— Надеюсь, это будет мальчик, — радостно сказал Робби.
— Да, все мы молимся об этом, — ответил Эдмон, — но ведь они оба молоды и здоровы. Так что быстро заполнят детскую замка.
Дверь в библиотеку Эдмона распахнулась, и вошла приятная блондинка.
— Дорогой друг, мне сказали, у нас посетитель.
— Да, Мадлен, это английский лорд, мой друг Роберт Смолл. Роберт, позвольте представить вам Мадлен, герцогиню Бомон де Жаспр.
Робби, обладавший отменными придворными манерами, изящно поклонился, целуя маленькую ручку герцогини.
— Мадам, это честь для меня.
— Мерси, месье Роберт. Надеюсь, ваше пребывание в Бомон де Жаспре будет приятным.
— Увы, мадам герцогиня, моя миссия здесь слишком печальна, и не стоит упоминать о ней, чтобы не огорчать столь прекрасную даму.
— Роберт просил нашего соизволения на похороны в соборе одного из его пассажиров, ирландского дворянина, умершего на борту судна. Вдова джентльмена пожелала, чтобы он был похоронен не в море, а у нас, — объяснил Эдмон.
— О, бедняжка! — воскликнула Мадлен. — Могу ли я что-либо сделать для нее? Что-нибудь, что хоть немного утешило бы ее?
— Мерси, герцогиня. — Робби был тронут ее участием. — Леди Бурк нуждается сейчас только в покое. Смерть мужа сильно подействовала на нее, как вы легко можете представить.
— Я отправляюсь с Робертом, Мадлен. — Эдмон встал с кресла. — А где Никола?
— Он в суде, Эдмон. Я заглянула в щелку, и мне кажется, что дел не так много на сегодня.
— Попроси его зайти ко мне, когда он закончит, Мадлен. Она кивнула и улыбнулась Роберту.
— Не останетесь ли вы отужинать с нами, месье Роберт?
— Увы, герцогиня, не могу. Но благодарю вас за честь. — Он сделал еще один поклон, и юная герцогиня кивнула ему, перед тем как покинула комнату.
— Она мила, — сказал он Эдмону. — Он должен быть счастлив с ней!
— Она его любит, — просто ответил Эдмон.
— Она знает о Скай?
— Никто в Бомон де Жаспре не посмел бы рассказать ей о жене Фаброна де Бомона, боясь расстроить ее, — ответил Эдмон.
— Отлично! Так что она никогда и не узнает, кто такая Скай.
— Если только Никола не сваляет дурака. Он не совсем примирился с утратой Скай.
— Наверняка он не станет расстраивать ее, особенно накануне родов!
— Да, да, конечно, вы правы, — сказал Эдмон, молясь в душе, чтобы Никола так и поступил. Он подошел к столу, дотянулся, встав на цыпочки, до графина и налил им по бокалу бомонского розового. Вручив Роберту его бокал, он вернулся на свой стул и, подняв бокал, произнес:
— За лучшие дни, mon arm!
— С удовольствием, — согласился Робби, и они осушили бокалы.
Не успела прохладная сладкая жидкость проскользнуть в горло, как дверь в библиотеку снова распахнулась и появился Никола Сент-Адриан.
— Где она?! — спросил он, и его зеленые глаза горели от нетерпения.
— Присядьте, дядюшка, — предупреждающе сказал Эдмон — Присядьте, и мы вам все расскажем.
Никола бросился на стул и нервно провел рукой по волосам.
— Пожалуйста, — обратился он к Роберту Смоллу, — расскажите мне, что с ней, где она?
— Леди Бурк находится на борту своего судна, которое стоит на якоре в вашей гавани, монсеньор, — объяснил Робби. — Она прибыла в Бомон де Жаспр, с тем чтобы попросить у вас разрешения похоронить своего мужа, лорда Бурка, в одной из ниш собора. Она намеревается перевезти через несколько лет его прах на родину, в Ирландию. Сейчас же она желала бы захоронить его останки там, где они будут в целости, пока не истлеет плоть. Месье Эдмон любезно согласился предоставить место для тела лорда Бурка.
