Впрочем, не то чтобы Ромашка была против того благоговения, которое к ней проявляли жители племени.
Они были довольно сдержаны. У них было то преимущество, что их идол находился прямо тут, на земле, а потому они могли просто спросить, стоит ли приносить Владычице человеческие жертвы, или хватит просто жареного зайчика? Ромашка, после некоторых размышлений, выбрала второй вариант.
Затем девушка решила прогуляться.
Почему она вообще захотела навестить поселение? Потому что ей это было интересно. Девушка захаживала в хижину охотника и смотрела на его копьё, на звериные шкуры, на мех и на вяленое мясо; она ходила к травнику и давала ему советы; она прохаживалась по деревне и расспрашивала местных о том и о сём, – все, кого она встречала, старались отвечать настолько почтительно, насколько это возможно; замечая детей, она подходила к ним, спрашивала их возраст, мерялась ростом и дулась.
Девочка всю свою жизнь провела в компании мамы и сестёр; она любила их сильно‑сильно, но ей хотелось увидеть что‑нибудь другое. Её большие тёмные глаза блестели ярким блеском, когда она рассматривала новые для себя вещи, большой, неизвестный мир.
Ромашка должна была провести в деревне несколько дней; насколько быстро эльфы могли преодолеть расстояние в пару десятков километров?
Примерно за три дня…
В первый день они напали на след и поняли, по некоторым признакам, по засечкам на деревьях, по ломаным веткам, по следам от стрел, что где‑то рядом обитают люди.
На второй день они сузили круг своего поиска и пометили на карте примерное расположение деревни.
Весь третий день они готовили засаду, а ночью…
Ночью, после весёлого, но утомительного дня Ромашка как обычно вернулась в свою хижину и сразу, не раздеваясь, завалилась спать. Девочка была соней; не прошло и минуты, как её пухленький носик стал тихо посапывать. Остальные люди в это время сидели в своих хижинах. Все они уже привыкли к Владычице леса и старались особенно не волновать её своими молитвами и подношениями.
Лишь некоторые стражники всё ещё стояли на улице. Они несли караул и смотрели в чащу, абы не подошёл дикий зверь, или хуже того… Эльф.
Впрочем, данная мера предосторожности была излишней; человеку никогда не заметить эльфа, особенно профессионала, если он не хочет, чтобы его заметили.
Вдруг, раздался свист. Двое охотников, которые стояли в кустах возле высокого дерева, свалились на землю.
Через мгновение в лесу показались эльфы. Один из них направил свой лук в небеса, чиркнул камешком, выбил искру и запустил пылающую стрелу. Она пронзила тёмную ночь и вонзилась в крышу небольшой хижины. Не прошло и мгновения, как со всех сторон на племя обрушился огненный дождь; из чащи выбежали тёмные фигуры, вооружённые дубинами и верёвками.
Эльфы не использовали режущее оружие – чтобы не повредить товар. Они напоминали охотников на ранчо, которые пытаются схватить обезумевшего зверя.
Деревню немедленно разорвали крики. Люди выбегали из своих домишек и носились кто куда. Мужчины пытались хвататься за оружие, но первые ловили стрелы.
Эльфы были методичны: сперва они убивали воинов; потом хватали женщин за волосы и швыряли на землю. Детей они не трогали, ибо те, окоченечев от ужаса, боялись сдвинуться с места и убежать от своих родителей.
Самым буйным эльфы отбивали колени молотками, после чего они корчились в агонии, издавая истошный, почти звериный рёв.
