Читать интересную книгу "Круг ветра. Географическая поэма - Олег Николаевич Ермаков"

Мазды. Девгон говорит, что Хаома может ввести в Дом Песнопений, коли истинно просит ради добра певец. А еще за силой отправляются в море Ворукаша. Там таится великая сила — Хварно. А еще есть озеро… Там семя Заратуштры. И озеро это там, — сказал старик и махнул рукой на запад. — Озеро Кансаойа, у Горы Господина. Оттуда и должен прийти ихний Спаситель. Как у нас — Майтрейя. — Старик помолчал, хрипло дыша, и продолжил: — За ним и идет этот Шкух Клемх, идет в Заранг, на запад… Они думают, что время настало. И озерный сын Заратуштры спасет их от арабов.

— Шкух Клемх? — переспросил Махакайя.

— Да.

— Но… как это возможно?

— Да так. — Старик указал на чистые сгустки голубоватого, синего, алого, зеленого света в небе. — Семя Заратуштры в озере том, как эти звезды. И в водах должна выкупаться некая дева. То и будет спасением от бога войны, вепря ихнего Вэртрагны. Хотя они его и почитают как бога Победы. Но этот Шкух Клемх хочет его заклясть.

— Но выкупаться должна… дева.

— За нею Шкух Клемх и пришел. Из Нагара.

Махакайя смотрел на старика.

— Учитель!.. — раздался тихий окрик.

Махакайя обернулся. Вскоре он разглядел в сумраке долговязую фигуру.

— Это ты, Хайя?

— Я пришел, чтобы сообщить весть: марзпан Фарнарч Чийус вернулся.

— Вернулся?! — воскликнул Махакайя. — Марзпан здесь, — сказал он, оглядываясь на старика.

— Так истинней…

— Значит, завтра же отправимся во дворец.

— Во дворец… — проворчал Таджика Джьотиш. — Кто тебя там примет?.. Сначала надо послать просьбу, вестника, потом уже ждать позволения. День будет назначен… — Старик закашлялся. — А может, и нет.

— Но я пойду сам, — сказал Махакайя.

Глава 52

И марзпан неожиданно его принял.

Жаль, что старик Джьотиш не сумел пойти, ему стало еще хуже. Вместо него переводчиком отправился молодой монах Пуньятара. Некоторое время они ждали перед дворцом в цитадели, разглядывая сад и пруды, слушая голоса птиц, пересвистывающихся среди цветов. Наконец распорядитель позвал их внутрь.

Они поднялись по ступеням и вошли во дворец, миновав проход с вооруженными стражниками, и оказались в небольшом айване; затем, пройдя узкий коридор, вошли в широкий коридор и некоторое время стояли там перед тяжелыми великими дверями, изукрашенными цветами и звездами; наконец эти двери открылись, и они ступили в просторный и светлый айван с мозаичным гладким полом и резными колоннами, мимо которых и надо было пройти к возвышению с деревянным троном.

Но трон был пуст.

Распорядитель, тем не менее, вел их туда. Между колоннами, покрытыми цветными росписями, стояли раскрашенные фигуры: собака, птица, слоненок и чья-то еще, маленькая. В розовой птице и Махакайя узнал фламинго. А в маленькой фигуре он угадал ежа. По стенам скакали всадники с луками, бежали тонконогие газели, летели стаи птиц. Потолок был украшен звездами и головами львов. Вдоль стен стояли изящные седалища на выгнутых ножках в виде лап и большие каменные вазы с цветами. В углу висела клетка с разноцветными щебечущими птицами.

Не доходя до трона, распорядитель свернул, монахи последовали за ним и оказались в боковом айване поменьше. Им пришлось сойти по ступеням, так как этот айван был углублен в землю метров на десять. Здесь было не так светло, как в предыдущем, но зато прохладнее. Полы и стены тоже украшала мозаика из цветного стекла, мрамора и перламутра. У стены между небольшими львами, вырезанными из красного песчаника, на деревянной скамье сидел человек в легкой одежде пурпурного цвета, без шапки, с длинными черными волосами, охваченными разноцветным жгутом, с вкраплениями драгоценных камней, и с золотым ожерельем вокруг шеи, под длинной узкой черной бородой в мелких завитушках. У него были крупные темные глаза и тонкий длинный нос. Рядом сидел аргбед Аспанак. Позади стоял слуга с опахалом.