— Ма pouvre doucette, — тихо произнес Никола. — Я должен видеть ее! — Он встал и вышел из комнаты, прежде чем Эдмон мог что-либо сказать.
— Никола! — закричал карлик вслед дяде.
— Не нервничайте, Эдмон. — На лице Робби заиграла улыбка. — Вы помните лорда де Мариско?
— Этого черноволосого гиганта? Конечно! — ответил Эдмон.
— Так он сейчас с ней на корабле, и он не позволит Никола ни огорчить ее, ни дурачить. Так-то оно лучше, друг мой. Юная герцогиня не будет свидетельницей тому, что произойдет между этими тремя, а Никола раз и навсегда поймет, что Скай — не для него.
Эдмон облегченно рухнул на стул.
— Вы правы, Роберт, так оно лучше! Ну, еще вина? И так они сидели, дегустируя бомонское розовое, а герцог, приказав оседлать коня, поскакал к гавани. Найти судно Скай было нетрудно, ибо на его мачте развевался вымпел с золотым морским драконом на голубом поле. На трапе его встретил Брэн Келли.
— Месье герцог, — вежливо поклонился он Никола, — рад снова видеть вас.
— И я, капитан Келли. Надеюсь, с вашей Дейзи все в порядке?
— Да, монсеньор.
— Доложите обо мне госпоже, капитан.
— Как прикажете, монсеньор. Следуйте за мной. Брэн повел его к каюте Скай. Он постучал и, войдя, объявил:
— Герцог Никола желает видеть вас, миледи.
— Пусть войдет, — отозвалась она, но Никола, оттолкнув Брэна, уже вошел в каюту.
— Doucette!
— Монсеньор. — Ее голос был так же безразличен, как и глаза.
Никола Сент-Адриан почувствовал, как уверенность оставляет его. Эта прекрасная бледная женщина в черном, стоявшая перед ним, как бы отталкивала его. Он-то помнил страстную женщину, каждое движение, взгляд или слово которой были исполнены любви и жизнелюбия. Теперь перед ним стояла холодная и равнодушная дама. Да, он узнавал ее лицо, фигуру, но все остальное…
— Я рад приветствовать вас в Бомон де Жаспре, мадам, — тихо начал он.
На секунду ее выражение смягчилось.
— Благодарю, Никола. Мне так жаль огорчать вас, но мне просто некуда было пристать. Вы меня понимаете? Он кивнул и быстро произнес:
— Я никогда не переставал любить вас, doucette! Никогда! — И его руки обвились вокруг нее, привлекая к груди.
— А я разлюбила вас в ту самую минуту, когда узнала, что мой любимый Найл жив! — резко ответила она, отталкивая его, размыкая его нежеланные объятия. — Стыдитесь, Никола! Неужели вы думаете, что, если мой муж умер, я побегу к вам? А как же ваша жена? Как ее ребенок?
— Они для меня ничего не значат! — хрипло воскликнул он. — Вы! Только вы — все для меня! Я молился об этом! О Господи, сколько я стоял на коленях и молился о том, чтобы вы вернулись ко мне! Я так не молился с детства!
— Вы до сих пор дитя, Никола. Эгоистичный маленький мальчишка! Вы сами-то понимаете, что говорите? Вы готовы оставить ради меня жену и наследника! Где же ваше чувство долга, Никола? Неужели я ничему вас не научила? Ваш долг — это благополучие Бомон де Жаспра и его народа. Ваш долг — это благополучие вашей жены и ребенка. Я вас не хочу. Мне больше не нужны мужчины. Все, что мне нужно от вас, — это разрешение похоронить здесь моего мужа. Если вы против, скажите мне немедленно, и я отплыву — Doucetle, я вас умоляю… Она почувствовала жалость к нему.