Читать интересную книгу Профессия: театральный критик - Андрей Якубовский

Жироду показывает своего героя непреклонным в своей решимости отстоять мир — перед лицом "воли богов", вопреки страстям воинст­венных сограждан и несмотря на оскорбления, которыми его осыпают враги. С Гектором, с образом его жены Андромахи и его матери Гекубы связано патетическое начало пьесы, сгущающееся до трагедийного зву­чания. На противников же Гектора, на тех, кто рвется в бой и кричит о воинской доблести, Жироду направляет свою язвительную иронию. Это законовед Бузирис с его глубокомысленным заключением, что "унич­тожение нации ни в малейшей степени не умаляет ее морального пре­имущества в международном плане". Это поэт Демокос, мастер "психо­логического опьянения", который сочиняет воинственные гимны и твер­дит о величии "смерти за родину". Это, наконец, ополоумевшие от кра­соты Елены троянские старцы. Жироду делает всех их персонажами сатирическими, почти фарсовыми. Драматург выворачивает "наизнан­ку" миф о похищении Елены Парисом. Он разоблачает материальные интересы, лежащие в основе действий "оскорбленных" греков, раскры­вает бесчеловечность агрессивной демагогии, жонглирующей словами "честь" и "героизм", "величие нации" и "воля народа". Жироду отвечает на все это словами Гектора: "Нам нужен мир!" И все-таки Гектор терпит поражение. Драматург не погрешил против правды: он звал к миру, но через четыре года разразилась Вторая мировая война...

Пьеса Жироду— произведение, необычайно сложное по своим краскам, в нем переплелись патетика и сатира, юмор и горечь, лирика и публицистика; трудно предположить, какие из них выступят в спектак­ле наших гостей не первый план. В 1937 году, впервые поставленная на сцене Театра Атеней замечательным французским актером и режиссе­ром Луи Жуве, пьеса Жироду прозвучала как "поэма отчаяния", как крик ужаса перед братоубийственным безумием. В 1963 году Жан Вилар, не забывая поэзии и юмора Жироду, постарался донести до зрителей Т. N. Р. тревожную мысль драматурга о патриотизме истинном и ложном, поли­тический "урок" пьесы. Жан Меркюр, давно мечтавший о постановке пьесы Жироду, не случайно, должно быть, вспоминает слова драматур­га: театр — "это одна из форм морального и эстетического воспитания нации", и считает, что пьеса "Троянской войны не будет" — предупреж­дением, которое она нам дает, художественным языком, которым она обостряет наши чувства, — может стать инструментом мира".

Во всяком случае, от спектакля наших гостей можно ждать много­го. Он будет еще одной встречей советского зрителя с искусством французского театра, встречей с интереснейшим драматургом, с худож­никами, которые видят своей целью строительство театра для народа. Пожелаем же им успеха!

(Госконцерт, июнь 1972).

Июнь 1972 г.

Театр де ля Билль— Муниципальный театр Парижа— показал нам пьесу Жана Жироду "Троянской войны не будет".

Жироду, один из самых блестящих представителей европейской интеллектуальной драмы, создал произведения для театра между двумя мировыми войнами. В них оживает причудливый и призрачный мир библейских сказаний, мифов Древней Греции; освещенных романтиче­ской поэзией, облеченных в форму прихотливой словесной игры. Слово в пьесах Жироду всевластно, обладает своего рода магической силой, но всегда глубоко содержательно, ярко эмоционально, весомо. Виртуозные речи героев Жироду по-разному окрашены — лирикой и патетикой, горечью и иронией, надеждой и ненавистью. Сказанное по тому или иному поводу, доверенное тому или иному персонажу, слово не только обрисовывает его, несет в себе его оценку, оно раскрывает тревожные раздумья драматурга-гуманиста о своем времени. И "царствр света и радости" затягивается грозовыми тучами, игра уступает место ожесто­ченной битве, из глубины прошлого до зрителей доносится "исповедь, проливающая свет на их собственные судьбы". В пьесе "Троянской вои­ны не будет" эта исповедь вложена в уста тех, кто полон решимости отстоять мир, кто "идет против судьбы", и тех, кто, разглагольствуя о "чести" и "героизме", "величии нации" и "воле народа", мечтает о войне и в конце концов ее развязывает.

Художественный руководитель театра Жан Меркюр дает следую­щее обоснование своей постановке пьесы Жироду: "В наши дни... его призыв к бдительности приобретает интонацию обвинительного акта против агрессии во Вьетнаме". Театр де ля Билль справедливо увидел в пьесе возможность "выразить свое отношение к насущным проблемам современности".

