Читать интересную книгу "Один на один с жизнью: Книга, которая поможет найти смысл - Илья В. Латыпов"

дня и ночи, уровень тревоги сильно снижался, суета уходила и я мог наслаждаться малым – например, весь день лепить из глины горшок. В шуме бури и грохоте грома легко услышать голос гневного божества, которое так и хочется как-нибудь задобрить, чтобы оно нас не трогало. Это понятный, простой и гармоничный мир, в нем хорошо, и я понимаю тех современных людей, которые стремятся обрести смысл жизни через попытку вернуться – хотя бы частично – к этой простоте. Но, как и большинство людей, я живу в обществе, которое в противовес миру природы создало искусственный мир (техносферу), а в нем правят другие «боги», работают иные правила и смыслы.

Религиозный мир

По мере развития общества мифологическая картина мира, некогда единственно существовавшая, значительно усложнялась. Люди создавали цивилизации со своими законами существования, отличными от законов природы. К мифу добавился новый способ осмысления мира и места человека в нем – религиозный. Я не буду здесь углубляться в то, что такое религия, это очень сложный вопрос. Само слово происходит от латинского religiō – «связанность» (верой, клятвой) и явно указывает, что условно беспечному существованию человека в рамках этого мировоззрения приходит конец. Религиозное мышление основано на признании существования высшей, абсолютной и неизменной истины, уверенности в обладании этой истиной (или ее частью) и стремлении всячески следовать этой истине. Наиболее четко религиозное сознание обнаруживается в монотеистических религиях, «высшая истина» в которых включает в себя и представления о предназначении человека.

Мифологический мир не имеет абсолютной, высшей истины. Например, в Древнем Египте было несколько мифов о сотворении мира, вполне уживавшихся друг с другом. Древние народы могли поклоняться не только своим, но и чужим божествам. Фанатизм – явление очень редкое в мифологическом мире. Религиозное восприятие предложило иную картину мира и модель поведения. Как и в случае с мифологическим объяснением устройства Вселенной, главная психологическая цель религиозной картины мира – снизить уровень экзистенциальной тревоги перед непредсказуемостью, хаотичностью нашего существования, перед огромным, неизвестным миром.

Первая особенность религиозного сознания – появление сверхъестественного. Космический закон мифологического мира можно уподобить гравитации: она везде, влияет на все, но при этом никакой своей волей не обладает. На смену этому закону приходит фигура Бога как творца, создавшего мир из ничего, абсолютной и всемогущей фигуры, устанавливающей законы мира, но им неподвластной. Бог сверхъестественен, он над природой, а не в ней.

Фактически мифологическое представление о полностью понятном мире сменяется картиной мира, разделенного на три части: то, что уже познано человеком, то, что пока еще не познано, и то, что познать невозможно (Бог). В отличие от богов мифов, он живет не в нашем мире, а где-то на небесах, хотя ад как пережиток мифологических представлений располагается под землей. Но одновременно было и есть представление о том, что Бог вездесущ, он повсюду и во всем, и в любом случае он не подчиняется законам природы, начиная с главного – конечности всего сущего.

Возникновение представлений о сверхъестественном совершило переворот в осмыслении мира человеком. Отношения с Богом невозможно выстроить так же, как с мифологическими божествами или духами, ведущими себя подобно людям. Никто не может предсказать, «вычислить» поведение Бога, он выше нашего разумения. Такой образ неизменно вызывает сильное психологическое напряжение, обусловленное все той же тревогой перед неопределенностью. Средством избавления от тревоги становится уже не сделка с божеством или магия, а беспрекословное подчинение «высшей истине», которую олицетворяет Бог.

Истина передается Богом через особых людей – пророков и святых. Ее не обсуждают, нельзя в ней сомневаться и размышлять о ней (потому что размышление порождает сомнение, а сомнение ведет к заблуждению и бунту против «истины»). Точнее, размышлять-то можно, но только для уточнения и прояснения того, что же хотел сказать Бог (так как его послания не всегда понятны смертному разуму). А вот сомневаться в ней нельзя. Поэтому в монотеистических религиях постоянно происходят расколы, вражда, предание друг друга анафеме и т. п. Как сказано в финальных строках Экклезиаста, «…бойся Бога и заповеди Его соблюдай, потому что в этом все для человека; ибо всякое дело Бог приведет на суд, и все тайное, хорошо ли оно, или худо».

