Читать интересную книгу "Жизнеописания прославленных куртизанок разных стран и народов мира - Анри де Кок"

– А теперь скажите, – промолвила шведка, глядя своими прозрачными глазами на хозяйку, – сможете ли вы проявить гостеприимство, несмотря на то, что у меня нет ни гроша?

– Ах, разумеется! – весело воскликнула Марта. – Но в виде платы за приют вам придётся рассказать мне о причинах, заставивших вас очутиться в этой стране, столь далёкой от вашей родной Швеции!

– О. это очень просто! Я жила с матерью и отцом в Гефлё, в Швеции, куда наша семья перебралась из России. В меня влюбился юноша по имени Луи, живший неподалёку от нашего дома, и я испытывала к нему такие же чувства. Но приближался час, когда скрывать дальше наши отношения стало бы невозможно. Особенно я боялась гнева моего отца. Луи предложил мне уйти из дома, сказав, что у него есть друзья в Гурландии, и они нам помогут. Я согласилась, и в одну из ближайших ночей мы тайно покинули Гефлё.

Когда мы находились в нескольких милях от цели, у меня начались схватки. Мы спрятались в сарае, где у меня родился ребёнок. После этого Луи неожиданно исчез. Я так и не поняла, испугался ли он трудностей путешествия с ребёнком, или причиной его исчезновения было что-нибудь другое. Так или иначе, но я осталась одна. Когда я пришла в себя и хотела продолжать путешествие, оказалось, что вблизи от города, куда я направлялась, началось сражение. Поэтому мне пришлось повернуть совсем в другую сторону. Я долго брела, куда глаза глядят, то и дело прячась в кустах, когда замечала солдат. Но однажды мне не удалось оставаться незамеченной; чтобы избавиться от насилия, мне пришлось отдать все мои сбережения. В конце концов, я добралась до Мариенбурга, до вашего трактира.

Помолчав, девушка поинтересовалась:

– Скажите, где я могу отдохнуть? Я буквально засыпаю на ногах.

Марья Даниловна рассказала о своих приключениях удивительно спокойно, словно с ней не случилось ничего особенного. Даже, упоминая о самых печальных моментах своего путешествия – бегстве из родного дома, исчезновении любовника, рождении ребёнка – она оставалась невозмутимой; никакие чувства не отражались на её лице. Казалось, перед Екатериной находится говорящая мраморная статуя. Статуя невероятно прекрасная… но всё же статуя.

Марта была потрясена. Ей неудержимо захотелось прикоснуться к груди девушки, чтобы проверить, есть ли у неё сердце.

– Но вы ничего не сказали о своём ребёнке? – пробормотала она.

На этот раз мрамор ожил. На несколько мгновений невозмутимая маска сменилась живым человеческим лицом… Но девушка сразу же нахмурилась и с её лица снова исчезли какие-либо эмоции.

– Едва родившись, ребёнок умер.

– Умер! Как же вам пришлось тогда страдать!

– Да, конечно…

И Марья совершенно спокойно повторила свой вопрос:

– Пожалуйста, скажите, где я могу отдохнуть?

Марта поставила в своей комнатушке вторую кровать, и Марья Даниловна тут же расположилась на ней.

Закрыв трактир, племянница Кристьера Раабе также начала готовиться ко сну. Раздеваясь при свете керосиновой лампы, она смотрела, словно зачарованная, на лежавшую перед ней Марью Даниловну.

Девушка спала глубоким сном. Её пышные волосы, разбросанные по подушке, казалось, образовали нимб вокруг прелестного лица.

– Как она прекрасна! – прошептала Марта.

Неожиданно, словно вопреки её восхищению, на лицо Марьи вернулось выражение, уже появлявшееся на нём немного раньше, когда девушка говорила о своём ребёнке. Вместо мягкости и спокойствия на её лице появилось мрачное выражение. Она застонала, с её губ сорвались обрывистые фразы, то и дело прерывавшиеся невнятными звуками:

– Моё дитя… Да, именно так… Да, я его убила… Я убила своего ребёнка… Уходите! Оставьте меня! Это неважно… Он мне не нужен … Я ненавижу детей!.. Ненавижу!.. Ненавижу!..

Охваченная ужасом, Марта застыла у постели спящей Марьи. Чему верить? Верить ли признанию в преступлении, вырвавшемуся у спящей девушки? Неужели существо, похожее на ангела является демоном? Ах, нет, нет! Она просто увидела страшный сон… Да, это был всего лишь сон…

– Марья! Марья! – позвала Марта.

С трудом открыв глаза, Марья некоторое время смотрела в пространство невидящим взглядом. Потом её взгляд остановился на Екатерине, и она улыбнулась.

– Со мной всё в порядке, – произнесла она. – Всё хорошо, спасибо!

И Марта решила, что девушка просто бредила во сне.

