Ташей Исик.
Фелтруп медленно сел, моргая:
— Таша — девушка семнадцати лет.
— Она — маг на протяжении двенадцати столетий. Девушка — всего лишь фасад, вроде того, который я тебе показывал. Но это правда, что она потеряла свои силы. В противном случае она наверняка воспользовалась бы Нилстоуном, пока она и он все еще были на борту.
— Откуда тебе известно о делах Таши? Откуда ты знаешь мое имя, остров, до которого мы добрались, и многое другое?
Существо мгновение пристально смотрело на него. Затем оно подняло голову, обводя потолок своими золотистыми глазами и в то же время раскидывая свои пухлые руки. Лампа потемнела, но стены засветились — а затем, коротким блеснув, стали стеклянными. Фелтруп скорчился от страха и изумления: пол под ним был прозрачным, как и стены комнаты, и все стены за ее пределами. «Чатранд» окружал их, но это был «Чатранд» из безупречного хрусталя. Он мог видеть палубу за палубой, вплоть до верхней палубы и стеклянной паутины такелажа, сверкающие шпили мачт. Он мог смотреть вниз, вплоть до трюма, и смотреть сквозь хрустальный груз и балласт на воды залива. Неизменными остались только люди. Он мог видеть их сотнями, фигурки, выставленные в ювелирном магазине: пересекающие невидимые этажи, взбирающиеся по прозрачным лестницам, подносящие стеклянные ложки ко рту в столовой.
Существо опустило руки. Видение исчезло.
— Ты прав, Фелтруп Старгрейвен. Я демон, хотя маукслар — более справедливый термин. И хотя я здесь пленник, я не беспомощен. Действительно, у меня есть силы, которые могли бы быть вам очень полезны.
— Я знаю, что бывает от такого рода помощи, — сказал Фелтруп.
— Нет, ты знаешь только, что бывает, когда помогаешь колдунам, хотя, конечно, ты никогда не собирался помогать Арунису. Но подумай, к чему приведет отказ от помощи, когда ее предлагают: ты будешь отстаивать чистоту до самого горького, безрадостного конца. Не только смерти. Не только потерянного мира — и какая все же драгоценность Алифрос, несмотря на полученные им раны! — не только это, говорю я, но и осознание того, что ты мог бы действовать, но вместо этого выбрал страх.
— Кто заключил тебя в тюрьму? — спросил Фелтруп. — Эритусма?
Демон держался очень неподвижно.
— Некоторые знания ты не получишь бесплатно, — сказал он.
— Ты можешь ударять других из этой камеры? Если я повернусь, чтобы уйти, ты сможешь меня остановить?
Никакого ответа. Существо больше не улыбалось, но его глаза все еще мерцали золотом.
— Если я принесу тебе яйцо из курятника и пропущу его через решетку, ты сможешь заставить его парить в воздухе?
— Я могу заставить его плавать, вылупиться, превратиться в серебро или сиять, как солнце. Но ничто из этого вам не поможет.
— А как ты можешь нам помочь?
— Освободи меня из этой клетки, и я скажу тебе, куда нужно отнести Нилстоун, если ты хочешь выдворить его из Алифроса.
— Но у нас нет Камня. Можешь ли ты доставить его к нам через моря?
— Конечно. Выпусти меня, и я его принесу.
— Вместе со всеми нашими друзьями?
Демон рассмеялся:
— Как ты себе это представляешь, крыса? Я лечу сюда аж с полуострова Эфарок, а эта компания болтается подо мной, завернутая в одеяло? Нет, ты должен выполнить задание без них. Держи их в своей памяти, но продолжай, пока еще можешь.
— Итак, таков твой совет, — сказал Фелтруп. — Довериться тебе и бросить своих друзей.
Демон покачал головой.
— Вы бросили их, когда отплыли из Масалыма, — сказал он. — Мой совет — посмотри правде в глаза. Вы в меньшинстве. На этом корабле вы — ничтожное меньшинство, защищенное от казни прихотью этого сумасшедшего, Роуза. Вам нужны новые союзники, потому что старые уже не вернутся.
— Лжец! — закричал Фелтруп. — Ты говоришь мне, что Таша жива, что они вырвали Камень из рук Аруниса и что после этого чуда невозможно сотворить еще одно, меньшее? Я их не брошу! Я не отпущу тебя на свободу, чтобы ты украл у них Камень! У меня есть веские причины сомневаться в тебе, и совсем нет причин тебе доверять! Я даже не знаю твоего имени!
На этот раз решившись, он помчался прочь по коридору. Он почти чувствовал на своем затылке сверкающие глаза. На пороге он толкнул зеленую дверь и почувствовал благословенный, естественный запах курятников. Затем демон закричал у него за спиной:
— Тулор.
Фелтруп оглянулся:
— Тулор? Тебя зовут Тулор?
— Еще один подарок, — крикнул демон, — и мой последний, тому, кто ничего не дает взамен. Иди и подумай о своем выборе — но не думай слишком долго. Алифрос для меня ничто. Но для таких, как ты, это все. Куда ты побежишь в ночь Роя, Фелтруп? Где, как ты думаешь, ты сможешь спрятаться?
Глава 20. УКУСИТЬ ТИГРА
11 халара 942 года, когда «Чатранд» полз на север между разбросанными островками, а Пазел и его друзья приближались к мосту через Парсуа, императрица Маиса Арквалская объявила о себе миру.
Она сделала это одновременными письмами другим монархам на четырнадцати тронах, от Бескоронных Королевств до Нунфирта, от Толяссы до Боденделла и города Оксли. Она сделала это анонимными плакатами, установленных за одну ночь в каждом населенном пункте Империи, который она намеревалась вернуть. Объявления были недвусмысленными, описывающими обстоятельства ее свержения, клевету на нее саму, изгнание ее верноподданных, убийство ее сыновей. И, очень важно, в них было объявлено о ее браке с «самым гордым сыном Арквала», адмиралом флота Эберзамом Исиком.
Но наиболее отчетливо Маиса заявила о себе криком двух тысяч поджарых бойцов, которые спустились со все еще заснеженного Высокогорья и ворвались в Ормаэл-Сити, и пушечным огнем двадцати кораблей, вошедших в гавань на рассвете.
Она рассчитала время нападения с исключительной тщательностью. Арквал удерживал маленький Ормаэл почти шесть лет и хорошо укоренился. Но ранней весной Империя сочла необходимым, а возможно, просто удобным, усилить свою власть над городом-государством. Новая война с Мзитрином шла своим чередом: коммодор Дарабик возглавил второе вторжение в залив Тол — гораздо более крупное, чем то, свидетелем которого был Исик по пути к Крабовым Болотам, — и потерял гораздо меньше кораблей и людей, чем ожидалось. В Этерхорде это было воспринято как доказательство слабости мзитрини[11] и причина ускорить их планы завоевания.
Таким образом, в конце модобрина