стоял посереди комнаты, не замечая пляшущих вокруг него языков пламени. По его щекам струились слезы. Перед глазами вспыхивали милые сердцу картины, безвозвратно канувшие в прошлое: как они с Содаром устраивали тренировки в лесу и как здорово Анневу на них доставалось, но за каждым новым синяком непременно следовал бесценный урок; как по утрам он бегал за водой к колодцу, а Содар ждал его на кухне, считая секунды. Верный, мудрый, несокрушимый Содар, веками защищавший предков Аннева, в одиночку неся на своих плечах бремя пророчества – пророчества, в которое никто не верил. Даже среди своих братьев, которых он знал многие тысячи лет, Содар был одинок…
А теперь одиночество познал и Аннев…
…Это означало, что, возможно, на самом деле ни один из них не был одинок.
От этой мысли Анневу неожиданно стало легче. Он сделал глубокий вдох, смахнул слезы с глаз и увидел, как шар сияющего света в его руке вздрогнул, сделался меньше, а потом и вовсе растворился в воздухе. В ту же секунду на Аннева со всех сторон обрушился нестерпимый жар: огонь жадно пожирал все вокруг, даже камни, не трогая ни самого Аннева, ни его одежду и артефакты, – такую защиту обеспечила ему Длань Кеоса.
Аннев опрометью бросился вон из комнаты. Задыхаясь от дыма и кашляя, он помчался по коридору, повернул к лестнице и тут столкнулся с Лескалом, Ханикатом и еще двумя дионахами.
– Где? – рявкнул Лескал.
– В м-моей спальне, – пробормотал Аннев, дрожа всем телом.
Дионахи кинулись в указанном направлении, на ходу творя заклинания. Действовали они на удивление слаженно: добежав до комнаты, сокрушители выкачали из нее кислород, а щитоносцы, используя воду и лед, остудили дерево и расплавленный камень. Работа была в самом разгаре, когда Аннев поймал на себе взгляд Ханиката и услышал его мысль:
Черт возьми, ты же всех нас чуть не убил.
Он был прав. А еще, не возьми Аннев свою смертоносную руку под контроль, от Квири вообще мало что осталось бы. Резиденция верховного понтифика – вместе с заседающей внутри верхушкой даритской церкви – наверняка превратилась бы в кучу пепла.
«Я чудовище, – подумал Аннев. – Пока я здесь, все эти люди в опасности».
Неудивительно, что кто-то в ордене пытался убить его. Возможно, действия неведомого убийцы даже можно отчасти оправдать, учитывая, какую опасность представляет собой Аннев и как плохо он контролирует себя и свою магию. Скорее всего, юноше следовало бы находиться подальше от тех, чья судьба ему небезразлична.
В этот момент на лестнице возник Рив и, перепрыгивая через три ступеньки, бросился вниз. Заметив Аннева и слабо светящуюся руку, он остановился и хмуро уставился на дымящийся дверной проем в дальнем конце коридора.
– Огонь потушили, – сказал Аннев, избегая смотреть арх-дионаху в глаза.
Лицо Рива помрачнело еще больше.
– Это хорошо… хорошо. Идем со мной, мальчик.
На сей раз он даже не пытался скрыть свои мысли.
Я должен от него избавиться. Он слишком опасен, раздалось в сознании Аннева.
Еще бы. Тут даже спорить глупо.
Но, услышав следующую мысль арх-дионаха, Аннев почувствовал себя полным ничтожеством.
Хорошо, что Содар этого не видит. Мальчишка разбил бы ему сердце.
Глава 61
Рив взмахом руки указал на два плетеных кресла, стоящих у низкого стола, и сказал:
– Присаживайся.
Аннев послушно уселся. Из-за молчания арх-дионаха он ощущал себя неловко. Юноша попробовал проникнуть в разум Рива, но натолкнулся на привычную гладкую стену – жрец снова возвел защитный барьер. Неужели догадался, что Аннев умеет читать мысли?
Рив тяжело опустился в кресло напротив и устало потер виски.
– Последнее время ты был очень занят, – начал он. – Пусть уроков у тебя нет, тем не менее без дела ты не сидел.
Аннева посетило дежавю: на мгновение ему показалось, что это Тосан вызвал его к себе и сейчас начнет отчитывать. По счастью, в отличие от старейшего, Рив не испытывал страсти к бесконечным пространным монологам и сразу перешел к делу:
– С тех пор как твои друзья стали членами братства, ты ведешь себя весьма эксцентрично. – Он принялся загибать один палец за другим. – Повсюду разгуливаешь в этом красном плаще и с мечом наперевес, будто готовишься к войне. Размахиваешь этим магическим жезлом, словно защищаешься от невидимых злых сил – или, наоборот, их призываешь. И разрушаешь неиспользуемые глифы, которые встречаются тебе на пути, хотя ума не приложу, как тебе это удается. На прошлой неделе ты все западное крыло заморозил. – Рив покачал головой. – Обвинить тебя в злонамеренности язык не поворачивается – ты и сам не ведаешь, что творишь. Впрочем, утешительного в этом мало.
Аннев был поражен. Последние несколько недель он и правда с головой ушел в эксперименты с магией. Он обнаружил, что даже недействующий глиф по-прежнему связан с кваиром мага, который его активировал. Кольцо инквизитора позволяло увидеть эту связь, а жезл сотворения – прикоснуться к ней, и Аннев обнаружил, что, применяя одновременно оба артефакта, он может проследить, к кому из братьев ведут нити магии. Если дионаха, создавшего заклинание, в Анклаве не было, Аннев с помощью жезла разрубал эти нити, наблюдая, как высвободившийся кваир рассеивается в воздухе. Благодаря этому он наконец начал понимать, как работает глифоречение, однако, как он ни пытался воспроизвести разрушенное заклятие, ему самому еще ни разу это не удалось. Он постоянно убеждал себя, что своими экспериментами никому не вредит и ни одна живая душа в Анклаве о них даже не подозревает… и вот поди ж ты.
Аннев скрестил руки на груди, правой сжимая спрятанный под плащом жезл.
– Все так, отрицать не стану, – с невозмутимым видом ответил он. – Это… было необходимо.
– Для чего?
Аннев замялся. «Никому не доверяй», – пульсировали в его голове слова Ханиката, но ведь это Рив. Он спас их в Квири, да и Содар ему доверял. Даже сам Ханикат пусть и с неохотой, но признался, что арх-дионах на стороне Аннева и защищает его интересы. А значит, ему можно довериться. Хотя бы самую малость.
– В день Испытаний восхождения меня пытались убить.
– Что? – вскинул брови Рив. – Почему я слышу об этом только сейчас?
– Потому что я не знал, кому могу доверять, поэтому решил найти предателя в одиночку. И это оказалось… непросто.
Рив задумчиво погладил бороду:
– Ясно.
Воцарилась тишина.
– А как еще, по-вашему, я должен был поступить? – неуверенно спросил Аннев, так и не дождавшись, пока жрец снова заговорит.
– Я тебе верю, – сказал тот наконец. – Но тебе следовало обратиться ко мне намного раньше.
– Так что будем делать?
– Ничего.
– Ничего?