Вторая особенность – отрицание неупорядоченности и случайности. Человек мифологического сознания не особо стремится найти точные и ясные ответы на вопросы «зачем» и «почему», ему достаточно непосредственного эмоционального переживания от соприкосновения с миром духов-богов, а для религиозного человека эти вопросы приобретают большую значимость. Идея всемогущего Бога неизменно подводит к мысли, что все происходящее в мире имеет четко заданную Богом цель.

Религиозная мифология отличается от «мифологической мифологии» логической упорядоченностью и связностью (или, по крайней мере, попытками придать ей связность). Человек со своей свободной волей вносит, конечно же, элементы хаотичности в мироздание, но общий божественный замысел остается неизменным, и он является ориентиром. При этом «истина», которая явлена людям через пророков и святых, должна приниматься в первую очередь на основании веры, а не рациональных аргументов.

Третья особенность – наличие абсолютных морально-этических норм. Там, где есть абсолютная истина, формируются абсолютные морально-этические нормы и догмы. Более того, религиозные люди всегда считают, что этой истиной владеют только они и их единоверцы. Религиозное сознание не признает относительности ни в чем, оно мыслит только черно-белыми категориями: грех/святость, Бог/дьявол, истина/ложь. Теперь «не убий» – это абсолютный запрет на любое убийство человека вне зависимости от его веры, нации, пола и т. д. Абсолютные категории устанавливают высочайшую планку, которой не достичь, но тянуться к которой – долг каждого верующего человека. Эта абсолютизация морали порождает сложные этические дилеммы, например вопрос пацифизма во время войн.

Из идеи обладания абсолютной истиной вытекает четвертая особенность религиозного сознания: мессианизм. Это стремление распространить свои взгляды и убеждения как единственно верные среди других людей, общностей и народов, а также убежденность в собственной особой миссии по распространению истины. Это явление не характерно для представителей мифологического сознания в принципе. Убежденность в том, что именно ты обладаешь истиной, побуждает проповедовать ее или насаждать свои взгляды и ценности (необязательно религиозные).

Нетерпимость к другой точке зрения, затрудненность диалога – неотъемлемые черты религиозного сознания, основанного на вере в авторитет. Для большинства христианских миссионеров в Африке, Новой Гвинее и других нехристианских регионах планеты была характерна непримиримость, неуважение к местным обычаям и традициям. Фанатизм – логическое следствие веры в обладание истиной и убежденности в том, что эту истину нужно распространять. Любой ценой. Если надо, то идти по трупам.

Религия не противоречит мифу; миф – фундамент, религия – здание. Даже самые последовательные монотеистические традиции не избежали противоречий и непоследовательности. Например, люди начали молиться святым и просить их замолвить слово перед Богом, приписывая ему и другим небожителям человеческие черты (своего рода царя с приближенными, фаворитами и опальными ангелами) и игнорируя мысль о том, что единственным источником чуда является Бог, но не предметы или мощи (как в мифологическом и магическом сознании). Религии не чужда и рациональность, которая, однако, ограничена догматами.

Некоторое время назад я познакомился с работами английского историка Яна Мортимера. Он представляет генерацию историков, изучающих не политические события, не войны, не экономическую историю, а историю повседневности. Он пытается понять, как жили люди в прошлые эпохи, воссоздать их быт, повседневное существование. Сам Мортимер специализируется на истории повседневности средневековой Англии, и после работ, посвященных Англии XIV–XVI веков, он написал фантастический роман. Если не вдаваться в подробности, сюжет таков: два английских торговца в 1348 году во время Черной смерти, пандемии чумы, получают возможность провести каждые сто лет по одному дню, начиная с XV века и заканчивая XX веком. Просыпаясь в одном и том же месте в разные эпохи, они наблюдали, как менялась сельская Англия, что в ней появилось нового, а что сохранилось от старой.

Самое любопытное в этом романе, на мой взгляд, то, как воспринимают представители классического Средневековья изменение отношений между людьми. Чем ближе к нашему времени, тем более отчужденными становятся эти отношения. Люди, казалось бы, начали жить лучше (даже самые бедные крестьяне имеют то, чего не имели зажиточные сто–двести лет назад), однако их удовлетворенность жизнью уменьшается,