Читать интересную книгу "Один на один с жизнью: Книга, которая поможет найти смысл - Илья В. Латыпов"

а страх перед будущим нарастает. И если человек XIV века жил в страшном, но понятном и достаточно предсказуемом мире, зачастую ограниченном соседской округой и ближайшим городом с его рыночной площадью, то люди XVIII века уже утратили ощущение этой упорядоченности.

Одного из путешественников во времени шокировали появившиеся в XVII веке работные дома: учреждения, созданные как бы с благотворительной целью, в которых нищим и обездоленным предоставляли крышу над головой и скудное питание в обмен на тяжелый труд у станков. Ужас работных домов для средневекового англичанина был в том, что люди в них превращались в вещи – более того, в приложение к вещам. Все, что от них требовалось, – работать за станками. По сути, под вывеской гуманизма возрождалась древнеримская традиция отношения к рабам: их называли «живыми орудиями», то есть отождествляли с вещами. Я неслучайно привожу сравнение с Древним Римом, так как в ранние эпохи, в Древнем Египте или Вавилоне, рабам, находившимся на нижней иерархической ступени, все же не отказывали полностью в человеческом достоинстве.

Для средневекового купца смысл жизни был не в том, чтобы стать счастливым, добиться успеха и достигнуть прочих целей, столь популярных в наше время. Его задачей как «твари Божьей» было прожить жизнь достойно, то есть соблюдать заповеди, добиваться уважения среди людей. Быть бедным или делать какую-то непрестижную работу не стыдно, ведь на все воля Божья, только Господь определяет, чего и сколько отмерить человеку. От человека зависит лишь его собственное поведение, и поэтому стыдно вести себя недостойно и быть притчей во языцех.

Бог – строгий, но любящий отец, готовящий своих чад к вечному блаженству и передающий свои наставления через особых людей или при помощи знаков и знамений. Каждый точно знает, что ему делать, чтобы войти в райские врата, и смирение со своей долей, определенной Богом, – важная составляющая этого пути. Добро и зло четко определены, праведность и свет в конце концов восторжествуют, а существующая на земле несправедливость – дело рук злых людей и дьявола, которые будут посрамлены в свой час. Каждого человека ждет утешение – не при жизни, так после смерти.

В мире полузакрытых общин, в которых люди проводят всю жизнь вместе, вопрос смысла жизни не стоит остро – все на своих местах, всё предопределено, прими свою долю со смирением и живи столько, сколько тебе отпущено. Всегда были те, кто протестовал против такого порядка вещей, но большинство его поддерживало, поколение за поколением, и в этом и был смысл жизни – невзирая на многочисленные невзгоды и бедствия, идти по пути, указанному «Божественным светом».

Рационализм и разорванный мир

С приходом Нового времени развитие экономики и великие открытия приводят к возникновению капитализма и становлению новых ценностей. Смирению противопоставлена дерзость конкистадоров и торговцев, открывающих новые миры, «всезнанию» священных книг – любопытство и критичность первых ученых-универсалов эпохи Возрождения. Мечта о посмертном рае уступает место стремлению чего-то достичь уже в этой жизни, вкусить ее радость, в том числе и изменяя свое социальное положение.

Люди все больше предоставлены самим себе, все чаще уезжают осваивать колонии, уходят работать в города, занимаются наемным трудом. Жизнь человека – в его руках, от него зависит, чего он добьется в жизни. И смысл его жизни тоже зависит только от него. Церковь и традиции больше не указывают человеку его место в мире и не несут утешение – их значимость с каждым столетием уменьшается. Новизна постепенно становится скорее положительной характеристикой, чем внушающей опасения и недоверие (как по определению не освященной предками и старыми обычаями). Но и тревоги становится больше: великие географические открытия намного увеличили размеры мира, он стал значительно опаснее и страннее (причем для всех: как для европейцев-первооткрывателей, так и для аборигенов – американских индейцев, жителей островов Тихого океана, Австралии, Центральной и Южной Африки).

Мир мифа, объясняющего все, и жесткой религиозной системы потеснился, уступая место рациональному сознанию, в котором весьма непросто найти абсолютные и незыблемые смыслы. Почему? Потому что первым и главным признаком рационального сознания является неполнота и фрагментарность картины мира. Существует понимание ограниченности знаний о мире и о себе.

