его слова.
– Ну да. На остров с вами я не поплыву. Так что, позволите? У нас не так много времени.
Я кивнул, и доктор принялся за осмотр.
Яркий, спящий у меня под боком, поднялся, зевнул и глянул на доктора.
– Это и есть ваша зверушка? Яркий?
– Да.
– Занятный.
Яркий, к моему глубочайшему удивлению, зашагал прямо к доктору Орсону и уставился на него своими фиолетовыми глазами.
– Ну, привет, чудная зверушка, – Орсон протянул Яркому руку, как тянут собаке, чтобы познакомиться. Я вспомнил, что так же тянул и сам в тот первый день нашего знакомства в подвале у доктора Киннера. И, как и со мной, Яркий вместо того, чтобы обнюхать протянутую ему руку, протянул лапку и дотронулся до пальцев доктора.
– А ты смышленый, малыш, да? – улыбнулся доктор.
Глядя на эту сцену, я подумал, что Яркий знакомится только с теми, кому доверяет. А доверяет он лишь тем, кто этого заслуживает, черт знает, как это определяя, но никогда не ошибаясь. На Теодора он рычал, как и на всех, кто хотел причинить ему зло, даже на Киннера, который хотел просто изучить его. Но доктор Орсон, по мнению Яркого, заслуживал доверия. Это наблюдение не могло не привести меня к логичной, вроде бы, мысли, что не все в этом мире делится на черное и белое. За все время своего бегства я привык считать Стриксов злодеями, всех Стриксов. Так было проще. Как еще я должен был относиться к людям, стремящимся меня убить? Но, в конечном счете, злодей лишь Теодор, питающий страсть к насилию, и Вилорд, позволяющий ему это в угоду своих целей. Но не все остальные. И доктор Орсон был живым тому доказательством.
– Я ведь совершенно не такой, каким вам меня описали, док, – сказал я, испытав вдруг страстное желание оправдаться перед этим человеком, словно был виновен в чем-то именно перед ним.
– О чем это вы?
– Я не люблю проливать кровь. И за оружие хватаюсь в последнюю очередь. Я писатель, не бандит, не вор, не убийца. Последние дни всё перевернули с ног на голову, многое произошло, и все же, я хочу, чтобы вы знали, что я совершенно другой человек.
– О человеке говорят его поступки, мистер Марбэт, – проговорил доктор, склонившись над моим бедром.
– Согласен. Но иногда, чтобы понять поступок, нужно знать его причину.
– С чего вы решили, что мне нужно ее знать? Я просто выполняю свою работу, и совершенно не обязан иметь о вас какое-то мнение. Почему вас это вдруг стало заботить?
– Не знаю. Потому что я думаю, что вы неплохой человек. Потому что, если я не вернусь с этого острова, что весьма вероятно, мне хотелось бы, чтобы хоть кто-то из последних людей, с которыми мне довелось говорить, не думал обо мне плохо.
Доктор поднял на меня глаза, и в них я увидел понимание, может, даже сочувствие.
– Я не буду думать о вас плохо, мистер Марбэт. Обещаю.
– Спасибо.
Доктор закончил осмотр и, после того как я оделся, вручил мне длинное серое пальто с меховым воротом, сказав:
– Там будет очень холодно, вам это пригодится.
Он проводил нас с Ярким на палубу, где уже ожидали гвардейцы, а с ними Теодор и Вилорд Стриксы.
– Доброго утра, Клиффорд, – поприветствовал меня Вилорд, счастливо улыбаясь. – Вот мы и прибыли в конечный пункт нашего пути.
«Конечный пункт моего пути», – перефразировал я слова Вилорда у себя в голове, глядя на поднимающийся из моря остров. Это была серая, уродливая глыба, покрытая туманом, сквозь который виднелись темные силуэты редких сосен, растущих на крутых склонах.
«Здесь все и закончится», – посетила меня безрадостная мысль.
Мы спустились в лодку – я, шестеро гвардейцев, Вилорд и Теодор, и отплыли к острову. И чем ближе мы подплывали к его каменистому берегу, чем дальше отходили от «Парящей Лиссандры», тем отчетливее я ощущал присутствие призрака смерти. Он навис надо мной, как эта самая скала, давя своим величием и неотвратимостью. Экзистенциальный страх сдавливал мою грудь, а в мозгу поселилось чувство полнейшей обреченности.
У Вилорда Стрикса же остров, по всей видимости, вызывал совершенно противоположные чувства. Он смотрел вперед с горящими глазами, предвкушая скорое прибытие и испытывая некое детское нетерпение, которое заставило его даже подняться на нос лодки, когда мы преодолели только три четверти пути. Он первым поднялся на небольшой деревянный причал, к которому мы пристали.
По мокрым доскам мы прошли к берегу. Теплое пальто действительно очень пригодилось, так как на острове было не просто холодно, но еще и очень сыро, туман оседал на лице, волосах и одежде мелкой водяной пылью. Яркий забрался под пальто, которое я запахнул, и высунул наружу только свою голову, с интересом и заметной мне тревогой оглядываясь по сторонам. Ему в этом месте определенно не нравилось, и мне тоже.
Вилорд провел нас хвостов семьсот по берегу к втиснутому прямо в скалу двухэтажному дому, собранному из массивных брусьев. Внутри оказалось очень просторно. На полу лежали меховые шкуры, у правой от входа стены стояла каменная печь. Также здесь располагался стол, несколько кресел с зеленой обивкой и диван.
– Добро пожаловать в мой уединенный уголок, – провозгласил Вилорд. – Здесь, конечно, не так роскошно, как в любом другом нашем поместье, и все же здесь довольно уютно. Как считаешь?
– Держу пари, всего этого не было в твое первое посещение острова.
– Конечно, нет. Моим приютом стала сырая пещера, у входа в которую позже мы и установили этот чудный дом.
Гвардейцы внесли три массивных деревянных ящика и поставили на пол.
– Давайте, располагайтесь парни, – подгонял их Вилорд. – Разожгите печь быстрее. Займитесь завтраком. А мы с мистером Марбэтом пока что прогуляемся вглубь острова. Ты же не против, Клиффорд? – Вилорд взглянул на меня с веселым азартом. – Мне буквально не терпится показать вам с Ярким, ради чего был проделан весь этот путь.
– Пойдем, раз так, – ответил я безразличием.
Вилорд зажег два масляных фонаря – один вручил мне, другой взял сам и,