Читать интересную книгу Жизнеописания прославленных куртизанок разных стран и народов мира - Анри де Кок

Этот дом, как большинство домов того времени, состоял из двух этажей. Лавочник занимал его весь, кроме двух мансард, занимаемых родственницами. Маргарита спала рядом со своими хозяевами. Приказчики спали в лавке. Ле Нобль продолжал наблюдать за читальщицей.

Приближалась ночь; улица пустела; на церковных часах пробило десять. Вдруг кто то схватил его за руку и в тоже время чей то голос проговорил:

– Ба! г-н Евстаф! Вот так встреча? Что выделаете в это время в моей улице?

То говорила довольно миленькая гризетка, которую год назад ле Нобль целую неделю удостаивал благосклонности.

– А! это ты Нисетта? ответил он. – У тебя острое зрение; если ты во мраке узнаешь людей.

Нисетта вздохнула.

– Людей, которых любили, узнаешь всегда и везде, возразила она.

– Это очень любезно с твоей стороны, моя милая. Но ты говоришь о своей улице… Так ты живешь здесь? Помнится мне, когда я бывал у тебя ты жила…

– В улиц Босир, да. Но я давно переехала оттуда; я живу теперь как раз напротив в том же дом, где и лавочница.

Ле Нобль сделал движение.

– В том же доме? воскликнул он. – А! В мансарде.

– Да. Как раз над комнатой г-жи Делакруа. Уж не для нее ли вы и шляетесь здесь. Не хотите ли вы в свою очередь похитить ее у мужа. Вы на это способны; во всяком случае, если она и знает что вы здесь, то видно не очень беспокоится. Ха! ха! ха! это не мешает ей читать!

– А! Нисетта, ты насмехаешься надо мной!..

– Я насмехаюсь? Что вы! да разве я осмелилась бы!

– А осмелилась бы ты, если тебе доставили случай приобрести два три или четыре луидора?

– Гм!.. Четыре луидора?.. А каким образом?

– Это объясню я тебе у тебя на квартире, если ты позволишь.

– У меня!.. Вы хотите?..

– Тебя это стеснит? Ты кого-нибудь ждешь?

– Никого. О! у меня вот уже шесть недель и собаки не бывает. Спасибо! с меня достаточно.

– Ну, так проводи меня в свою комнату. В качестве друга, только друга, не бойся.

Нисетта пожала плечами, что значило: «как он глуп со своим: не бойся!»

– Ну, если вы хотите, пойдемте! сказала она и пошла вперед.

Ночью дверь в коридоре запиралась, но в качестве жилицы, Нисетта могла пройти всюду. Следуя за Нисеттой, ле Нобль поднялся на лестницу. Войдя в свою комнату, гризетка хотела зажечь огонь.

– Нет, сказал ле Нобль, останавливая ее, – не нужно огня. Садись и молчи, вот все, чего я прошу у тебя в настоящую минуту.

– Но…

– Вот тебе луидор, чтобы ты стала потерпеливее. Через несколько минут я скажу тебе, получишь ли ты или нет еще три или четыре.

Крыша, на которую выходила мансарда Нисетты, была снабжена широкой водосточной свинцовой трубой, на которую с улицы ле Нобль бросил взгляд как на обсервационный пост. На самом деле, выйдя через окно на эту трубу, к великому ужасу гризетки, – он сразу заметил, что здесь он будет как будто в самой комнате Прекрасной Лавочницы.

И также с первого взгляда он поздравил себя за свою предусмотрительность и за желание сейчас же узнать ее. Да, она стоила того, чтобы ею заняться!.. Это была не только восхитительная любовница – это было целое состояние для умного человека.

Наконец она кончила читать и встала из за стола на котором лежала книга, поставив свечу таким образом, что лицо ее было совершенно освещено. Потом она подошла к окну, выходившему на балкон и оперлась на него.

Улица была мрачна и безмолвна; только одно окно еще светилось неподалеку. Ясно, что все уже спало или готовилось уснуть в квартале. Габриэль подняла глаза к небу, покрытому тучами. Чтобы не быть замеченными ле Нобль отклонился назад.

Молодая женщина зевнула.

– Скучает! подумал ле Нобль. – Да еще как скучает-то! Отлично! Мы скоро постараемся вас развлечь.

Она отошла от окна и медленно, как будто занятая совершенно посторонними мыслями, начала раздаваться. Она сняла, платье, юбки, корсет и в одной рубашке начала снимать чулки.

Было жарко, и она не подозревала, что за ней наблюдают… До той самой минуты, как лечь в постель, молодая женщина оставила открытым окно. Ле Нобль не потерял ни малейшей частности из этого приятного спектакля, при котором он присутствовал, благодаря его счастливой звезде, и от времени до времени он повторял сквозь зубы: «состоите!.. состояние!.. состоите!..»

Но спектакль кончился; зритель вернулся в мансарду и позвал Нисетту, остававшуюся безмолвной и неподвижной на стуле.

– Теперь, скорей, малютка, сказал он, – зажги свечу, и поговорим.

