почему не пристрелили там, на заводе?
На этот раз это Рид оставляет его без ответа.
— В толпе тоже могли бы. Прямо под носом у полиции. Что вас остановило?
— А у тебя сегодня в планах помереть, — нехорошо улыбаясь, отвечает Рид, — я так погляжу.
Он утыкает пистолет пацану под подбородок — прямо туда, где бьется пульс. Кирихара неровно дышит, а между ними нет расстояния вытянутой руки, — и Рид видит, как расширяются его зрачки, когда он выпаливает:
— Тогда стреляйте! — отчаянно и очень глупо. — Стреляйте наконец, а не требуйте от меня извинений!
Рид ощущает подкатывающую к горлу злобу:
— Да мне на хер не уперлись твои извинения, сопляк.
— Ну тогда давайте, Рид, — взвинченно продолжает Кирихара. — Вперед. Я безоружен, а драться не умею. Здесь никого нет, — он почти брыкается, и Риду приходится второй рукой вжать его в стену, чтобы случайно не размозжить его мозги о кирпичную кладку. — Просто нажмите на спусковой крючок и вернитесь в свой чокнутый мир головорезов!
Какие мы, блять, эмоциональные.
— Я подумаю над этим, — обрывает его Рид. — А теперь прекрати истерику и дай мне те ответы, которые мне нужны. Когда вы успели снюхаться с Перети?
А затем Кирихара делает то, чего не ожидаешь от человека, у которого пистолет под горлом: он смеется так, что дуло глубоко впивается ему в подбородок. Смех у него надрывный: так смеются люди на грани нервного срыва. Это почти обескураживает — Рид чувствует, как его уверенность в том, что происходит, дает трещину.
— Перети, — выдыхает он, смаргивая слезы, выступившие на глазах за стеклами очков. — Вы знаете, кто такой Перети, Рид?
— Мы оба знаем, кто такой Перети, — щурится Рид. — И я все думал, как так получилось, что Картель считает, что это я спер их супервайзера. А теперь я узнаю, что вы с ним заодно, и, знаешь, все встает на свои места. Не твоя ли уж была идейка?
Кирихара почти улыбается:
— Нет, это их собственная. Подставить вас — нет ничего проще, верно? — Он будто снова готов истерически рассмеяться. — Вы всем поднасрали в этом городе. И своим, и чужим.
Рид больнее вжимает пистолет ему в подбородок, заставляя задрать голову:
— А ты больно честный стал, да?
Но Кирихара его будто не слышит:
— Перети и его люди — не преступники, — продолжает говорить он, глядя вверх. — Они проводят операцию под прикрытием. — И снова коротко смеется. — Индонезийская особая полиция, слышали о такой?
И все встает на свои места. Действительно. Вот оно. Вот на что это было похоже — на полицейскую операцию, а не на бандитские разборки. Рид лихорадочно соображает, складывая остальные детали пазла. Он ослабляет хватку, позволяя Кирихаре опустить подбородок, и задается все новыми и новыми вопросами. Если Перети — коп… получается…
— А что может быть лучше для государственных агентов, чем объединиться с органами? — выдыхает Кирихара. — Бирч сорвала джекпот. А вас подставили. И даже не я.
И снова выдает нервный смешок.
— И даже не ты, — медленно повторяет Рид.
Зачем ты мне это рассказал? Зачем сдаешь и своих, и других агентов? Опять спасаешь свою шкуру за счет чужих жизней?
— Ну что вы смотрите, — кривится Кирихара ему в глаза, — что вы, блять, смотрите! Как будто я вам что-то должен! Как будто я… Черт, ваша цель — оттиски, а не я, чего вы от меня хотите?!
Здесь я бы уже поспорил.
— Я не тот, за кого вы меня принимали? Ну простите. Я трус? Да, я в курсе! — Ему не хватает воздуха. — И мы ничего не можем с этим поделать! Так что или уберите пистолет, или стреляйте, черт вас дери!
Рид продолжает держать пистолет прямо у него под горлом, не двигаясь с места. Их взгляды припаяны друг к другу, и Риду кажется, что он, возможно… Под аккомпанемент его мыслей Кирихара медленно поднимает руку.
— Я слишком устал от этого. — Он болезненно кривится. — Я… я на такое не подписывался. Это не моя работа. Я не умею… так.
И кладет пальцы на ладонь Рида, сжимающую пистолет.
— Почему я вообще должен… Я даже не собирался… — беспорядочно выдыхает он.
Рид позволяет ему взять себя за руку и отвести пистолет. Они вдвоем медленно опускают его, и он остается внизу, сжатый обеими ладонями.
— Я просто хочу выпутаться из этого дерьма и вернуться домой.
Эта честность на его лице немного… бьет под дых. Рид видит: разбитый, уставший, испуганный до той степени, что уже перестал бояться, Кирихара в шаге от того, чтобы сползти по стенке.
А потом он говорит:
— Извините.
И Рид успевает вовремя отскочить, прежде чем дуло его собственного пистолета уперлось бы ему в живот.
* * *
Арройо заинтересован в том, чтобы Девантора продолжал говорить. И даже не потому, что у него такой сладкий и приятный голос: голос Деванторы звучит как скрип тормозного пути старого паровоза. А вот в голове у Деванторы живут интригующие инсайды. Ты никогда не можешь знать: скажет он вопиющую ересь, начнет травить любимый анекдот или поделится правдой, — но, пока существует вероятность, что он выдаст что-то полезное, он должен продолжать говорить.
— Ты ведь сейчас подумал об этом, — улыбается Девантора. — О том, что это один из вас.
Важно только не дать ему запудрить себе мозги.
Благо Бирч знала, кого к нему посылать.
Повисает пауза: эту паузу Арройо тратит на то, чтобы закурить, а Девантора ждет. Деванторе будто бы и не очень надо узнать, как срабатывает его провокация: он насвистывает, разглядывая собственные грязные ноги и поигрывая ступнями. Потом радостно заявляет:
— Может, это даже ты.
Арройо возражает:
— Нелогично.
— Правда! — Девантора чешет нос. — Ну, или ты преследуешь какие-то другие цели, придя сюда, Эдди?
Арройо смотрит на него долгим взглядом. Кажется, он понимает, почему Басир так держится за него: извилины Деванторы работают шизоидно и раскидисто, во всех направлениях. Даже жаль, что у них не выйдет толком посотрудничать.
— У меня одна