Монахи поклонились.

— Марзпан Фарнарч Чийус благосклонно слушает вас! — провозгласил пожилой распорядитель.

И монахи поклонились еще раз. Махакайя, устремив взгляд на марзпана, который, несмотря на длинную бороду, был молод, заговорил. Худосочный Пуньятара — он был таким тощим, что кашая свисала с него, как с высушенного солнцем мертвеца, — начал переводить. Махакайя коротко поведал, кто он, откуда и где бывал и куда путь держит. И сразу перешел к сути, рассказав, какие храбрецы его спутники Адарак и Готам Крсна. Адарак — искусный и отважный воин, а Готам Крсна — дальновидный служитель мараджи Харшавардхана, посланный сопровождать этот караван, нагруженный книгами. Главная цель всего путешествия именно в этом и заключалась — в книгах, которые с нетерпением ожидают в монастырях Поднебесной.

Махакайя умолк. Аргбед бросил что-то резкое.

Пуньятара перевел:

— Йездигерд Третий тоже с нетерпением ожидал ответа вашего императора. И получил отказ.

Махакайя уже знал, что имеется в виду. Шахиншах Персии просил императора Поднебесной о помощи против арабов. Император не помог.

— Я только монах, — отвечал Махакайя. — И мои войска — мантры. А копье — кисть, щит — тушечница.

— Чтобы все записывать и чертить планы крепостей нашей страны? — насмешливо спросил аргбед.

— Нет, — возразил Махакайя, — чтобы схватывать аромат.

— Какой еще аромат? — спросил, сдвигая брови аргбед.

— Я мог бы сказать: дух, но мы отрицаем существование души. И лучше сказать так: аромат земли.

Фарнарч Чийус наконец подал голос:

— И каков же, по-твоему, монах, аромат нашей земли?

— Горьковатый, владыка, — ответил Махакайя.

Фарнарч Чийус выслушал, поглаживая бороду, и перстни на его пальцах лучились.

— Объясни, — сказал он.

— Здесь много полыни, — ответил Махакайя.

И Фарнарч Чийус вдруг рассмеялся, показывая белые крепкие зубы. Аргбед взглянул на него.

— Но смола вонючая пахнет сильнее! — воскликнул Фарнарч Чийус.

— Что это, владыка? — спросил смиренно Махакайя.

— Дурной дух, кал дэвов, хинг, каврак, асафетида илан[320], — быстро проговорил Пуньятара. — Вонючее растение, учитель. Здесь произрастает.

Марзпан обратился к переводчику. Тот кивнул и ответил утвердительно.

— Правда, из него сцеживают молочный сок, который уже получше пахнет и добавляют в сладости и мясо, — объяснил тощий монах.

Марзпан с любопытством взирал на Махакайю, ожидая, что тот скажет.

— Но все же смею заметить, — проговорил монах, — что горечи больше в здешнем воздухе.

Марзпан кивал, поглаживая бороду.

— Дерзкий монах! — возгласил аргбед Аспанак, поводя мощными руками и крутыми плечами.

— Я бы назвал это хитростью, — возразил марзпан. — Я слышал, эти монахи, поклоняющиеся пустоте, весьма изворотливы.

— Осмелюсь сказать, мы поклоняемся Будде.

— Знаю, знаю, — сказал марзпан. — Но все же хочу услышать от тебя, в чем суть этого учения? В двух словах?

— Жалость к живущим, — ответил Махакайя.

— Он хочет вас разжалобить, мой господин! — громово возвестил аргбед, услышав перевод.

Марзпан слегка поморщился и сделал знак пальцем с перстнем, чтобы аргбед поубавил громкость своего гласа.

— Но вернемся к растениям, —