Душа девушки стремилась вверх, в небеса, к порталу, который ведёт в загробный мир, и куда прямо сейчас поднимались души многих эльфов, убитых во время восстания на ферме…
Александр её туда не пустил; подобрал душу, покрутил и переместился в просторный кабинет. Возле столика, за которым сидел козёл с человеческим телом, стоял сундучок. Мужчина открыл его, положил душу внутрь и закрыл на замок.
Затем он щелкнул пальцем, вернулся в чёрное пространство и вздохнул.
Александру не хотелось, чтобы душа Ромашки затерялась среди прочих, которые бродили в туманах бездны.
Во‑первых, потому что скитаться среди этого странного, похожего на безумный сон лабиринта было не самой завидной судьбой; во‑вторых, потому что в некотором смысле это была его душа.
А если быть точнее, то она принадлежала Аколипту.
Когда Азель подписала договор, она обещала демону свою душу и душу каждой ведьмы, с которой она поделится тайной великой силы; девушка даже не раздумывала об этом условии, ибо не представляла себе, что такое душа, и какие последствия могут быть у подобной сделки… Как не представлял себе их и сам Александр. Он добавил это условие только потому, что оно звучало тематически правильным, – демон же должен что‑то попросить в обмен на свой дар? Пусть попросит душу. Умно и органично.
И всё же договор есть договор, и теперь он не мог просто выбросить эту душу – да и рука не поднимется.
Возможно, с ней ещё можно будет что‑нибудь сделать. Ну а до тех пор Ромашка может поспать приятным, нежным сном. Она заслужила этого после всего того… Что ей пришлось пережить.
Александр вздохнул и снова перевёл камеру на ферму; Азель немного успокоилась, и былая тёмная ярость, которая кипела в женщине, и которую она сама в себе разжигала кровью, чтобы не позволить выступить иному, куда более болезненному чувству, растворилась; сердце Азель треснуло; его наводнила меланхолия и мрачная грусть.
Она стояла одна – тёмная, печальная, одинокая мать, потерявшая свою дочь, посреди ревущей, благоговейной толпы.
Но потом замаячил свет.
Женщина вспомнила о прочих своих дочерях и побежала к ним.
Акация обнаружилась почти сразу. Она сидела на коленях перед телом Ромашки и пыталась что‑нибудь сделать. Залечить её раны. Вернуть её к жизни… Это было невозможно, но бледная девушка кусала губы и старалась изо всех сил…
Азель нежно коснулась её дрожащего плеча; Акации вздрогнула, её руки опустились, девушка заплакала…
– Где… Роза? – спросила Азель.
– Она… Она предлага, хнык, свою кровь… Но… Она потеряла слишком много, я…
Азель печально слушала всхлипы своей дочери.
– Она убежала… Вон туда…
Туда…
Азель проследовала в указанном направлении.
Вскоре она увидела Розу.
Девушка стояла посреди пепелища, на котором раньше находился амбар, наполовину покрытая залой, и смотрела на великое множество тел… Эльфийских? Нет… Человеческих. Время от времени люди погибали – и, поскольку товары из человека пользовались спросом среди некоторых слоёв эльфийского общества, их тела собирали в отдельном бараке, а после подвергали обработке.
Роза нашла такое место.
И сожгла его.
Девушка даже не заметила, как обожгла свои собственные руки; её ладони почернели, и с них теперь капала кровь.
Азель стала копаться в своей сумочке, пытаясь найти что‑нибудь, что ей поможет, как вдруг она услышала шёпот Розы:
– Они заплатят…
Женщина медленно приподняла взгляд.
– За всё заплатят, – прошептала Роза.
Азель молча опустила голову.
На горизонте, за высокими деревьями, которые шумели на ветру, поникло солнце…
…
…
…
На следующее утро перед Азель встал серьёзный вопрос.
Что теперь делать?
Идти назад?