Если человек мифологического сознания может придумать объяснение любым явлениям, а религиозный все непонятное объясняет волей Бога или чудом, то носителям рационального сознания приходится мириться с тревогой неопределенности. Рациональность и наука гораздо чаще задают вопросы, постоянно расширяя горизонт неведомого, чем дают простые и ясные ответы.

Человеку рационального сознания приходится, набравшись мужества, признаваться, что он многого не знает. Причем признаваться не только самому себе, но и тому, кто заявляет, что все ответы можно прочитать в священной книге или узнать у какого-то гуру. Говорить «я не знаю», понимая, что после этих слов от тебя могут отвернуться (и чаще всего отворачиваются) те, кто жаждет получить ответы.

Вторая особенность рационального сознания – отсутствие абсолютной истины. Истина где-то существует, и цель, например, науки – искать ее. Другое дело, что мы не можем быть на сто процентов уверены, что наши знания точно и полностью отражают реальное положение дел. Сомнение – еще одна характеристика рационализма, усложняющая жизнь носителям рационального сознания.

Непонятная многим идея Декарта, выраженная в формуле «я мыслю, следовательно, существую» вытекает из другой его идеи: все следует подвергать сомнению, даже собственное существование. Еще в более древние времена Чжуан Цзы, проснувшись, пытался понять: кто он – философ, которому приснилось, что он бабочка, или бабочка, которой снится, что она – философ? Но все время во всем сомневаться невозможно, и на помощь приходит та же вера и идея о приближении к реальности. Да, мы не можем знать что-либо на сто процентов, но способны приблизиться к истине настолько, что оставшимися несколькими процентами незнания можно временно пренебречь. Земля имеет форму шара – утверждение не истинное, но близкое к истине.

Третья особенность рационального сознания – историчность. И она мне нравится больше всего тем, что показывает: наш мир – не раз и навсегда установленная данность, а развивающаяся, постоянно меняющаяся реальность. Историчность – это способность видеть события и факты в развитии, устанавливать причинно-следственные связи. Мир, окружающий нас, не возник внезапно, он имеет свою историю. Человек, с которым я общаюсь, тоже имеет историю личных трагедий и побед, наложивших на него отпечаток. Мифология абсолютно неисторична, для нее характерна идея вечно повторяющегося цикла «созидание–разрушение» («и возвращается ветер на круги своя»). Религия неисторична, потому что ее история уже написана, она имеет начало и нам уже известен конец.

Рациональное восприятие – это восприятие мира изменяющегося, но перемены в нем происходят по своим законам. Ничто не появляется ниоткуда или внезапно, у всего есть причина, и то, что происходит, – результат взаимодействия множества факторов. Формулировки «так получилось», «так было всегда» или «такова воля Божья» в мире разумного осознания не существуют. «Что», «как», «почему» и «зачем» – основные вопросы рационального сознания.

Наш мир дышит историей. Наши тела от генов до костей – это история миллионов лет эволюции. Окружающий ландшафт формировался миллиарды лет, и этот процесс не закончится, пока существует Земля. Отсутствие вечного, неизменного, незыблемого, текучесть и изменчивость мироздания – еще одна тревожная истина, к пониманию которой приводит рациональное осознание мира. Мифологический и религиозный способы осмысления мира сопротивляются идее тотальной конечности человеческого сознания – душа должна продолжить существование в каком-то ином виде и в другом месте. Рациональная картина мира не может дать нам такого же утешения. В лучшем случае ответом является «мы не знаем, что будет после смерти с нашим сознанием», в худшем – «после смерти нет ничего, наше сознание разрушается навсегда».

Распространение рационального сознания привело к разрушению многих устойчивых картин мира вместе с их экзистенциальными и космологическими смыслами. «Бог умер», – патетично возвестил Ницше, и в чем-то был прав: Бог и его заповеди для большинства людей перестали быть путеводными смыслами, мерой жизни. Это не плохо и не хорошо, просто так, как есть. Однако в итоге на многих людей, в том числе на светских философов (в первую очередь экзистенциалистов) легло бремя ответов на вопросы, касающиеся смысла жизни, и никто не может сформулировать какой-то универсальный ответ, единый для всех. В лучшем