и взгляды, полные ужаса, как будто маг пронзил их своими словами. Пазел подумал обо всех спокойных днях в Уларамите и почувствовал укол вины. Он не хотел ускорять их уход. Он не хотел думать о Рое.
— По меньшей мере, наша задача ясна, — сказал Герцил. — Мы должны поспешить в Гуришал и вернуть Нилстоун в царство смерти.
— Возможно, сейчас самый подходящий момент рассказать нам, как это сделать, — сказала Таша, — или, по крайней мере, как мы доберемся до побережья.
— Миледи Таша совершенно права, — сказал лорд Арим, — и вот лучший ответ, который мы нашли: это правда, что Макадра следит за каждым разумным путем. Но остается еще один, гораздо менее разумный, о котором она, возможно, забыла.
Он неуклюже поднялся со стула и указал на север. Высоко на краю кратера Таша едва могла разглядеть темный треугольный дверной проем в стене горы.
— Дорога Девяти Пиков, — сказал лорд Арим, — или, как мы ее называем, Алет Итар, Небесная Дорога. Это труднодоступный и опасный путь, хотя часть его проходит по Королевскому Тракту, который соединял залы Горных Королей. Прошли века с тех пор, как пали их королевства. Во многих местах Тракт испорчен: мосты обрушились, леса выросли заново, землетрясения изменили форму горных вершин. Сегодня только селки вообще продолжают называть его дорогой. Тем не менее, обладая мастерством и смелостью, все еще можно пройти этим путем — по крайней мере, до тех пор, пока горы не покроются глубокими снегами. И это третья и последняя причина поторопиться: как вы можете видеть, снегопад уже начался.
— Путь, конечно, коварный, — сказал Рамачни, — но он также и кратчайший. По этой тропе и по диким долинам за ней мы можем добраться до залива Илидрон всего за девять или десять дней.
Энсил пристально посмотрела на далекий дверной проем.
— Я думала, нам запрещено узнавать дорогу из Долины, лорд Арим, — сказала она.
Арим кивнул:
— Да, это так. Но эта дверь над вами не обозначает начало Девяти Пиков: это всего лишь последнее убежище и промежуточная станция для тех, кто покидает Уларамит. Вы подниметесь на эту станцию сегодня в полночь, и я пройду этот путь рядом с вами.
Рамачни испуганно поглядел на него:
— Это очень любезно с вашей стороны, милорд, но нужно ли вам утомлять себя?
Арим улыбнулся:
— В этом старом селке еще есть сила, Арпатвин, и даже искра того огня, которым мы владели в битве при Луморе, если до этого дойдет. Да, я должен совершить это восхождение, потому что даже ты не можешь пройти мимо стража, которого мы держим у этой двери, без моего заступничества.
— Наш план не лишен риска, — сказал Таулинин. — Бесчисленное множество путешественников встретили свою смерть на Девяти Пиках. Возможно даже, что Макадра все-таки выставила наблюдателей на Тракте. Если это так, мы должны сразиться и убить их, не позволив никому убежать — иначе они поднимут тревогу. Мы, конечно, также понесем на себе опасность, связанную с Нилстоуном.
— По крайней мере, эту опасность мы попытались уменьшить, — сказал Герцил. — Давай, Сандерлинг, расскажи нам о своей работе.
Большой Скип кивнул:
— Было время, когда Камень был заключен во взрывоопасное стекло, и стекло было встроено в Красного Волка. Не очень практично для путешествий. Тем не менее, мы не хотим никаких несчастных случаев — не тогда, когда одно легкое прикосновение может убить человека. Итак, мы с Болуту поговорили с селками, и в конце концов мы покрыли камень новой толстой стеклянной оболочкой. Селкское стекло, сделанное из песка, добытого со дна их темного озера. Можно сказать, оно успокаивает Камень. Вы можете потрогать его, хотя оно все равно обжигает, как картофель, только что вынутый из духовки. Поэтому мы также изготовили ящичек для Нилстоуна из твердой стали. Верхняя половина завинчивается и фиксируется на нижней — и ничто, кроме молотка и щипцов Рина, не сможет добраться до Камня, — Скип поднял тяжелый ключ, — без этого.
— Излишне говорить, — добавил Болуту, — что ключ и Нилстоун будут храниться раздельно.
— Всегда, — сказал Большой Скип, — и на случай, если нам понадобится достать камень из ящичка, кузнецы-селки подарили нам пару своих собственных перчаток. Я сам поднял Камень, надев их. Это было неприятно, но меня не убило.
— Прекрасная работа, — сказал Герцил, — но давайте теперь вернемся к самому путешествию.
— Я буду вашим проводником в горах, — сказал Таулинин, — и, если будет на то воля звезд, я провожу вас до самых Бухт Илидрона. Там у нас есть секретная гавань, место последнего бегства, которое мы давным-давно подготовили на тот день, когда селки могут быть вынуждены бежать, как загнанная дичь. Мир изменился с тех пор, как мы спрятали эти корабли; больше нет родины селков, до которой можно было бы добраться морем. И все же там остается один корабль: «Обещание», как мы его называем. Он слишком мал, чтобы противостоять ярости Неллурока, но он может принести вас на рандеву с «Чатрандом», если последний все еще вас ждет.
— И если военные корабли империи не потопят нас первыми, — сказал Кайер Виспек.
— Пять лет назад побег из Илидрона был бы немыслим, — сказал лорд Арим, — но сегодня дверь приоткрыта. В безумии Платазкры Бали Адро убило Бали Адро, и большинство его оставшихся кораблей были отправлены в составе армады на восток, чтобы противостоять иллюзорной угрозе со стороны Кариска. Конечно, у Бали Адро остались ужасные силы, особенно Плавучие Крепости вдоль Песчаной Стены, но маленькое «Обещание» может ускользнуть незамеченным, если только вы сможете до него добраться.
— Лорд Арим, как вы можете отдать нам свой спасательный корабль? — в отчаянии спросила Таша. — Даже если вашей родины больше нет, вам, возможно, придется куда-то бежать.
Лорд Арим покачал головой:
— Только не над волнами — только не этим путем. Мы также не можем продолжать рисковать жизнями тех, кто охраняет «Обещание». Звезда Бали Адро меркнет, Таша Исик, но наступление на этот полуостров только начинается. Прибывают новые длому: беженцы с войны и из обреченных городов в сердце Империи. Армии негодяев, осколки великих легионов, военачальники, для которых единственным правилом является грабеж. Они будут идти пешком или ползти вдоль береговой линии на всем, что плавает. Я не могу сказать, проникнут ли они в эти внутренние горы, но