь за него, не говоря про удачу. Великие бояре волховские уж точно побогаче любого мераянского князька.
Узкий длинный стол был один и стоял посреди пиршественной палаты. Людей было немного. Княжеская семья, пять-шесть особо приближённых, и гости из Волхова. Опять же не все – только царевич и руководство посольства. Гвардейцев и обслугу кормили отдельно.
Придворные музыканты, пристроившиеся у стены, заиграли на дудках и гуслях. Князь встал, поднял чашу с вином, поздравил Ивана со скорой свадьбой и пожелал всяческих успехов будущему государю. Иван встал, прижал руку к сердцу, поблагодарил Товтивила. Произнёс ответную речь о дружбе и союзе с мераянами, обещал заботиться об их интересах так же, как о своих волховцах.
Смягчённый вином Босоволк смотрел на Ивана почти умиротворённо. Даже в этом медвежьем углу царевич не забывал о царстве и продолжал блюсти его интересы. Союз с мераянами снимал угрозу с западных границ Волхова, и если уж Иван заботится о его продолжении и укреплении, то и ему, Босоволку, нечего