* * *

На следующее утро, когда девушки проснулись, Марта спросила у Марьи, что та собирается делать.

– Я не знаю, – ответила девушка.

– Вы не хотите вернуться в Гефлё?

– Нет, ни за что!

– Может быть, вам удастся отыскать своего возлюбленного?

– Стоит ли мне его искать, если он бросил меня? Тем более, что он, скорее всего, попал в плен к русским…

– Вы правы… Скажите, а вы умеете шить?

– Совсем немного.

– Устроит ли вас остаться здесь и поработать белошвейкой, пока не найдётся что-нибудь более подходящее?

– С удовольствием. Я буду рада остаться с вами.

– Что ж! Тогда оставайтесь здесь.

Марья Даниловна сильно преувеличила свои способности, когда сказала, что немного умеет шить. При проверке оказалось, что она не может даже подрубить край материи.

Тем не менее, Марта убедила дядюшку, что будет большой жестокостью, если он прогонит бедную девушку, оказавшуюся так далеко от родных. Поэтому Кристье Раабе закрыл глаза на продолжительное пребывание под его крышей совершенно бесполезной особы. Надо сказать, что она не проявила особой признательности Раабе за его благородный поступок и не стала рассыпаться в благодарностях даже перед Мартой. Тем не менее, именно Марте она была обязана не только каждым куском хлеба, но и одеждой, потому что те лохмотья, в которых она оказалась в Мариенбурге, требовали срочной замены. Но она никогда никого не поблагодарила за оказанную ей помощь.

Чуть ли не весь день она вертелась перед зеркалом, висевшем на стене комнаты, где её поселили вместе с Мартой. Оставшиеся часы она гуляла в прилежавшем к трактиру саду. Она очень мало разговаривала с приютившими её людьми то ли из-за природной молчаливости, то ли из-за какого-то расчёта; с посторонними людьми она вообще никогда не заговаривала.

Ещё одной особенностью характера Марьи, заставлявшей задуматься Марту, была её нелюбовь к детям. Когда однажды соседка пришла к ним в гости со своим ребёнком, Марья, вместо того, чтобы поцеловать малыша, резко отвернулась от него. В другой раз девочку, случайно подошедшую к ней во время утреннего моциона, она оттолкнула так сильно, что та упала; к счастью, бедняжка при этом не пострадала.

Короче говоря, Марта очень скоро поняла, что имеет дело с весьма своеобразной особой.

Да, Марья была существом необычным – к счастью для человечества.

* * *

Прошло два месяца. Марта, первое время постоянно огорчавшаяся невоспитанностью своей подзащитной, перестала заботиться о ней. Сама Марта всегда отзывалась добром на сделанное ей добро. Тем хуже для Марьи, если она оказывается недостойной доброго отношения к ней!

Кроме того, у Марты хватало забот личного характера. Драгунский офицер Франсуа Глюк, которому она была многим обязана, стал часто навещать ее в трактире. Юный офицер был красив; юная Марта тоже была красавицей. Поэтому нет ничего удивительного в том, что однажды он признался девушке:

– Я люблю вас.

– Я тоже люблю вас, – ответила Марта.

– Вы согласны стать моей женой?

– С радостью.

– Когда будет наша свадьба?

– Когда захотите.

– Я хотел бы немедленно!

– Пусть так и будет!

Присутствовавший при разговоре двух влюблённых дядюшка Марты чуть не свалился со стула.

– Вы сошли с ума, дети мои! – воскликнул он.

– Почему? Потому, что мы хотим пожениться?

– Нет, конечно, не поэтому. Но вы собираетесь сыграть свадьбу накануне сражения. Разве вы не знаете, что нашему городу угрожает войско московитов?

Действительно, русское войско под предводительством генералов Шереметева и Бауэра находилось на подступах к городу.

Юный драгун, Франсуа Глюк, посмеялся над опасениями трактирщика.

– Именно потому, что русские собираются напасть на нас послезавтра, мы хотим сыграть свадьбу завтра. Это будет не безумный, а мудрый поступок. В военное время никто не может знать, будет ли он через пару дней жив, или его убьют. Не так ли, Марта? Даже если судьба подарит нам всего лишь несколько часов счастья, мы постараемся не терять их!

С этими словами влюблённых можно было поспорить, но раз уж Марта решила сыграть свадьбу, дядюшке ничего не оставалось, как согласиться.

22 августа 1702 года наши влюблённые сочетались законным браком в лютеранской церкви.

Марья при бракосочетании не присутствовала, сославшись на сильную головную боль.

Когда новобрачные, сопровождаемые друзьями и другими приглашёнными, вернулись из церкви в «Голубую лису», где должен был состояться праздничный обед, они узнали страшную новость: русские, которых ожидали только на следующий день, были уже под стенами Мариенбурга.