— Итак, Эдгар Арр… что-то-там… собственной персоной, — с удовлетворением заключает Девантора. — Первый помощничек старшего агента Бирч. А чего ж она сама не приехала поздороваться? — И демонстративно кричит в сторону двери: — Мне казалось, мы с ней прям подружились!
— Агент Бирч передавала вам горячайшие приветы.
— Надеюсь, она по мне скучает.
Не больше, чем Ольберих Басир, думает Арройо, но вслух говорит только:
— Безусловно. — Добавлять к этому что-то типа «только о вас и говорит» кажется скандальным неуважением к начальству. Впрочем, что-то сказать все-таки нужно, так что Арройо позволяет себе небольшую вольность: — Вы произвели на нее неизгладимое впечатление.
— Так приятно, что где-то обо мне помнят и любят меня! — восклицает Девантора. — Может, из большой любви она мне еще и напильник, — он гремит наручниками об трубу, — гостинцем передала?
Арройо разводит руками:
— Увы. Могу только предложить закурить.
— Что же тебе такого нужно от меня, что ты даже не побоишься дать мне ради этого зажигалку, Эдди? — Девантора артистично округляет глаза.
— О нет, — вежливо смеется Арройо, — в руки зажигалку я вам не дам.
— Ты меня переоцениваешь! Я же не Эйдан Рид, — и в голосе его звучит злость. Ядреная, разъедающая злость, которой можно чистить чайники от накипи — или растворять кости.
Арройо хладнокровно отмечает: если вдруг Девантора встретится с Ридом еще раз, одного из них больше никогда не найдут. Остается надеяться, что к этому моменту он сам будет далеко от Индонезии, чтобы ему не пришлось потом описывать это в отчете.
— Максимум, что я смогу, — поджечь тебе волосы, — злость пропадает так же внезапно, как появилась, и у Деванторы снова скучающе-светский тон. — Хана причесочке, но ради родины можно и потерпеть, правильно? «В синем с россыпью звезд полосатый наш флаг»!
По долгу службы Арройо встречался с уймой отморозков, но самой жуткой категорией всегда оставались те, кого при должном разбирательстве отправляли не в тюрьму, а в психиатрическую клинику. Судя по досье Деванторы, никто никогда не хотел должным образом с ним разбираться. Здравого в нем было только…
— Тошнит меня от американцев. Ну, что там по моей сигаретке?
… Да ничего в нем здравого не было.
А может быть, это все клоунада. Или нет? Говорить с Деванторой — как стоять на балансире или вслепую вести машину.
Впрочем, Арройо все равно держится так, будто бы внутри этой комнаты за последние пять минут не случалось ничего, кроме взаимно приятных шуток, и не торопясь встает.
В пачке еще половина плюс пластмассовая зажигалка. Вкладывая Деванторе в зубы сигарету и поджигая ее, Арройо думает, что, будь его воля, он бы и на метр к нему не приблизился. Но это жертва на алтарь призрачной возможности, что Девантора решит пооткровенничать. Первая, но не факт, что последняя.
— Итак, — говорит он, когда Девантора с наслаждением делает первую затяжку. — У меня есть пара вопросов. Буду крайне благодарен, если вы пойдете на контакт.
Девантора вытягивает ноги, сверкая грязными босыми пятками, и впритык смотрит на Арройо, сильно затягиваясь. Когда он так втягивает щеки, его лицо совсем перестает быть человеческим.
— Надо же, нормальное курево. Я думал, ты подсунешь мне какой-нибудь «Кэптан Блэк», — задумчиво глядя на сигарету в своих пальцах, говорит Девантора. — Я даже сказал себе: эй, Девантора, если этот парень даст тебе «Кэптан Блэк», это вонючее дерьмо, да еще и с вишней, — проломи ему кадык! А ты вон… нормальный парень, оказывается.
Он делает еще одну затяжку и весело смотрит на него снизу вверх:
— Оглашай свои вопросики, Эдди. Я слушаю.
* * *
Где-то между очередной попыткой найти радиоволну, с которой бы его не кумарило, и что-то съестное в машине Салима Рид замечает движение. Сперва темную фигуру: она мелькает в пустых окнах недостроенного лестничного пролета, потом мелькает еще раз — ниже, потом снова, а следом фигура вылетает на улицу и оказывается Кирихарой.
Рид на секунду откидывается в кресле, приготовившись наблюдать, но Кирихара не останавливается ни позвонить, ни подышать, ни покурить. Вылетев из-под плешивого козырька над выбитой парадной дверью, он только набирает скорость — и последние пару метров до лазурного «Пежо» он бежит.
Звонок от Нирманы застает его выезжающим из-под сени листвы. Рид быстро жмет кнопку, чтобы не отвлекаться. Кирихара садится за руль лазурного «Пежо» и трогается с места.
— Красная тревога, — сообщает Нирмана.
— Салим заметил пропажу?
— Нет, я сама сдала тебя с потрохами. Сказала, что одного Деванторы тебе оказалось мало — и ты решил прихватить тачку.
Рид думает отшутиться: ага, мы с моими друзьями Торой и Бо, обняв чемодан с оттисками, отправляемся в дорожное приключение по Яве, — но Нирмана, не выдерживая драматической паузы, говорит:
— Епископа интересует, где ты.
Нет, ну раз епископа…
— Преследую мальчишку.
— Какого? — на линии раздается шум, врывается злобный голос Салима, и Нирмана рявкает, убрав трубку от лица: «Заткнись!» — а потом таким же спокойным буддистским тоном продолжает: — Какого мальчишку?
— Ну, помнишь, две ноги, две руки, одна дыра в моем плече.
— Ты поехал охотиться на Службу? — не впечатлившись, спрашивает она, зато на заднем плане отчетливо слышится голос Салима: «Он ЧТО?!»
Что-то это здорово Риду напоминает.
— Нет, думаю, я нашел ребят, которые спиздили Девантору. А заодно нашел и Службу, — наконец-то признается он.
Вывод, конечно, навскидочный — все-таки он не успевает увидеть Девантору, машущего ему через окошко, — но отменная интуиция, результат большого опыта, говорит ему, что он не промахнулся.
— Они заодно? — коротко спрашивает Нирмана.
— Черт их знает, — признается Рид. — Это Депок, второе шоссе, сейчас скину координаты. Кирихара отделился, я еду за ним. Собираюсь поболтать с ним по душам.
— Только давай без…
— Ой, да не буду я к нему приставать! — отмахивается Рид.
«Пежо» виднеется в конце дороги, на повороте перспектива делает его маленьким, как машинка Барби, и Рид решает поднажать. Тем временем Нирмана вздыхает:
— Я не об этом, — и голос у нее задолбанный-задолбанный. — Не убей его.
Рид несколько секунд молчит, обдумывая наказ, а потом ухмыляется:
— А вот этого уже не обещаю.