Читать интересную книгу Жизнеописания прославленных куртизанок разных стран и народов мира - Анри де Кок

– Ко всему… и еще к большему, если это необходимо для вас, государь!

– Но она замужем?

– Замужем, но с тех пор, как она обожает Ваше Величество, ее муж не имеет нрава переступать порог ее спальни.

– Ба! ба!.. Это довольно деликатно… относительно меня. И она меня обожает уже шесть месяцев говоришь ты? Бедная женщина! Кончено Бине; завтра ты приведешь ко мне г-жу д’Этиоль.

– Благодарю за нее, государь, благодарю за себя. – Завтра.

* * *

Предупрежденная утром запиской, на другой день вечером, тайно оставив супружескую кровлю, Жанна Антуанета сошлась с Бине, который дожидался ее в назначенном месте в карете, чтобы проводить ее в Версаль… Лошади жгли мостовую… Но он неслись еще не так шибко, как бы хотелось Жанне.

– Приближаемся ли мы? повторяла она каждую минуту, наклоняясь к дверки. – Приближаемся ли мы?..

Но порою, вдруг, поднося руку к сердцу, как будто желая сдержать его болезненное трепетание. —

– Боже мой! шептала она.

– Ты боишься? с улыбкой спрашивал Бине.

– Нет!

Да, она боялась; жестоко боялась! Она была прекрасна, мила – она знала это; но раньше ее король обладал двадцатью, пятьюдесятью женщинами, столь же прекрасными и милыми, как она, и обладал ими только на день. Она отдавалась; она была не так сильна, как если бы позволила себя взять.

Без сомнения, королевская гордость должна быть польщена эксцентричностью приключения. Женщина даже и королю редко говорит первая: «люблю тебя!» Но удовлетворив свои желания, кто мог быть уверенным, что Людовик XV, пожертвовав своей гордостью рассудку, не станет презирать эту замужнюю женщину, которая почти насильно бросилась в его объятия?..

– О! говорила, сама себе Жанна-Антуанета, в ответ на эти размышления, от которых кровь на минуту застыла у нее в жилах, – раз принадлежав ему, у меня должна быть одна забота: быть настолько ловкой, чтобы он принадлежал мне. А я приобрету эту ловкость: я хочу!..

И на самом деле, она прибрела ее, ибо двадцать лет имела короля.

Этим она была обязана тому, что, по выражению одного автора, писавшего о маркизе Помпадур, – она была совершенными протеем.

После одной ночи сладострастия, Людовик XV попросил второй, которая, благодаря чудесному искусству. Жанны Антуанеты, хотя и показалось не менее прелестной, вместе с тем показалось ему совершенно новой. Тоже было с третьей, четвертой, двенадцатой… Сколько ночей, столько любовниц в одной… Король был в восхищении.

Но не то было с бедным Ле Норман д’Этиолем, когда он открыл, что он недостойно обманут.

По возвращении из Версаля, войдя в свои комнаты, на рассвете, Жанна Антуанета встретилась лицом к лицу с мужем. Хотя и приготовленная к этому, неверная жена сначала остановилась, пораженная при виде обманутого мужа.

– Откуда вы?

Она не отвечала.

– Откуда вы являетесь! повторил он с угрозой. Эта угроза возвратила ей все хладнокровие. Если бы он заплакал, это ее смутило бы, но он осмелился угрожать королевской любовнице!..

– Думаю, вы не полагаете, сказала она, – что я войду с вами в подробные объяснения о причинах моих отсутствий? Правда, у меня есть любовник, – любовник, которого я обожаю.

И так как при этом бесстыдном объяснении глаза д’Этиоля засверкали злобой. —

– Любовник, поспешила она продолжать, – который сумеет отомстить за меня, если вы осмелитесь нанести мне хоть малейшее оскорбление. В вашем даже интересе я советую вам смотреть на меня отныне, как на друга.

– Друг! с горечью повторил он, – друг, который меня обесчестил! Но, презренная, марая мое имя, вы не подумали, что оно принадлежит в тоже время нашей дочери.

– О! что касается этого, не беспокойтесь! Если только ради будущности нашей дочери вы пугаетесь за последствия моего поведения, я могу вас уверить, что дорогая малютка больше от этого выиграет, чем проиграет.

– Право? Это значит, что вы любовница знатного вельможи, от кредита которого вы надеетесь всего? Ну, как бы вы не надеялись на своего любовника, я объявляю вам, что вы больше его не увидите!

Жанна Антуанета разразилась насмешливым хохотом.

– Ха! ха!.. вы, сударь, принимаете на себя не по силам обязанность, сказала она.

– Какую бы обязанность я на себя не принимал, клянусь вам, я ее выполню! продолжал финансист, выведенный из себя ироническим тоном своей жены. – Я исполню ее, даже если бы я был вынужден ложиться каждую ночь поперек вашей двери, чтобы помешать вам выйти!

– Как вам угодно.

Он удалился после этих слов.

