губы гнуть. В конце концов, княжеская дочь есть княжеская дочь, а что выглядит по-простецки, так оно, может, и к лучшему. Меньше заноситься будет.
Скромный пир подходил к концу, гости стали вставать из-за стола. Босоволк перемигнулся с Ингой, позвал её в сени. Княгиня торопливо вышла за дочерью. С трудом дождалась, пока она пошепчется о чём-то с разряженным волховским боярином, и уволокла раскрасневшуюся дочь в девичью, сердитым шёпотом отчитав по дороге.
Палата опустела, за столом остались только Товтивил с Иваном. Князь махнул рукой, выставив слуг, собственноручно подлил царевичу в кубок.
– Ваш отец был великим человеком, ваше высочество, – сказал Товтивил. – Он помог мне вернуть отцовский престол, я всю жизнь буду ему благодарен.
– Рад это слышать, – Иван склонил голову.
– У нас с ним была договорённость, что ваши войска и воеводы будут находиться в Россоши пятнадцать лет. Если с нашей стороны не будет никаких враждебных действий, через пятнадцать лет Россошь возвращается нам.
– В самом деле? – Иван медленно отпил из кубка.
– Да. К сожалению, ваш батюшка скончался. А царица Марья не спешит возвращать нам Россошь. Там до сих пор стоят ваши войска и таможенники. Хотя мы со своей стороны все условия договора выполнили.
– Интересно, – задумчиво проговорил Иван. – И чем она это объясняет?
– Я думал, вы знаете, – осторожно заметил Товтивил.
– Я занимался военными вопросами, – едва ли не виновато улыбнулся Иван. – В гражданские дела и дипломатию я не лез. Этим царица ведала без меня.
– Вот как, – понятливо покивал Товтивил. – Тогда простите, ваше высочество, я не могу вас ни в чём укорять. Если вы непричастны к этому решению царицы…
– Так чем она его всё-таки мотивировала?
– Она сказала, что вы вложили много средств в восстановление Россоши. Дескать, новая крепость, причалы, склады, водопроводы. Если мы компенсируем затраты, тогда она вернёт крепость нам.
Иван усмехнулся.
– Сдаётся мне, это даже не её доводы, а Коломны. Дьяк всегда был прижимист.
– Вы же понимаете, ваше высочество, что у нас нет таких денег. Но это даже не главное. Мы с вашим отцом договаривались просто – мир в обмен на крепость. Ни о каком возмещении затрат речи не шло. Скажите, мы хранили мир эти двадцать лет?
– Вы – да, – кивнул Иван.
– Тогда почему царица так поступает?
Товтивил не мог злиться открыто. Он мог только жаловаться и упрекать, и то не впрямую, а только так, через него.
Напрямую предъявить царице-колдунье нарушение договора Товтивил бы не осмелился.
– У неё есть много причин, князь, – медленно проговорил Иван, водя пальцем по краю кубка. – Вряд ли они тебе интересны. Скажу одно: как только я займу трон, ты получишь Россошь. Я выполню обещание отца.
– Это… – Товтивил даже не сразу нашёлся. – Это прекрасно, ваше высочество! Я не сомневался в вас. Вы истинный сын своего отца.
– Но… – Иван продолжал медленно водить пальцем по краю кубка. – Возможно, мне тоже понадобится твоя помощь, князь.
Товтивил недоумённо прищурился.
– Моя? Всё что угодно, ваше высочество! Но чем я…
– Могут возникнуть спорные вопросы. Марья может не захотеть мирно и добровольно уступить престол. Мне надо знать, Товтивил, поддержишь ли ты меня?
Старый князь с трудом сглотнул.
– Ваше высочество… я… вы хотите…
– Это не обязательно случится, – сказал Иван, пронзительно глядя Товтивилу в глаза. – Но если не останется другого выбора, мне придётся возвращать отцовский престол силой. Как пришлось когда-то тебе. Тогда мой отец помог тебе. А ты мне поможешь?
– Ваше высочество! – Товтивил провёл рукавом по вспотевшему лбу. – Всё, что в моих силах… все войска, какие смогу собрать… Но ведь царица – колдунья! И я слышал, её брат вернулся. И они теперь заодно. Как можно справиться с ними?
– Это не твоя забота. С колдунами справятся колдуны, а твои войска пойдут против войск. Если ты поведёшь их.
– Поведу, – выдохнул Товтивил, наклоняясь к царевичу. – Я с вами, ваше высочество. Можете рассчитывать на меня.
Иван несколько секунд смотрел в преданные глаза Товтивила. Потом бледно усмехнулся, отклонился назад.
– Верю, – произнёс он. – Верю, князь. А поскольку война – дело дорогое, я бы на твоём месте не спешил в этом году отправлять выход в Волхов.
– Но как же, ваше высочество? – растерялся Товтивил. – А если придут?
– Придут от Марьи. Войска она не пошлёт, ей не до этого сейчас. А с данщиками справишься уж как-нибудь.
– Понятно, – медленно протянул Товтивил. – То есть я правильно понял – выход за этот год…
– Можешь оставить себе, – повторил Иван.
– Совсем? – осторожно уточнил Товтивил.
Иван усмехнулся. Всё-таки мелочный князь какой-то. Мелочный и жадный. И как только отец имел с ним дело?
– Совсем. Но в первую очередь на войну. Надеюсь, ты понимаешь это, князь.
– Конечно, конечно, – торопливо закивал Товтивил. – Только на это. Разумеется, я понимаю, ваше высочество. И вы, когда станете царём, всё спишете?
Иван поморщился. Ну что за тип этот князь, всё ему надо вслух уточнить да подтвердить! Федьке Потапову полуслова хватило, а этот того и гляди бумагу потребует.
– Спишу, – пообещал он.
– Ну что ж, – покивал Товтивил. – Тогда конечно. Я с вами, ваше высочество. Можете рассчитывать на меня.
– Я не сомневался, князь.
Иван отодвинул недопитый кубок, встал. Товтивил торопливо поднялся за ним.
– Когда вас ждать обратно, ваше высочество?
– Летом. Надеюсь, успею до уборки хлебов.
Глава 2
Горе-море
Холодные серые волны с шумом накатывали на добротный каменный причал и отваливали, оставляя клочки белой пены. Свинцовое январское небо сливалось у горизонта с необозримой массой воды, создавая впечатление настоящего моря, которое можно пересечь лишь на хорошем корабле.
Иван знал, что Мара, больше известное в окрестностях как Горе-море, всего лишь большое солёное озеро, которое на пароме можно было пересечь за два дня. Но отсюда, с берега, Мара производило внушительное впечатление. Противоположного берега не просматривалось даже на горизонте, а волны при сильном ветре налетали на берег не хуже морских. Раньше, рассказывал ему Потапов, во время зимних дождей озеро постоянно выходило из берегов и затапливало город. Только пятьдесят лет назад построили наконец высокую каменную набережную и водоотводы, и с тех пор горожане перестали страдать от зимних наводнений.
Иван поднял воротник, поёжился. Моросил мелкий дождь, ветер то стихал, то налетал порывами. Паромщики предлагали подождать пару дней, опасаясь внезапных бурь, частенько случающихся на Горе-море в это время года. Но Иван ждать не мог и велел грузиться, пообещав паромщикам доплатить сверх уговора.
До Марбура добирались ещё три недели. Последние два дня выдались сущим мучением. Снега закончились, и сани пришлось волочить