— Да пощадит ее Господь! — прошептала Скай.
— Ты молишься за столь ужасного врага, дочь моя?
— Это слишком страшная смерть, Осман, даже для Клер.
Он по-отечески обнял ее.
— Отдохни, дочь моя. Я пошлю весть на твой корабль, что ты прибудешь только утром.
— Нет, мне надо идти, — сказала она.
— Утром, дочь моя, — мягко повторил он. — Поверь мне, Скай. Разве я когда-нибудь разочаровывал тебя?
— Нет, — ответила она, внезапно ощутив смертельную усталость, когда до нее постепенно начал доходить ужас всего происшедшего.
Осман вывел ее из комнаты и передал в заботливые руки жены. Две женщины побрели на женскую половину, где рабыни, не осмеливаясь что-либо сказать, помогли Алиме уложить Скай.
— Я не засну, — произнесла Скай, хотя глаза у нее закрывались.
— Выпей это. — Алима дала ей чашечку гранатового сока. — Капелька опиума поможет тебе сразу перенестись в страну сладких снов. Думай о чем-нибудь приятном, пока уплываешь, госпожа Скай. Думай о том, что ты наконец свободна от Кедара, что тебя ожидает твой муж, скоро вы соединитесь. Скоро ты снова будешь дома, на родине, с детьми. — Ее успокаивающий голос глухо проникал в сознание Скай, и вскоре она заснула.
Проснувшись, почувствовала, что голова еще слегка кружится, но, пока она дошла с Алимой до бани, ясность возвратилась.
— Где Осман? — спросила она, вернувшись в свою комнату.
— Он у Дея, дает показания против госпожи Нилак.
— Если она выжила, — заметила Скай.
— Скорее всего, иначе бы он уже вернулся. Он проводит тебя до судна, не бойся.
Осман вернулся примерно к полудню, и на его лице блуждала зловещая улыбка. Женщины, полные любопытства, поспешили в библиотеку.
— Ее повесили на крючья, — сказал он. — Но она проживет еще несколько часов. Ее богатство будет разделено между Деем и капитаном Ахметом. Все кончено, Скай, одна дверь закрыта, но другая открылась. Готова ли ты идти?
— Готова, — быстро ответила Скай.
Она наскоро попрощалась с Алимой и, сопровождаемая Османом, села в паланкин. На этот раз она не чувствовала грусти при расставании с домом Халида — теперь это был дом Османа. Носильщики подняли паланкин и легко двинулись со своей ношей вниз по холму. Скай поняла, что они движутся кратчайшим путем к гавани, где стоял ее флагман. На выходе из ворот гавани, рядом с дворцом Дея, Осман сказал:
— Посмотри назад и вверх, дочь моя.
Скай обернулась. Открывшееся зрелище заставило ее вскрикнуть от ужаса и жалости. Она сглотнула слюну.
Прямо перед ней, пришпиленная к стене крюками за плечо и бок, слабо трепыхалась Клер О'Флахерти, при жизни известная также как Кларо и Нилак.
— Никогда больше тебя не коснется ее злоба, Скай. Она нашла достойный конец, и теперь ты наконец свободна от ее злодеяний, — тихо сказал Осман. — Скоро она умрет, и ее труп будет гнить на крючьях, пока стервятники, ветер и дождь не сделают свое дело. Это справедливый конец. Повернись, Скай, дочь моя, все кончено.
— Этой картины я не забуду никогда. Осман, — проговорила Скай, не в состоянии утереть текущие по ее бледным щекам слезы.
— Ты скоро забудешь все это, — уверенно ответил он, — я не хотел расстроить тебя. Но ты должна была убедиться, что твой враг погиб. Больше она никогда не сможет навредить тебе, Скай. — Он протянул руку и коснулся ее щеки. — Какая добрая душа скрывается в твоем прекрасном теле, дочь моя! После всего случившегося ты еще можешь плакать из-за гибели столь страшного врага. Ведь она не стала бы плакать о тебе!
— Скорее всего нет, Осман, но своими последними часами она искупила зло. Меня угнетает, что судьба сделала нас врагами.
Осман пожал плечами:
— На все воля Аллаха, Скай, и не нам оспаривать его волю.
Паланкин остановился и опустился. Осман раздвинул занавески, вылез наружу, повернувшись, чтобы помочь Скай. Они оказались прямо перед трапом ее корабля. Не говоря ни слова, она поспешила вверх, астролог двинулся следом. Только оказавшись в безопасности кают-компании, она сорвала с себя покрывало. Ее глаза блестели от непролитых слез. Она порывисто ухватила его за руки и начала лихорадочно целовать их.
— Спасибо, друг мой, — срывающимся голосом произнесла она наконец. — Спасибо за все. За горизонтом меня ожидает муж, которого бы я не получила обрат но, если бы не ты и твоя семья, Осман. Я навечно в долгу перед тобой! Я и мои дети будем вспоминать о тебе в своих ежедневных молитвах всю жизнь. Ты вернул самое дорогое для нас: мужа и отца.
Осман по-отечески обнял ее, чтобы скрыть выражение своего лица — лучше ей было не видеть его.
— Скай, дочь моя, все, что ни случается, — на все есть воля Аллаха, и это — наша судьба, запомни это. Не пытайся уйти от судьбы, какой бы она ни была. Доверься Создателю, который позаботится о тебе для ведомой только» Ему цели. Иногда кажется, что ночи нет ни конца ни края, но все-таки потом появляется огонек надежды, который рассеет ночь. И это я обещаю тебе.
Она освободилась от его объятий и улыбнулась — это была ее первая настоящая улыбка, которую он видел за все эти месяцы.
— Я учусь этому. Осман, постепенно, медленно, но учусь. Я попытаюсь поверить, не важно во что, но попытаюсь. Сейчас же впереди у меня — только счастье. Мы с Найлом вернемся в Ирландию, и я вряд ли снова пущусь в странствия.
Осман тоже улыбнулся ей:
— Будь счастлива, Скай. Аллах знает, что ты заслужила этого больше, чем многие другие.
— А мы встретимся снова, Осман? — вдруг ее одолело любопытство.
— Может быть, — ответил он и, подняв руку в знак прощания, покинул борт судна.
Трап подняли, матросы отдали концы. Когда судно отошло от причала, Скай плотно затворила дверь каюты и начала медленно освобождаться от своих одежд. Она молча провожала взглядом каждый падающий шелковый предмет, проведя по нему на прощание рукой, и в ее сознании теснились воспоминания. Наконец, вздохнув, она аккуратно сложила восточные одежды и начала натягивать юбку-брюки, шелковую блузку, чулки, ботинки, пояс с кельтской пряжкой. Некоторое время она чувствовала себя не очень уютно в них, кожа привыкла к гладкому шелку. Засмеявшись, она распустила волосы, расчесала их и заплела косу. Отражение в зеркале каюты сказало ей, что Скай О'Малли вернулась, и, отвернувшись, она открыла дверь и вышла на палубу.
— Добро пожаловать, миледи, — приветствовал ее Брэн Келли.
— Спасибо, Брэн. Как Дейзи?
— Отлично, и наш первенец, парень, тоже.
— Поздравляю, Брэн! Мне придется потрудиться, чтобы воспитать новую камеристку, но это ничего, главное, чтобы вы с Дейзи были счастливы.
— Вряд ли Дейзи вам позволит, да, впрочем, поспорите с ней сами об этом, — хмыкнул Брэн.