Нашим гостям удается передать утонченный и даже изысканный стиль произведения прежде всего в просторной, празднично сверкаю­щей, подчеркнуто элегантной декорации. Сцена устлана беломрамор­ными плитами, заключена в полукруг белоснежного горизонта, ее про­странство ритмически организовано изогнутыми парапетами. Художник Яннис Коккос одел героев в однотонные неяркие костюмы, которые образуют гармоническое единство с декорацией, подчеркнул струящие­ся линии женских одеяний и плащей, как бы летящих вслед за персона­жами. Декоративное решение спектакля вносит в него прочную уравно­вешенность; она поддержана симметричными группировками персона­жей, фронтальным построением спокойных мизансцен. Художник и режиссер, по-видимому, несколько прямолинейно стремятся передать в этом спектакле то самое "царство света и радости", каким хотел бы ви­деть свой театр Жироду.

Действие развивается плавно, притом, что каждый эпизод открыва­ется ударным моментом: герои стремительно выбегают на сцену, в бы­стром темпе обмениваются первыми репликами, а затем в права вступа­ет чарующая магия текста. Игра актеров как бы под сурдинку аккомпа­нирует звучащему слову, и самые, казалось бы, от сердца идущие инто­нации Андромахи (Доминик Жэр), самые негодующие нотки Гектора (Жозе-Мариа Флота), самые язвительные сарказмы Гекубы (Жанделин) не прорывают словесной вязи.

Внутренняя сила переживаний, которые явственно дают о себе знать, определяя эмоциональное звучание слова, умеряется. Резкая сме­на настроений, особенно важная перед финальным, все решающим диа­логом Гектора с греческим послом Улиссом, гармонизируется.

Меркюр не случайно утверждает в комментарии к постановке: у Жироду "все его персонажи есть не что иное, как отблески его собст­венной личности". Из ровного ряда этих героев выступает, как кажет­ся, одна Кассандра. В игре Анн Доа — ив ней одной — чувствуется опаляющее дыхание и безысходность высокой трагедии; слова своей героини эта прекрасная актриса обращает не к ближним своим, а к зрителям.

В том же комментарии постановщик спектакля так определил свое понимание жанра пьесы — "коми-трагедия". Это перенесение акцента с трагических линий драмы на комические и осуществляется театром: он достигает успеха, порой поднимаясь до звонкой и задорной театрально­сти, отмеченной нотами публицистики.

Поэтому центром спектакля оказывается "певец войны", мастер "психологического опьянения", неподражаемый поэт Демокос. Разметав космы седых волос и поминутно воздевая к небу руки, Демокос Мориса Шеви повсюду поспевает, все схватывает на лету, всецело верит и в по­лезность войны, и в пригодность любых средств для ее развязывания. Дважды Демокос теряет облик человеческий, делается почти страшным: когда исступленно читает стихи о войне и когда, пронзенный копьем Гектора, повисает на балюстраде и, едва ворочая костенеющим языком, хрипит из последних сил: "Убейте Аякса!".

Французы любят слово "демистификация". Демистификация бесче­ловечной агрессивной демагогии составляет важное достоинство спек­такля наших гостей, вносит в него живые и современные ноты.

(Встреча с Жироду // Советская культура. 1972. 15 июня).

"Компани Мадлен Рено — Жан-Луи Барро"

"Христофор Колумб" П. Клоделя

Апрель 1976 г.

Встреча с драматическим театром из Франции "Компани Мадлен Ре­но— Жан-Луи Барро" обещает быть интересной по многим причинам.

Этот творческий коллектив— не случайное и кратковременное объединение актеров, привлеченных к работе над той или иной пьесой. "Компани Рено—Барро" — это единомышленники, сплотившиеся, как бывало встарь, вокруг первой актрисы и первого актера, взявших на себя миссию идейных и творческих руководителей. Небольшой отряд преданных искусству сцены художников мужественно и достойно про­шел сквозь десятилетия жесточайших испытаний, пережил театральные кризисы и общественно-политические потрясения, но не распался, не изменил вере в высокое предназначение театра.

Возникшая в 1946 году труппа М. Рено—Ж.-Л. Барро на сегодняш­ний день является едва ли не единственным во Франции драматическим коллективом, способным соперничать по уровню исполнительского мастерства и яркости актерских индивидуальностей со знаменитым те­атром "Комеди Франсез". Наши зрители увидят артистов, чья извест­ность давно перешагнула рубежи Франции и — благодаря кинемато­графу — пределы театральной сцены. Это Мари-Элен Дастэ — одна из интереснейших исполнительниц ролей "трагических матерей" в про­изведениях французских драматургов XVII века и античных трагиков, Ив Гаек — блестящий лирический герой, Лоран Терзиев — пожалуй, бесспорный властитель нынешней трагической сцены Франции, но не менее интересный в ролях и современного репертуара, снискавший широкую популярность своими работами в кино (в Советском Союзе он выступал с труппой театра "Ателье"); и, конечно же, Мадлен Рено и Жан-Луи Барро, первые среди равных — создатели театра, бессменные его лидеры, во все времена вдохновлявшие творческие поиски кол­лектива. Их творчество составляет гордость французской культуры и — сегодня это уже очевидно — навечно вписано в историю театра Фран­ции XX века.