воспользуйся моим гостеприимством и попробуй это восхитительное мясо, а затем мы с тобой все обсудим, и уже тогда посмотрим, разрешу ли я вам приблизиться друг к другу.
Клетку с Ярким слуга поставил возле входа, и все время, пока Вилорд ел, я разглядывал зверька, а тот меня. Видимых повреждений или ран у него не было, Яркий выглядел здоровым и полным сил, что меня немного успокоило.
– Я могу убрать это, сэр? – спросил меня слуга, когда Вилорд доел и отдал свою тарелку.
– Да, пожалуйста, – я отодвинул от себя тарелку с нетронутыми яствами, от одного взгляда на которые рот наполнялся слюной и сводило желудок.
– Жаль, что ты не оценил стараний нашего кока, – сказал Вилорд, закуривая сигарету в черном мундштуке.
– Как вы нас нашли в Рамзите? – спросил я его, посчитав, что теперь уже можно переходить к разговорам.
– Так же, как и в Драгосе, и как до того в Мистрейде, – ответил Вилорд, откинувшись на спинку своего стула и выпуская изо рта клубы белесого дыма.
– Ваши машины, – озвучил я догадку.
– Мои машины, – с гордостью кивнул Вилорд. – Теперь в каждом полисе мы собрали по такой машине, и на нашем дирижабле она тоже была установлена.
«Врешь, сволочь!» – подумал я. – «В Виоленте вы меня не нашли! Значит, не в каждом полисе».
– Признаюсь, это оказалось довольно накладно, но чего не сделаешь для того, чтобы вернуть драгоценность.
– Только не говори, пожалуйста, что из-за меня ваша казна поредела.
– Я могу понять твое предвзятое отношение ко мне, Клиффорд, и твое недоверие.
– Неужели?
– Потому и пригласил сюда. Чтобы объясниться и предложить выход из сложившейся ситуации. Хочу показать тебе, что я совершенно не таков, каким ты меня воображаешь.
– Не стоит себя утруждать.
– Ты веришь в судьбу, Клиффорд?
– Нет.
– А я вот верю. Верю, что у всех нас есть предназначение, что каждый наш вздох, каждое действие и сказанное слово имеют особый смысл и отражаются в вечности. Наши жизни, как нити, из которых сплетен вселенский гобелен. И что, если время – это лишь иллюзия, что, если нет никакого времени на самом деле? И все наши пути уже давно пройдены, все наши жизни прожиты, гобелен соткан, и теперь вечность взирает на него, любуясь хитросплетениями его нитей.
– Великий вселенский ковер, – заключил я. – Звучит, что надо. Может претендовать на новую философскую доктрину.
– Понимаю. Ты не склонен рассуждать о сути бытия.
– На трезвую голову, точно, – я осушил второй бокал вина и теперь уже сделал жест слуге, чтобы тот мне его вновь наполнил.
– Я тоже не задавался подобными вопросами до тех пор, пока судьба не коснулась меня, пока я не ощутил, что встал на путь предназначения. А случилось это столь же неожиданно, как снег, выпавший в середине лета. До того я был лишь странником, путником, не различающим дороги. Бесцельно бороздил я океаны жизни, подобно парусному кораблику, гонимому ветрами. Никто. Нигде. Многие мои братья и сестры нашли себя в служении семье, верили в то, что процветание клана – это великая обязанность и единственная стоящая цель. Но я был не таков. Я не видел в этом смысла, как не видел его и ни в чем другом. И я просто предавался праздности, скитаясь по миру и тратя состояние своего клана, которому не мог бы нанести ущерб, прожив и сотню таких жизней.
И вот однажды эти скитания привели меня на корабль безумного капитана Нортона Кларка. Это очень занятная история. Мы познакомились с ним в одном захолустном портовом трактире, в Серении. Названия не помню, как и той кривой дорожки, которая меня туда привела. Я был жутко пьян. Но даже в таком состоянии я все равно играл в королевского оракула лучше, чем большинство местных картежников. Не мудрено, что очень скоро за нашим столом остались только мы с капитаном Кларком. Мне понравился этот человек, несмотря на то, что он, совершенно точно, был сумасшедшим и не стеснялся показывать этого всем окружающим. Капитан Кларк был прежде китобоем, но с некоторых пор стал одержим идеей изловить живого кракена. Ну, ты, наверно, знаешь одну из тех громадных тварей, что топят корабли в северных водах. Кракен потопил первый корабль капитана Кларка, но, несмотря на то, что ему чудом удалось остаться в живых, он поразился величию и силе этого создания. И чуть не лишился своего второго судна, пытаясь изловить эту тварь. Однако, Кларк не отступил и уверял, что выучил повадки кракенов, выработал победную стратегию и в следующий раз ему определенно удастся исполнить задуманное. Вот только клан-патрон разорвал с ним контракт и оставил на улице. И тогда я дал ему на это деньги, представляешь? Выслушав его историю, я просто дал ему денег в обмен на то, чтобы он взял меня с собой. Капитан Кларк жаждал славы, но зачем же мне нужно было ввязывать в эту безумную авантюру? Поверь, я не знаю и по сей день. Может быть, я просто искал смерти. Бессмысленность существования тяготила. За тридцать лет своей жизни, казалось, что я попробовал все на свете, все существующие вина, шлюх всех возрастов и наций, и не только женщин. Я пробовал различные вещества, от которых туманился или, как считают некоторые, наоборот, прояснялся рассудок. Я забирался на вершину Грозового хребта, чтобы повстречаться с обитающими там жуткими снежными людьми, покрытыми густой белой шерстью с головы до ног. Я провел семь дней в джунглях Младшего Материка, охотясь на гигантских плотоядных рептилий. Словом, я делал все, чего душе было угодно, и совершенно не страшился умереть. Охота на кракена стала лишь еще одной моей утехой, еще одной попыткой погибнуть. И мы были близки к смерти, о, да.
Мы вышли в море на корабле, под завязку забитом всевозможными гарпунами и механизмами для охоты на китов, сетями и пушками. Капитан Кларк распорядился моими деньгами с умом, приобретя, по его авторитетному мнению, все необходимое для того, чтобы поймать гигантскую тварь. Только вот во всем этом, как оказалось, не было никакой надобности, и в итоге, более пяти тысяч элеванов пошли ко дну вместе с кораблем.
Мы пробыли в море