ни на других видах транспорта таких специалистов не было. Например, по водному транспорту у нас был генерал-майор Архипов Александр Иванович. Он начинал службу оперуполномоченным на черноморском транспорте ещё при Берии и Гоглидзе. Где что случись — он летит туда, совершенно спокойно. Приехав на место, начинает не спеша, по крупицам разбираться. Смотрит, пошли нестыковки. Тогда он: “Вы что, хотите меня обмануть? Посажу! Почему вы уклоняетесь?” И те сразу лапки кверху и начинают рассказывать, как дело было.
Все железнодорожники, авиационщики, морфлотовцы, речники боялись КГБ как огня. Потому что, где бы что ни случись, КГБ даёт свою справку. Меня её учил писать Агеев. Он так говорил: “Никогда не неси её сразу начальнику. Подготовил справку — оставь её на ночь у себя в сейфе. Утром придёшь, почитай на свежую голову. И удивишься, какую ты написал глупость”.
Любая авария является очень сложной ситуацией. Поэтому и в обкоме партии, и в министерстве старались сделать всё, чтобы правда не всплыла наружу. Потому что это и их недоработка. И если бы не Агеев, нам бы с ними не справиться. В нашем 1‑м (железнодорожном) отделе было специальное отделение для срочного выезда на место аварии. В нём было четыре сотрудника высочайшего уровня. Например, после одного крушения мы предположили, что лопнула колёсная пара. А смысл такой, что, когда на станке вытачивается колесо, допуск составляет 0,1–0,2 мм. А там был станок, который давал ошибку 0,7 мм. В итоге при движении каждое колесо проходит разное расстояние по окружности, и это влияет на шейку колёсной пары. В итоге она может не выдержать. Начинаем разбираться, Руководство железной дороги ссылается на то, что причиной аварии стали случайные дефекты металла. Мы приехали на место, посмотрели, и оказалось, что именно шейка и лопнула. Я прихожу к заместителю министра путей сообщения СССР. Это был Геннадий Матвеевич Фадеев, впоследствии министр путей сообщения России, с 2003 года первый президент ОАО “РЖД”. Ну и говорю ему: “Тяжёлая ситуация”. Он, конечно, с ходу заявляет, что это, мол, всё технические вопросы. “Нет, — говорю я, — это не просто технические вопросы. Это вопросы, связанные с контролем. При приёмке готовой продукции была допущена халатность”. И раскладываю ему по полочкам, как что было. Он поднимается и начинает ходить и курить. Потом обращается ко мне: “Может быть, мы как-нибудь по-другому?” Я говорю: “Нет. Со мной бесполезно разговаривать. Я должен доложить Агееву. Если с Агеевым договоритесь, то пожалуйста”. — “Хорошо. Позвоните Агееву и скажите, что я хочу к нему приехать”. Я звоню: “Гений Евгеньевич, я нахожусь у замминистра. Есть вопросы по крушению, не могли бы Вы его принять?”. Он делает паузу, потом говорит: “Пусть приезжает”. Мы садимся в машину Фадеева и едем на Лубянку. Заходим к Агееву и начинаем рассказывать, причем Фадеев пытается сгладить все углы. Тогда я говорю: “Гений Евгеньевич, давайте я расскажу, как на самом деле было”. Агеев выслушал, и говорит: “Что в ЦК будем докладывать?” А у нас к Фадееву в принципе было хорошее отношение. Агеев говорит: “Давайте чуть-чуть сгладим”. Ну и в таком слегка сглаженном виде отправили бумагу в ЦК. То есть без указания главной причины крушения состава. После этого Фадеев был обязан мне как говорится “по гроб жизни”. Он пригласил меня на свой день рождения и в задней комнате накрыл стол. В какой-то момент он поднимается и говорит: “Мы здесь посовещались и решили сделать тебя почётным железнодорожником”. И награждает меня знаком “Почётному железнодорожнику” с изображением электровоза ВЛ85.
С самого начала у нас сложились прекрасные отношения с Якуниным Владимиром Ивановичем. Он окончил Краснознамённый институт КГБ СССР (сейчас Академия внешней разведки) и 22 года проработал в научно-технической разведке ПГУ КГБ СССР. Потом сменил Фадеева на посту президента ОАО “РЖД”. А у Фадеева в бытность его министром путей сообщения России замом был Морозов Вадим Николаевич, потом первый вице-президент ОАО “РЖД”. Он был немного строптивым. Ну я дважды ему так врезал, что после этого он как увидит меня на футболе, бежит здороваться. А я был заместителем председателя Совета директоров “Локомотива”. На футбол всегда приходил Геннадий Матвеевич Фадеев с супругой. Якунин приходил без жены и до конца, как правило, не досиживал. Мы сидели в одной ложе. Смотрю Якунин поднялся — мне тоже приходится подниматься и идти его провожать. По пути решали вопросы. Вообще у нас с Якуниным были очень близкие отношения.
То же самое и с другими ведомствами. Например, заместителем министра, а затем министром гражданской авиации СССР был Борис Егорович Панюков. Не проходило и недели, чтобы он не позвонил: “Валера, тут проблемка одна. Подъедь пожалуйста”. Подъезжаю, а там проблемка — бутылка на столе. “Давай, Валера, выпьем. А потом проблемы обсудим”. Борис Егорович бывал у нас на всех мероприятиях — и в Клубе Дзержинского, и у нас в отделе на праздниках и днях рождения. Мы всегда его приглашали. Это был один из самых сильных руководителей и один из самых порядочных людей, при этом добрейший. С ним было приятно работать. Например, собирает совещание со своими замами и говорит: “Вы что, хотите, чтобы КГБ пришло сюда? Я сейчас позвоню, и они придут. И тогда вам не поздоровится”. А мы могли убрать любого руководителя. Пошли недостатки, написали бумагу, что виновато руководство — и до свидания. Но мы всегда сохраняли паритет, уважение, и они к нам относились хорошо. Мы поддерживали добрые отношения».
После попытки ГКЧП в августе 1991 года многие из них были либо арестованы, либо уволены, либо ушли сами, не желая иметь ничего общего с новой властью. Но особенно это коснулось руководства КГБ СССР. За активную поддержку ГКЧП первый заместитель Председателя КГБ СССР Гений Евгеньевич Агеев был уволен из органов на основании следующего указа:
УКАЗ
Президента Союза Советских Социалистических Республик об освобождении Агеева Г.Е. от обязанностей первого заместителя председателя Комитета государственной безопасности СССР
Освободить генерал-полковника Агеева Гения Евгеньевича от обязанностей первого заместителя председателя Комитета государственной безопасности СССР.
Президент Союза Советских
Социалистических Республик
М. ГОРБАЧЁВ.
Москва, Кремль,
28 августа 1991 года.
№ УП-2479.
23 августа 1991 года по настоянию Ельцина Президент СССР Горбачёв и президенты союзных республик в ходе встречи в Кремле предложили возглавить КГБ СССР бывшему первому секретарю Кемеровского обкома партии Вадиму Бакатину. Позже в своих «мемуарах» Ельцин пояснил цель этого назначения: «Перед ним стояла задача разрушить эту страшную систему подавления, которая сохранялась ещё со сталинских времён». Тут же в присутствии Бакатина Горбачёв подписал указ