— Голланд же сказал не стрелять, ну Левша! — капризно тянет Арктика. — Ты попал в кальвадос за семьдесят долларов!
Кирихаре от этого не легче: для него все это одинаково воняет спиртом.
— Он храбро выстоял, а ты!.. — продолжает Арктика.
— Так мы миримся или нет? — спрашивает Рид, опираясь руками на полки барной стойки; один из осколков — небольшой, но все-таки — торчит у него из спины, но он его будто бы не замечает.
— А такой был кальвадос… — траурно вздыхает Арктика. — Кстати, Рид… Рид?
— Голланд, скажи Арктике, что я с ней не разговариваю.
— Обижаешься за ту чилийку? — Она звонко смеется. — Я тебя умоляю, столько лет уже прошло!
Так кто на кого обижается-то?
— Она была пуэрториканкой!
То, как они играются с репликами друг друга, перестает быть смешным: Кирихара чувствует неожиданный прилив раздражения.
— Так вот, Рид, будь лапушкой, скажи-ка… — в веселом голосе Арктики слышна издевка. Кирихара часто замечал эту интонацию в отношении Эйдана Рида за последнюю неделю, но в этот раз она особенно злорадная. — Ты здесь со своими или сам по себе?
— А все тебе расскажи, принцесса. — Рид перезаряжает пистолет. «Принцессу», судя по интонации, он использует как оскорбление.
— Я слышала, ты снова работаешь со стариком, — легкомысленно продолжает Арктика. — Он тебя простил или поймал? Сколько у тебя абонементов на индульгенцию?
Рид кривит рот. Чилийка ли тут замешана, пуэрториканка ли, но у этих двоих явно друг с другом счеты.
— А что будет, когда мы тебя прижмем на этот раз? Снова свалишь из страны? Стащишь у старика и оттиски тоже?
Кирихара замирает, еще крепче сжав сумку. Не то чтобы он не думал о таком заранее — нет, проблема как раз в том, что он постоянно об этом думал. Еще до того, что разузнала Бирч. Рид был белым пятном во всей этой истории: его не должно было здесь быть с самого начала, у него была плохая репутация, он был хитер и умен — все это в глазах Кирихары играло не в его пользу.
И теперь… Может быть, Арктика права?
— Мечтать не вредно, душа моя, — нежным голосом отвечает Рид. — Вредно не фильтровать базар.
Он собирается выстрелить из-за стойки — но в этот момент где-то наверху гремит взрыв.
Кирихара уверен, что это взрыв, потому что так трястись здание может только из-за взрыва или землетрясения, но в способность природы подбирать нужный момент Кирихара не верит. Он скорее ставит на какого-нибудь бравого парня из какого-нибудь Картеля с гранатой наперевес.
Как оказывается, Кирихара даже в деталях не ошибается.
Потому что в следующий момент он видит, как наверху лестницы появляется, словно монгольское племя на горе, полчище людей Картеля во главе с…
Вот черт.
— Вот черт! — озвучивает Кирихара.
— Вот черт! — соглашается Рид. А потом орет во все горло наверх: — Девантора, на эту вечеринку тебя не звали, уходи!
Девантора — свободный, живой, целый и все такой же безумный — свешивается через верхние перила и палит из автомата куда ни попадя.
— Рид! — дьявольски хохочет он сквозь треск пластика и стекла. — Так это вечеринка? Мне казалось, я пришел на твои похороны!
— Он в хорошем настроении. Дело плохо. У тебя есть оружие? — спрашивает Рид, поворачивая голову. Кирихара показывает ему пустые руки. Рид ругается сквозь зубы, а потом тянется свободной рукой до ближайшей бутылки и разбивает ее дном об угол. Алкоголь хлещет, заливая пальцы и рукав рубашки, но он только встряхивает рукой и протягивает остатки Кирихаре.
— И как это поможет мне против огнестрельного? — вместо благодарности спрашивает тот.
— Бог поможет! — раздраженно отвечает Рид.
— Вы внезапно передумали меня убивать? — Он послушно берет из его руки получившуюся розочку.
Они смотрят друг на друга несколько секунд, пока выстрелы, крики и ругательства не начинают звучать прямо над головами. Особенно хорошо слышно «Хватит громить мой клуб!» голосом Голландца.
— Планы слегка изменились, — ровно, без намека на шутку, отвечает Рид и отворачивается, перезаряжаясь. Он старается не двигать вторым плечом, но ниже кисти рука у него отлично работает. — Но посмотрим на твое поведение.
А потом поднимает руку и стреляет несколько раз наугад поверх барной стойки.
Их тоже начинают обстреливать, Рид целится туда, потом рывком поднимается. Кирихара не хочет — не хочет, не-хочет-не-хочет — следовать за ним, но Рид выходит из-за укрытия, паля по кому-то. Приходится приподняться.
И тогда он замечает то, чего не видит Рид: что рослый парень, в котором внезапно угадывается Сурья, целится ему в спину.
Ноги движутся вперед так быстро, что Кирихара даже не успевает подумать, когда толкает Рида в бок и они оба катятся по полу, прямо по осколкам и остаткам барного алкоголя. Розочка откатывается в сторону и гибнет смертью храбрых где-то за пределами сцены.
— Твою мать! — взвывает Рид, лежа рядом с ним на боку. Кирихара приподнимается на локте, чувствуя, как только что проехался лицом по стеклу. Рана жжет нестерпимо, но он не огорчен.
Они живы, оба.
— Рука-а-а! — продолжает стенать Рид, но на самом деле у них на это нет времени.
— Останетесь лежать тут — вас убьют, — делится с ним наблюдениями Кирихара, поднимаясь на колени и пытаясь сориентироваться в пространстве. Откуда стреляют?
Стреляют отовсюду. Рид — вот неубиваемая бестолочь — тут же прекращает ныть и рывком поднимается обратно, но, прежде чем полететь куда-то за угол, говорит:
— Чтоб ты знал, убьют меня — убьют нас обоих. Ты ж беспомощный, как котенок. — И уходит от выстрелов вправо. Кирихаре приходится откатываться влево, но выходит совсем не так ловко, как у Рида, и даже не из-за сумки в руках. Так что, возможно, тот в чем-то прав.
Оглядываясь, Кирихара решает добраться до другого зала и поднимается на ноги, стараясь бежать, чтобы не попасть под пули. Он не знает, как Рид собирается искать выход из этой ситуации. Возможно, он его найдет — Рид выглядит человеком, который выскользнет из рук старухи с косой и подмигнет ей напоследок, — но Кирихара сомневается, что в такой ситуации удачи Рида хватит