Может быть… Она могла увести своих дочерей в лес, далеко‑далеко, туда, где их уже никогда не найдут… Но как тогда быть со всеми остальными? Прочие люди – мужчины, женщины и дети – называли её своей Владычицей. Они молились на Азель и видели в ней своего освободителя. Прохаживаясь среди раненных, женщина даже заметила одну девочку с пухленьким носиком, очень похожую на Ромашку. У Азель защемило сердце. Она не могла их просто так оставить…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Тогда женщина вернулась в особняк и нашла финансовые записи. Первым делом она решила провести ревизию… Нет. Не ревизию – перепись. Она решила провести перепись и узнать, сколько всего человек проживало на ферме?..
Оказалось, что всего рабов было восемь тысяч. Две трети из них были женщинами, остальные – мужчинами. Еды оставалось совсем немного. Основные запасы случайно спалили во время восстания. Многие уже проголодались. Некоторые уходили в лес и собирали ягоды, но долго они так не протянут…
Что же делать?
Азель вышла на площадку и провела рукой. В мгновение ока выросло несколько деревьев, на которых висели сочные яблоки. Люди набросились на них с жадностью, а затем стали молиться на Азель, благодарить её…
Женщина смотрела на них и молча кусала губы. Она понимала, что это решение было временным. У неё не хватит маны, чтобы прокормить столько человек.
Сперва Азель думала увести их на юг, за перешеек… Но сколькие погибнут во время такого путешествия? Им нужны были припасы. Женщина ломала голову и пыталась что‑нибудь придумать, когда к ней неожиданно заявилась Роза.
Азель посмотрела на неё и удивилась. Её дочь сильно переменилась после вчерашнего. Она выглядела необыкновенно уверенной. На поясе у неё висел длинный железный меч.
– Я знаю, что нам делать… – сказала девушка.
– Вот, – она развернула своими забинтованными руками на земле карту. Азель посмотрела на неё немного растерянным взглядом. Чёрный‑белый рисунок показался ей удивительно знакомым… Много лет назад он висел на стене в кабинете, в котором она преподавала детям.
– Здесь, здесь и здесь… – присаживаясь на колени говорила Роза.
– Здесь находятся другие фермы. Они совсем близко, мы можем пройти этот путь всего за несколько дней… У них есть еда. А ещё люди. Если мы убьём всех эльфов, наша армия вырастит до пятнадцати тысяч…
– Армия..? – спросила Азель.
– …Мы не может это так оставить, – после некоторой паузы прошептала Роза. – Они хотят нас уничтожить. Они убили… Мы сами их уничтожим, – девушка пристально смотрела на карту и одновременно в собственную душу. Ветер развевал её алые волосы.
– Так… Мама? – спросила Роза и вдруг повернула к Азель свои ясные глаза.
Женщина сглотнула.
Она не могла ответить нет.
– Да… Это… Так… – Азель наклонила голову.
– Хорошо… – Роза выдохнула и встала на ноги.
– Я поговорю с Акацией. Она винит себя… Дура. Это они во всём виноваты.
И мы их за это уничтожим, – сказала девушка.
Азель промолчала.
Она понимала, что принятое ей решение приведёт к немыслимым последствиям… Что прольётся много крови, что весь континент, быть может, изменит после этого свой облик. Пути назад уже не было, спокойные времена закончились…
…И ей от этого было неизъяснимо грустно.
Глава 45. Сборы
Сколько времени было у Азель и её дочерей, чтобы всё подготовить? Немного. Проблема пропитания и припасов была серьёзной, но далеко не единственной; ещё им следовало беспокоиться о возмездии, с которой на них в любой момент могла обрушиться эльфийская империя.
Александр, наблюдавший за всем происходящим со стороны, с вышины птичьего полёта видел, как несколько эльфов чудом убежали с фермы во время восстания; они устремились по лесным тропинкам на другие фермы и в срединные земли империи. Вместе с тем над провинцией бывшей герцогини Нирины завис домоклов меч; восставшим нужно было использовать каждую секунду.
Первым делом они решили соорудить себе администрацию; невозможно повелевать народом в одиночку. Ни один человек не в силах устоять на пирамиде власти, если в ней есть только нижний и верхний уровни; когда делаешь цепочку, нельзя забывать про звенья посредине.