Гризетка повиновалась. Свеча была зажжена.

– Говорила ты когда-нибудь с г-жой Делакруа? спросил ле Нобль.

– Никогда. Когда я переехала в этот дом, Прекрасная Лавочница ушла отсюда к своему отцу.

– А когда она вернулась домой?

– Восемь дней. Теперь она не выходит из комнаты, да и я с самого утра ухожу в магазин, а возвращаюсь вечером, так где же мне?..

– Ну, а мужа, г-на Делакруа, ты знаешь?

– Немного. Когда на лестнице встречаемся, так скажем друг другу: «здравствуй или добрый вечер». – Вот и все.

– Но у лавочника чай есть лакеи?

– Два приказчика в лавке, да старая служанка.

– Говоришь когда-нибудь с ними?

– Нет! приказчики некрасивы, а старуха вовсе неразговорчива.

– Так ты ничего не знаешь, что у них там делается?

– Боже мой! знаю все, что известно всему кварталу. Знаю, что с тех пор как она вернулась, она, не смотря на все просьбы мужа, не хочет занять своего места в конторе.

– А! а!.. Ну?..

– И что по видимому мужу это со всем не нравится, и он на нее дуется; она все сидит у себя в комнате и читает, а видятся они только за столом.

– Отлично! женщина, которая не выходит из своей комнаты… муж, который дуется на жену!.. Ну, Нисетта, ты уже получила луидор, теперь от тебя зависит получить еще четыре.

– С удовольствием. Что же я должна делать?

– Я скажу тебе завтра утром. Теперь ложись и спи, если хочешь спать.

– А вы?

– Я проведу ночь на этом стуле. Ты, право, очень мила, но любовник занятый серьезными делами – жалкий любовник. Не жалей же!

Нисетта подавила вздох и легла… Всю ли ночь провел ле Нобль на стуле – об этом история умалчивает.

* * *

Габриэль готовилась встать, когда постучались к ней в дверь.

Маргарита ушла на рынок, зайдя по обыкновению к хозяйке перед своим уходом спросить приказания о завтраке и обеде.

Габр1эль подумала, что это был муж, забывший ключ; она отперла. Но вместо мужа перед ней стояла молоденькая незнакомая девушка.

– Что вам угодно?

Девушка поднесла палец к губам, заперла дверь в коридор, потом подавая Габриэли записку, сказала в полголоса:

– Прочтите это!..

– Но!..

– Но если придет ваш муж, так я ваша соседка Нисетта; я потеряла на лестнице кошелек и осмелилась зайти спросить вас не нашли ли вы его. Теперь читайте, поскорее читайте!

Габриэль распечатала письмо и прочла следующее:

«Вы умираете от скуки; вы прекрасны, – я богат; а дворянин; я вас люблю. Хотите, чтобы я избавил вас от той печальной участи, к которой вас приговаривает глупец.

«Скажите «да!» и раньше восьми дней вы перестанете страдать!»

«Маркиз де Рошфонтен.»

– Но, пробормотала Габриэль, покрасневшая от удовольствия, что в нее влюбился маркиз, – кому же я должна сказать это «да» которое от меня просят?

– Мне, а я передам кому следует ответила Нисетта.

– Вам?.. Но прежде чем на что-нибудь решиться, – я желала бы…

– Узнать г. маркиза? О, вы его узнаете.

– Где? каким образом?

– Я не знаю, но вам скоро объяснит это другая записка… Итак?..

– Конечно, я не желала бы ничего лучшего, если бы г. де Рошфонтен понравился мне.

– Он вам понравится, уверяю вас. Прекрасный тридцатилетний мужчина и притом любезный и остроумный. Итак?..

– Да!

– Достаточно, до скорого свиданья. Нисетта убежала.

Днем, пользуясь новым отсутствием Маргариты, гризетка снова явилась к Габриэли и передала новое письмо.

«Вы ангел, благодарю! Завтра в полдень я явлюсь в лавку вашего мужа; следовательно, в интересе моих намерений, сегодня вечером вы объявите г. Делакруа, что готовы снова явиться в конторе. Я предлагаю вам еще несколько дней скуки, но мне нужно время, чтобы приготовить достойное вас убежище, где бы живя только для удовольствия и любви, вы не боялись бы своего глупца мужа.

«До завтра идол моей жизни! Буду ли я так счастлив, чтобы внушить вам сотую долю той страсти, которую я питаю к вам.»

Маркиз де Рошфонтен.

Габриэли очень хотелось расспросить о своем знаменитом возлюбленном, но гризетка, исполнив свою комиссию, т. е. передав записку, немедленно удалилась, также как и поутру.

Вечером, по совету маркиза, к великому удовольствию мужа Прекрасная Лавочница сказала последнему, что завтра она явится в контору.

На другой день, в полдень, великолепная коляска с кучером и лакеем в золотых галунах, остановилась напротив лавки в улиц Ломбардов и в лавку вошел молодой человек весь в лентах и кружевах.

Этот прекрасный и элегантный мужчина был Евстаф Ле Нобль.