Америке? — спросил Пинхас.
— Мы вчера во время выступления говорили об этом.
— Я почти ничего не понял. Начал в Италии учить иврит, но, по-видимому, для этого нужна среда, общение.
— Верно, Пинхас, — подбодрил его Давид. — У меня есть даже такая гипотеза: евреи не учат, а вспоминают этот язык, так как он у них в мозжечке. Так вот, мы приехали с планом организации молодёжного движения «Гехалуц». В переводе означает «первопроходец, пионер». Участники этого движения должны будут перебраться после войны в Эрец-Исраэль.
— Желаю вам успеха. Но сейчас самым актуальным вопросом является создание еврейского государства. В Соединённых Штатах живёт множество евреев. У меня и Хаима возникла идея создания Американского еврейского конгресса, обладающего значительным влиянием в мире. Но для этого необходимо провести большую работу по всей стране.
— Мне эта идея нравится, — поддержал Давид.
— Мне тоже, — сказал Ицхак. — Легион — вопрос весьма проблематичный. А соединение еврейства Америки в один мощный кулак мне представляется правильным шагом.
— Замечательно, — воодушевился Рутенберг. — Житловский хочет всех нас собрать и поговорить.
В это время в гостиную вошла Рахель.
— Пинхас, обед подавать?
— Конечно, милая. Друзья, давайте немного разомнёмся и подышим воздухом, пока Рахель накроет на стол.
Они вышли из дома и направились в примыкавший к нему палисадник, продолжая разговор. Когда вернулись, на столе уже были поставлены тарелки и рюмки, разложены приборы и стояло большое блюдо с жареным гусем и рисом с изюмом.
— Я предлагаю начать со щей, — произнесла Рахель. — Его научила меня готовить мама.
— Наша мать — дочь кременчугского раввина, — поддержал сестру Пинхас. — Поэтому щи точно еврейские.
— Я с удовольствием, — сказал Ицхак. — Моя мать тоже кормила меня еврейской кухней. Уверен, будет очень вкусно.
Давид его поддержал. Рахель поставила на стол кастрюлю, из которой вместе с паром исходил знакомый с детства запах щей с говядиной, картошкой, капустой и томатами. Ели и расхваливали хозяйку. Распрощались друзьями, договорившись о встрече у Житловского.
Американский Еврейский конгресс
1
Через несколько дней Хаим собрал всех у себя дома. Рутенберг, увидев Борохова, с которым не виделся полгода, заключил его в крепкие объятия. Пришли и те, о которых он только слышал. Приглашённые, обмениваясь мнениями о последних событиях в Америке и Европе, сели вокруг большого дубового стола. Житловский поднялся, ожидая молчания.
— Товарищи, мы придерживаемся разных убеждений. У каждого из нас своя копилка
взглядов и идей, свой бесценный жизненный опыт. Но в одном мы едины. Нас объединяет желание решить раз и навсегда проблему судьбы нашего народа. Сегодня там, за океаном полыхает кровавая битва. Но она рано или поздно закончится, и вожди народов соберутся, чтобы провозгласить новый мировой порядок. И если лидеры еврейского народа не выскажут своё справедливое требование политического самоопределения на земле Израиля, наш народ останется страдать в чуждом и равнодушном мире.
— Хаим, нас не нужно агитировать, мы готовы, — выкрикнул кто-то.
— Я предлагаю организовать Бюро пропаганды, целью которого будет создание Американского еврейского конгресса, — закончил он.
— Хаим всё правильно сказал, — произнёс Борохов. — Честно говоря, я не ожидал от него такой метаморфозы. Диаспора не сохранит наш народ. Это социальная ненормальность. В ней еврейство разрывается между ассимиляцией и изоляцией от общества, которое лишь терпит и использует нас. Я не верю, что наделение нас гражданскими правами и свободами может решить само по себе еврейский вопрос. У нас, товарищи, нет другого пути. Пока мы дождёмся мессии, наш народ растворится в пучине других народов. Нужно действовать сейчас. Я за конгресс.
Поднялся Рутенберг.
— Товарищи, Хаим и Бер абсолютно правы. Еврейский конгресс должен стать конституционным собранием демократически избранных представителей, которые провозгласили бы перед всем миром наше национальное равноправие со всеми другими народами. Предстоит много работы. Американские евреи заняты лишь решением собственных проблем. Нужно обратить их внимание на судьбы миллионов европейских соплеменников. Это тяжёлая задача. Придётся ездить по стране, многих убеждать и доказывать нашу правоту. Но если не мы, то кто?
Когда стали расходиться, многие подходили к нему, выражали свою признательность и жали руку. И Рутенберг верил в этот момент, что у него всё получится.
Члены Бюро разъехались по стране. В поездку отправился и Рутенберг. Он встречался с руководителями еврейских организаций и созывал митинги и собрания. По возвращении в Нью-Йорк решили провести встречу сторонников Конгресса. Помещение предоставил расположенный на Манхеттене колледж Купер-Юнион.
Большой зал прекрасного здания с высокими окнами уже задолго до начала был переполнен трёхтысячной толпой. Сотни пришедших позже вынуждены были уйти — им не хватило мест. Житловский, выбранный председателем, был взволнован. Он обратился с речью, за ним выступили Гурвич, Цукерман и Сыркин. Резолюция была восторженно принята собравшимися.
— Товарищи, сегодня мы чествуем нашего друга и соратника Пинхаса Рутенберга, — сказал Житловский. — Член социал-демократической партии, а в дальнейшем социалист-революционер и один из наиболее активных деятелей русской революции, он вернулся в еврейские ряды, чтобы бороться за независимое еврейское государство в Эрец-Исраэль. Он поднял во имя него знаменитых и обладающих властью и влиянием людей Италии, Англии и Франции. Это по его инициативе организовано наше Бюро, целью которого является создание Американского еврейского конгресса.
Рутенберг вышел на трибуну и увидел, как, приветствуя его бурными овациями, поднялся весь зал. Он говорил