У Ромашки всегда был особенно крепкий сон; даже крики не смогли её разбудить. Лишь когда в её в хижину вбежал кучерявый юноша и упал на колени, девочка приоткрыла свои липкие глазки:
– Владычица леса, молю, бегите! Нагрянули эльф… – договорить мальчишка не успел. Вдруг, белая рука ворвалась через ширму, схватила его за горло и повалила на землю. Несколько эльфов зашли внутрь. Ромашка вздрогнула, выпучила глазки и обомлела. Она потянулась за своей сумкой – но было уже слишком поздно. Один из эльфов резко схватил её за плечо и потащил за собой. Девушка вскрикнула от боли и немедленно получила пощёчину, которая оставила глубокий, красный след на её лице.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Душа Ромашки была в смятении, когда её вытащили на улицу. А потом она увидела пламя, охватившее деревню. Увидела трупы, лужи крови, ревущих детей и верёвки, которыми эльфы связывали своих пленных; смятение превратилось в ужас. Ромашка вспомнила уроки мамы: если напал дикий зверь: нужно звать на помощь и шарахать его магией… Нет, это не то…
Она вспомнила, как просто колдовала Роза, и попыталась использовать свою силу – но, пока её испуганный разум пытался что‑нибудь придумать, девушку уже спустили в низину. Вокруг стояли полчища эльфов. Ромашка охнула, и тут же грубая, влажная верёвка вонзилась в её шею и сомкнулась в одушающем объятии.
Ромашка вскрикнула.
Её крик превратился в хрип.
И притих…
…
…
…
Глава 41. Домой
Не всегда погода соответствует настроению; наоборот, ветра и тучи довольно редко готовы играть шарманку по заказу. Это в кино обязательно нужно брать на кладбище зонтик – в действительности солнце может светить, когда угодно, даже если это совсем неуместно…
Было ясное, солнечное утро, когда Азель прохаживалась по своему садику, снимала с растений вредных насекомых и улиток, и поливала цветы из самодельной, немного неловко сделанной леечки. Она была маленькая и кривенькая, и каждый раз, полив три или четыре цветочка, женщине приходилось возвращаться и наполнять её из корыта; это было неудобно, и всё равно Азель использовала именно эту леечку.
Потому что это был подарок.
Её сделала Ромашка несколько лет назад; девочка хотела что‑нибудь подарить Азель на её день рождения. Много лет подряд она просто дарила цветы, которые нарывала с того самого садика, на котором Азель их выращивала; женщина была совсем не против, разумеется, но однажды сама Ромашка как будто впервые осознала, что этого мало. Что ей хочется подарить что‑нибудь более ценное. Тогда, она взяла лопатку, нашла место, которое ей подсказала Акация, нарыла глины и стала работать…
Получилось в итоге криво, использовать эту лейку было очень неудобно, и всё равно Азель не могла заставить себя обменять её на что‑то другое; вот она и ходила, снова и снова, наполнять её водой. Из‑за этого утренняя поливка цветов растягивалась почти на целый час. Нужно было обойти садик, дворик, огород, все растения в лачужке… Если бы Азель не находила удовольствие в этом деле, она бы давно утомилась; благо, ей нравилось ухаживать за цветами.
Прошло сорок минут. Женщина уже заканчивала поливать дворик, как вдруг она удивлённо приподняла голову. Кто‑то приближался по тропинке, причём стремительно, как будто бегом. Может это Ромашка? Может она бежит, чтобы поскорее вернуться домой? Азель улыбнулась и направилась встречать свою дочь. Меж тем уже проснулись Акация и даже Роза. Все трое они вышли на лесную тропинку и стали в ожидании. Прошло несколько минут. Зазвучал хрип и тяжёлое дыхание. Из леса показался мужчина, проковылял пару метров и свалился на землю. Его лицо было бледным. Дунул ветер, и запахло кровью.
Азель удивилась, напряглась, помогла ему подняться на ноги и немедленно спросила, что произошло.
– На нас напали… Эльфы!
– Эльфы… – прошептала Азель и растерялась.
Всё, что произошло дальше, было похоже на сон. Акация побледнела. Роза схватила мужчину за шиворот и стала кричать на него, спрашивать, где Ромашка. А сама Азель впала в ступор. Леечка, которую она всё ещё держала в руках, выскользнула и свалилась на землю…
…
…
Меньше чем через час Азель пришла в себя, быстро залатала раны мужчины и стала собираться в путь. Сперва она хотела оставить Акацию и Розу дома, но последняя была против и настаивала на своём участии. И она была права. Азель не могла оставить своих дочерей одних, особенно сейчас.
Они отправились в дорогу. Роза едва ли не бежала. Азель приходилось её удерживать, кричать, чтобы она не вырывалась вперёд, хотя и сама женщина с трудом сдерживалась, чтобы не броситься со всех ног.