этом? Что, если нужна кровь иного рода? Разговор с Ханикатом навел Аннева на мысль, что от терранской крови вышло бы больше толку, – но, увы, терранцев в Анклаве нет. Поэтому придется продолжать эксперименты с кровью и магией даритов.
Аннев горестно вздохнул, но тут в его душе забрезжила надежда. А вдруг, чтобы заставить жезл работать, нужно добыть кровь всех четырех каст? Если так, то не хватает образца крови ремесленника, управляющего кваиром. Аннев уставился на дионахов Маккланахан. Один – призыватель, вторая – ловец разума. Идеально. Осталось только придумать, как бы так изложить им свою просьбу, чтобы его не посчитали психом.
Тут только Аннев заметил, что Тим не сводит с него пристального взгляда.
Да чтоб тебя… Он лихорадочно принялся заглушать мысли и думать обо всем подряд, в надежде, что Тим не успел проникнуть в его разум. Потом резко поднялся со стула и сказал:
– Я, пожалуй, пойду.
– Подожди, – остановил его Тим, положив ладонь ему на руку. – Аннев, ты хотел нас о чем-то попросить?
– Да нет… – промямлил Аннев, растерявшись и заливаясь румянцем. Он смотрел на Тима и Мисти, единственных людей, с которыми подружился со времени своего прибытия в Анклав. – Это так, пустяки.
– Мальчику что-то нужно, Тим? – не оборачиваясь, окликнула супруга Мисти, которая в этот момент ставила книгу обратно на полку. – Это связано со Шраоном?
Аннев застыл на месте. А ведь его опыты с жезлом сотворения и правда могут помочь Шраону. Поначалу все попытки сводились к тому, чтобы создать артефакт, который помог бы снять Длань Кеоса, но они провалились. Тогда Аннев стал просто экспериментировать, не имея в голове никакого четкого плана. Чем больше времени он проводил с артефактом, тем яснее ему становилось, что предмету совершенно точно необходима кровь. И это поставило Аннева в тупик, ведь если бы даже он и раздобыл нужную кровь, то все равно не знал бы толком, что с ней делать.
Все эти мысли в одно мгновение пронеслись у Аннева в голове, и он понял еще кое-что. Поначалу, пытаясь создать нужный ему артефакт, он был всецело сосредоточен на одной-единственной задаче – снять Длань Кеоса. Когда же принялся экспериментировать, то никакой конкретной идеи у него не имелось. Возможно, теперь, когда он получит кровь еще двух дионахов и наконец точно узнает, для чего создает артефакт, удача ему улыбнется?
– Вообще-то, да, – выпалил он, не давая себе времени передумать. – Думаю, это может вылечить Шраона.
– О, расскажи подробнее. Что нужно от нас?
Аннев перевел взгляд на Тима, потом на Мисти и смущенно произнес:
– Немножко… вашей крови.
Мисти оторопела:
– Ты хочешь, чтобы…
– Он говорит правду, – прервал ее супруг, внимательно глядя на Аннева. – Я точно не знаю, как наша кровь поспособствует исцелению Шраона, но если ты уверен, то… – Он посмотрел на растерянную Мисти, пожал плечами и ухмыльнулся. – В конце концов, от нас ведь не убудет. – Он повернулся к Анневу. – Тебе сколько?
Аннев торопился к себе, когда вдруг на полпути вспомнил, что теперь он живет в другом месте: Рив исполнил-таки свою угрозу и приказал дионаху Вэббу перенести все вещи Аннева в комнату на самом нижнем ярусе Анклава. Аннева эта идея поначалу взбесила, однако он быстро успокоился и даже обрадовался, оценив достоинства своего нового жилища. На всем ярусе, кроме него, не оказалось ни одной живой души: никому не хотелось жить в этих сырых холодных комнатах, где вечно царил мрак. Впрочем, обстановка в комнате Аннева выглядела довольно экстравагантно: зеркало в полный рост, комод, гобелен на стене, кровать с набивным матрасом и стопкой шерстяных одеял, медный тазик для умывания, такой же канделябр и внушительных размеров ванна. При виде последней Аннев покачал головой. Интересно, где, по мнению арх-дионаха, он возьмет столько горячей воды, чтобы наполнить такую громадину, не говоря уже о том, что потом всю эту воду придется куда-то выливать? Тут ему все стало ясно: это своеобразный способ Рива извиниться – и в то же время уколоть его. Однако, каким бы ни являлся изначальный замысел дионаха, Аннев неожиданно для самого себя ощутил собственную значимость – и решил, что непременно воспользуется этой роскошью. Правда, позже, а сейчас у него есть более неотложное дело.
Убедившись, что все его пожитки на месте, Аннев зажег свечи в канделябре и закрыл дверь. Потом развязал бездонный мешок и вытащил из него две салфетки, пропитанные кровью Лескала и Терина. К его радости, кусочки ткани оставались по-прежнему влажными. Он положил их на прикроватный столик рядом с тазиком для умывания, а затем достал из мешка пузырьки с еще теплой кровью Маккланаханов.
Мисти согласилась на уговоры Тима, заявив, что все сделает сама. Она взяла шприцем кровь у них обоих, разлила в разные склянки, плотно заткнула пробкой… и потребовала у Аннева обещание, что он вернет бутыльки чистыми, в целости и сохранности.
Аннев стянул с левой руки перчатку, достал из кармана туники жезл сотворения и дотронулся им до двух окровавленных салфеток. Как и вчера, ничего не произошло.
Тогда Аннев откупорил один из пузырьков – с кровью Тима – и погрузил в него кончик жезла. Он представил, как жезл впитывает кровь, как начинает светиться и разгорается все ярче, напитываясь талантом Тима…
Ничего.
Аннев угрюмо смотрел на деревянную палочку. Артефакт упрямо молчал, и даже магия кольца везения не могла заставить его раскрыть свою тайну.
Совсем отчаявшись, Аннев сунул руку в мешок и вынул оттуда тяжелое медное кольцо инквизитора. Недолго думая, он надел кольцо на большой палец. Комната мгновенно погрузилась в уже знакомый малиновый туман. Аннев ощутил четкую пульсацию, исходившую от салфеток, лежащих на столе, но еще сильнее пульсировали склянки с кровью.
Он снова опустил кончик деревянной палочки в пузырек с кровью Тима, наклонил сосуд, чтобы кровь омыла большую поверхность артефакта, и стал ждать.
Ничего не происходило.
Аннев вынул жезл и взял его в левую руку, чтобы правой заткнуть пузырек. Но едва жезл коснулся золотого протеза, как кровь тут же начала испаряться, а жезл засветился алым светом.
– Кеос тебя подери, – ругнулся Аннев. – И что теперь?
Между тем сияние, распространявшееся от жезла, начало пульсировать, неспешно меняя цвет от темно-бордового до ярко-малинового. Сердце у Аннева забилось как сумасшедшее, во рту пересохло. Боги, боги, боги. Не представляя, что ему делать с пробудившейся магией, он инстинктивно сунул руку в бездонный мешок и вытащил серебряную монетку. Жезл, как нарочно, принялся пульсировать еще быстрее. Аннев, чувствуя, что сердце у него вот-вот разорвется от ужаса, сделал то,