Князь Феодор
Как стаду разойтись? Ты можешь, не стыдясь, Из уст произносить такие речи, князь! Россию защищай, доколь Россия дышит, — Вот что нам Филарет в плену из Польши пишет:
(вынув, читает письмо)
"В темницу заключен, кончая жизнь мою, В глазах Литвы пишу я грамоту сию; Склонив к измене вас, приобрету свободу; Но я даю совет вельможам и народу Не рабствовать Литве и кровь за веру лить…"
(Окончав чтение.)
Слезами должно нам сие письмо омыть!
Князь Димитрий
(приняв письмо)
Как гласу божию, его словам внимаю И руку пастырску в восторге лобызаю.
Князь Руксалон
Не можно воевать — здесь ужас, трепет, страх, Удобен ли потрясть кремнисту гору прах? Где войско? где союз? где? где наш хлеб насущный? Народ имеем мы начальству непослушный; Народ, взирающий со страхом на Литву, Считает не своим престольный град Москву; Полякам предана Российская держава; Кто, кто теперь лишит престола Владислава?
Князь Димитрий
Доколе у меня лиется в жилах кровь, Не истребится в ней к отечеству любовь; С оставшими при мне отечества сынами Пускай мой ляжет прах под здешними стенами! Доколь последний вздох во брани испущу, Россией царствовать Литву не допущу: Хоть наше счастие и слава миновалась, Всего лишились мы; но храбрость нам осталась! Ах! можно ль не стыдясь возвесть нам смутный взор На наш престольный град, на общий наш позор? Мы, мы отечества, мы трона не заступим И нашей кровию России не искупим, Московских жителей не свободим от уз? Мы вступим в пагубный с поляками союз, От поругания пол женский не избавим, И старцев и детей у них в плену оставим? О други! вот Москва, вот храмов тех главы, Где прежде в тишине молились Богу вы; Мы наших сродников, мы домы там имеем, Ни к сродникам идти, ни в дом вступить не смеем? Нет! нет! с немножеством оставшихся мне сил, В которых мужества злой рок не погасил, С друзьями храбрыми, ко горы любят славу, Клянуся защищать Российскую державу!
Князь Руксалон
Тебе удобно, князь, с Литвою воевать, Когда умеешь ты корысти добывать; Имеешь ратников отважных, воруженных. Но сколько жен от них мы зрели убиенных, Сих жен, несчастных жен, которые — увы! К нам пищу и сребро носили из Москвы? Не меньше я других святыню чтить умею, Но храмы защищать пособий не имею; На жен я нападать, ни грабить не привык.
Князь Димитрий
У слабого в руках копье и меч тростник. Я знаю, что меня, о князь! ты ненавидишь; Ты в ратной строгости грабеж и подлость видишь. Ответствовать тебе мой должен был бы меч, Но я злоречие умею пренебречь.
Князь Феодор
Не ссоры нужны нам, друзья мои! не ссоры, Лишили нас Москвы боярские раздоры; Когда согласием своим не поспешим, Последних мы подпор отечество лишим. Прогневали Творца, мы небо огорчили, Когда Литве царя Василия вручили, Вручили нашего отечества главу; Полякам отдали державу и Москву. Кто тако посрамил венец и скипетр царский? Нестройства внутренни, раздор, совет боярский; Как враны хищные, на их мятежный глас Поляки двинулись и растерзали нас. О! коль вы счастливы, родители любезны, Которы наши дни предупредили слезны Или не дожили до сих плачевных лет, Когда Москва в плену, когда России нет! Приняв почтенное название боярства, Мы есть крепчайшие подпоры государства; О благе мы его обязаны радеть, С ним купно ликовать, с ним купно и болеть. Где царствует мятеж, там царствует нахальство; А зло лютейшее в народе безначальство! Престанем буйствами Россию раздирать — Нам должно воинству начальника избрать; На мужество, на честь, на истину воззрите И воинству главу, о други! изберите.
Боярин Иоанн
Начальника избрать, о небо! нам внуши. Народы без главы есть тело без души.
Князь Руксалон
Мы нашим воинством, друзья! без действа правим; Кого отечества защитником поставим? Пожарский князь, в бою стрелами изъязвлен, Скончался, может быть, за Волгу удален. Сей муж, почтенный муж, чему весь град свидетель, Умел совокуплять с геройством добродетель, Не славы собственной, не почестей искал, Но славу общую он грудью защищал; О! если б сей герой ко граду возвратился, Конечно бы ему правленья жезл вручился; Но нет Пожарского, — кого мы изберем?
Князь Димитрий
За веру мы, за трон бесстрашно все помрем! Пожарского в чертах изображая дивных, Ты хочешь уязвить людей, тебе противных: Нас хочешь угнести достоинством его, Как будто мы в войне не значим ничего; Но наши явны суть отечеству заслуги.
Князь Феодор
Оставим прение, оставим зависть, други! Такого должны мы начальника избрать, Который приучен бесстрашно умирать; Кто купно сам собой и войском может править, Враждебные слова презренной вещью ставить; Кто так, как верный сын, отечество любя, На жертву отдает за всех людей себя; Малейшие в войне опасности предвидит; Пылая мужеством, кто гордость ненавидит. Забыли вы, друзья, чья молния, чей гром Соделал в сей стене сей видимый пролом. Бояре тайно советуют.
Князь Димитрий
Где море, Руксалон, ты видишь возмущенно, Там око у тебя на капли обращенно. Не мелочи в войне мы должны примечать; Россия в крайности — пойдем ее спасать! За благо общее пойдем с Литвой сражаться!
Князь Руксалон
Под тенью общих благ ты хочешь укрываться И пользу собственну желаешь соблюсти; Вещая истину, я враг и недруг льсти!
Боярин Иоанн
(вслух)
Вручим себя, вручим начальнику такому.
Князь Феодор
Вручим Димитрию — кому вручить иному?
Боярин Иоанн
(Димитрию)
Начальство восприми!
Князь Феодор
(Димитрию)
Отечество прославь, И нам повелевай, а нашим войском правь!
Князь Димитрий
Сие почтенное, друзья мои, избранье Мне будет от клевет служить во оправданье; На многих изощрен злодейский был кинжал, Полвойска убыло, Заруцкий убежал. Когда отечества не защищает воин, Так сыном он его назваться недостоин. Да тот оставит нас, усердия в ком нет.
Князь Руксалон