толстенную, сантиметров в двадцать деревянную дверь, окованную полосами тускло поблёскивающего металла, мы вышли во внутренний двор крепости. Почти тут же к нам подскочил невысокий даже по меркам местных жителей… хм, как его назвать? Как вообще называют аррауков-подростков?
— Всадник Оррин, суарр ждёт вас.
— Веди.
Пусть дядька и считает, что умеет ориентироваться в этом лабиринте, но я заметил, что право указывать дорогу этому пареньку он предоставил с явным удовольствием.
— Что ты знаешь о тех двоих, что сопровождали… Галю?
Ха, то, что это не её имя, я уже и без него знаю.
— Почти ничего, — пожал я плечами. — Как-то не до бесед нам было. Старшего зовут Ру…
— С ним я знаком, — отмахнулся дядя Фёдор. — А второй? И потом, меня больше интересует, как они здесь оказались.
— Второго зовут Николаус тер… дер… забыл. Ник, в общем. Галя сказала, что он ученик Руфуса, и, по-моему, он маг. А насчёт «как оказались» — без понятия. А откуда ты Руфуса знаешь?
— Встречались, — буркнул дядька. — Не нравятся мне такие совпадения. Ладно, разберёмся.
Клыкастый юноша — хотя, откровенно говоря, по причине молодости клыки у него были не очень заметны, так, лишь чутка приподнимали верхнюю губу — привёл нас в небольшой зал с традиционно низким потолком и без окон. Окна в этой крепости вообще непопулярны, максимум — узкие, в три пальца шириной, бойницы. Да они тут и без окон хорошо обходятся, не менее двух десятков матовых шаров наполняли зал ярким, хотя и несколько мертвенным светом.
За столом, уставленным блюдами, тарелками и кувшинами, расположились трое. Руфус сосредоточенно двигал челюстями, перед ним на блюде — здоровенный окорок, принадлежавший то ли свинье, то ли особо крупногабаритному барану. Его молодой спутник уже наелся (или фигуру бережёт, не знаю), поэтому просто сидит и медленно цедит какой-то напиток из деревянной кружки. Третьего участника застолья я тоже видел мельком, там, на башне. Поручиться не могу, но, мне кажется, именно он объяснял дяде Фёдору причины смерти Галины. На всякий случай, задержавшись в дверях зала, я отвесил собравшимся неглубокий поклон.
— Приятного аппетита.
Арраук вскинул бровь и уставился на дядю Фёдора.
— В нашем мире это вежливое приветствие, обращённое к тем, кто сидит за пиршественным столом, — пояснил тот. — Заодно и пожелание испытать наслаждение от пищи.
— А, понял, — клыкастый окинул меня чуточку насмешливым взглядом. — Пррошу к столу, дррузья. Дела подождут.
— Штурма сегодня не будет? — деловито поинтересовался дядька.
— Может и будет, — фыркнул арраук. — А нам-то что до того? Или ты думаешь, дрруг, что звон мечей испорртит тебе удовольствие от тррапезы?
Дядька усмехнулся, уселся и придвинул к себе деревянную доску, заваленную ломтями слегка дымящегося жареного мяса.
— Миша, угощайся, — он подхватил со стола небольшой, грамм на триста, кубок и плеснул в него вина. — Не стесняйся, здесь церемониймейстеров не водится. Как и вилок, кстати.
Спорить я не стал. И в самом деле, когда я ел-то последний раз? Утром, как проснулся. Потом была дорога, затем встреча с Галей, порталы, крепость, стычка, в которой я позорно так и не сумел принять участие, блуждание по коридорам. Да и запах такой, что не устоять.
Мясо и в самом деле таяло на языке. И вкус необычный…
— Это свинина? — спросил я, уже нутром чувствуя, что подобные вопросы задавать в чужом для меня мире, вообще говоря, не стоит.
— Откуда здесь свиньи, — нарочито равнодушным тоном заметил дядька. — Это такой… гм… мясной червяк. Толщиной с холодильник, длиной метра четыре. Сплошной белок, к тому же, как считают наши гостеприимные хозяева, весьма положительно влияет на потенцию.
Ник, услышав это, явственно позеленел. А я лишь хмыкнул. Французы, вон, лягушек трескают за милую душу, китайцы — так те, по слухам, жареной саранчой не побрезгуют. Подумаешь, червяк…
— Вкусно, — сообщил я родичу не без рисовки. — А перец тут найдётся? Или хрен.
Молодой волшебник позеленел ещё больше.
— Руф, — дядя Фёдор внимательно посмотрел на господина Гордона, словно следователь на задержанного, — прости за прямоту, но я бы хотел услышать историю о том, как вы здесь оказались. Насколько я понимаю, экзорцисту из Сольфелла совершенно нечего делать в горах Элланы. Как и в лесах.
— Мне почему-то кажется, дрруг, что будет прравильней оставить вас наедине, — заметил арраук.
Дядька покачал головой.
— Не стоит, Урмас. Твои мудрые советы могут оказаться весьма полезны.
— Как пожелаешь.
Взгляд дяди Фёдора снова упёрся в экзорциста.
— Тебе нужная краткая версия, Теодор, или полная? — Гордон добродушно улыбнулся.
— Можно кратко, но обязательно правдиво.
— С этим проблем не будет, — кивнул Руфус. — Если кратко, то… Галя или, точнее, Гэль поведала нам об уничтожении расы суаши, о том, что сделал маг Войтен и о той роли, что отведена вам, суашини, в великом деле возрождения исчезнувшей расы. Рассказала и о тех, кто желает вам помешать.
— Гэль рассказала столь многое? — похоже, экзорцист сумел здорово удивить моего родственника. Дядька буквально буравил собеседника взглядом, в котором теплоты и дружеских чувств не наблюдалось абсолютно.
— Думаю, далеко не всё, — пожал тот плечами. — Но достаточно много. Как я понимаю, девушка, которую вы сопровождаете, и есть возрождённая суаши?
Наверное, я выглядел круглым идиотом. Сижу, хлопаю глазами и не забочусь о том, чтобы придерживать отвалившуюся челюсть. Признаться, пока я мало что понял, но… дядька — не человек? Или не вполне человек? Или «суашини» — это что-то вроде тайного ордена? Блин, что происходит? Стоп, он же мой родственник, брат отца… то есть мы, как у Киплинга, «одной крови». Хотя, выходит, о дяде Фёдоре я знаю до обидного мало. А то, что знаю — возможно, ложь. Ну хорошо, пусть не ложь, а легенда. Можно подумать, терминология что-то меняет.
— Понятно, — дядька задумался, затем сокрушённо покачал головой. — Что ж, тогда не вижу смысла держать Лену в неведении. Друг Урмас, соблаговоли послать кого-нибудь, пусть девушку приведут сюда.
Пока тот самый молодой абориген, что любезно указал нам дорогу к пиршественному залу, бегал за Леночкой, никаких серьёзных разговоров не велось. Я продолжал уплетать розовые ломти мяса, мысленно