Она не колебалась.

В то время, когда ее муж полагал, что она размышляет о средствах для будущей ночи, с помощью преданной горничной, она немедленно покинула отель д’Этиоль, бросилась в первую встретившуюся ей наемную карету и велела везти себя в Версаль.

К счастью король был во дворце. Проведенная к нему верным Бине. —

– Государь! сказала она, падая на колена и обливаясь слезами, – я прошу вашего могущественная покровительства. Спасите меня, государь! мой муж хочет убить меня.

– Убить вас?..

– Да, государь! он поднял на меня руку. Вооруженную руку. Взгляните!..

И вероломная показала царапину, которую она сама сделала на плече булавкой.

– О! о! заворчал его величество, прикладывая губы к ране. – Но это гнусно. Дорогая Антуанетта!.. Да он не умеет жить, этот д’Этиоль!.., Мы его научим. Нет ли где-нибудь у него поместья? Где-нибудь подальше?..

– У него есть замок в Веденнах, около Авиньона.

– Около Авиньона? Отлично! хорошо, очень здоровый климат! Прекрасная страна – графство Венсен, принадлежащее его святейшеству папе. Г. д’Этиоль только выиграет, живя там. Мы его пошлем туда…

Откупщик, уже раздраженный бегством своей жены, стал еще более свирепым, когда один из чиновников превотства явился к нему в дом, с приказом его величества, предлагающими ему без сопротивления отправиться в свой Веденский замок.

– Я не поеду! вскричал он! – Нет, не поеду! «Это подлость! это злоупотребление авторитета!..

– М. г. ради Бога!..

– А! король берет у меня жену и думает, что я буду молчать…

– Прошу вас!..

– Что я как глупец, как дурак, уступлю ему место!..

– Умоляю вас!..

– Нет! нет! нет! Тысячу раз нет!.. Я не пойду в мой Веденский замок! О, я не боюсь! Это криводушное приказание, это приказание варварское, безнравственное! Я положительно отказываюсь ему подчиниться… и позволяю вам повторить мои слова его величеству.

С этою великолепной речью д’Этиоль обращался к чиновнику превотства, – к чиновнику, который до сих пор, как мы видели, с самой изысканной нежностью пробовал усмирить ярость несчастного супруга.

Но когда в последних словах он выразил решительный отказ повиноваться предложенью короля…

– Если так, м. г., сказал посланный тем же вежливым, но более строгим тоном, – если вы, презирая совершенно отеческие попечения его величества о вашем здоровье, который предлагает вам отправиться подышать живительным воздухом папских владений, намереваетесь остаться в Париже, – я, к величайшему моему сожалению, провожу вас в другое место, где ваши безрассудные укоры никем не будут услышаны.

Сказав это, чиновник превотства сделал знак в окно, выходящее во двор отеля финансиста. Почти в ту же минуту на лестнице раздались тяжелые шаги, и перед Ле Норман д’Этиолем явилось шестеро мушкетеров. Он побледнел; вся решительность его оставила.

– А! пробормотал он. – Куда меня повезут?

– В Бастилию, отвечал посланный.

– В Бастилию! Благодарю! Мне лучше нравятся папские владения.

– В добрый час. Вы рассудительны. Отправимся же. Нас ожидает карета. Его величество до того простер свою милость, что посылает вам свой берлин… и из боязни, чтобы вы не соскучились в дороге, он предложил мне сопутствовать вам до Авиньона. В дорогу.

– В дорогу! печально повторил несчастный муж.

В то время, когда д’Этиоль отправлялся в графство Венсен, г-жа д’Этиоль устраивалась в Версале, в великолепные апартаментах, где уже ожидала ее толпа куртизанов, чтобы согреться этим новым солнцем. Но как для короля, так и для нее имя д’Этиоля было упреком.

Однажды двор узнал, что она обладает новым благородным светилом маркизой де Помпадур!..

Маркиза Помпадур! Прекрасное имя! Неистощимое богатство!.. богатство всей Франции… любовь короля… нечего и спрашивать была ли счастлива Жанна.

– Я говорила, повторяла г-жа Пуассон, – что моя дочь рождена для трона…

Для трона, которому угрожало разрушение, каков был трон Возлюбленного…Да, когда дуб дряхлеет, в нем разводятся черви.

* * *

Возлюбленный был так сильно влюблен в свою маркизу, что как школьник забавлялся ревностью. Ревностью к прошлому.

Понятно, что быстрое возвышение дочери Пуасонов, породило против нее ненависть. Один из этих врагов, – враг женщина, – открыла королю, что если он думает быть вторым в сердце г-жи д’Этиоль, то он ошибается; что он уже третий; что было признано и доказано, что г-жа д’Этиоль благоволила к графу де Бриджу, конюшему его величества, и одному прекраснейшему мужчине из придворных, которого некогда она у себя принимала; что их часто, очень часто видали вместе в деревне, под сенью густого леса, откуда они возвращались очень взволнованные…