«Ох, чувствую, Парыж ждут большие потрясения!»
— Столько лет прошло, а ты всё ещё злишься за ту мою выходку? Бука! Ну, прекращай! Иди сюда, я тебя поцелую.
Злится. Ха! Да после того, как она его на весь дворец опозорила, Димон по своей воле ближе, чем на десять метров к этой заразе не подойдёт! И уж что-что, а целоваться с ней точно не станет.
Но тут женщина, словно прочтя мысли Бьёри, подпорхнула к нему трепетной ланью — и как умудряется так двигаться, с её-то ростом? — и обвила напряжённую мужскую шею холёными ручками, хорошо хоть от алого рта удалось увернуться, в последний момент подставив под мягкое касание тёплой помады небритую щёку.
— Элозия! — раздосадованно просипел Димон, рванувшись из объятий, довольно крепких, надо сказать, и просто физически ощущая волну холода, исходящую от по-партизански молчащей Машки. Хоть бы вступилась, что ли! За жениха-то! — Годы идут, а ты всё не меняешься!
— Очень некрасиво с твоей стороны, Димулечка, напоминать мне о моём возрасте. Что, даже не поцелуешь по старой дружбе?
«Что я, дурак — с тобой целоваться?» — хмуро подумал Димон, а вслух сказал:
— Красота ты моя неземная, да разве ж я могу? Я теперь человек почти женатый… — и руки к груди прижал, со всей искренностью надеясь, что ледяную стужу, которая остро ощущалась всем правым боком, удастся развеять простым объяснением и без вреда для здоровья. Что там Машка говорила про смесь слабительного с чихательным?
— Слышала-слышала про твою невесту, — серебристым колокольчиком рассмеялась Элозия и присела на краешек стола. — Но мы же ей ничего не скажем. Правда, девушка?
И на Машу посмотрела таким ласковым-ласковым взглядом. Вот стерва, а?!
— Не скажем, — ровным голосом согласилась та самая невеста. — Говорить вообще сложно, когда у тебя проблемы с языком.
Элозия недоуменно моргнула. А Диметриуш вдруг почувствовал неуместное возбуждение и бросил на нового директора Техникума подозрительный взгляд.
— Проблемы? Какие проблемы?
— Я точно не знаю. Я же не стоматолог, но думаю, что афтозный глоссит, — секундная пауза. — Или нет, абсцесс. Точно с каким-нибудь мерзким обострением и отвратительным запахом изо рта.
— Она у тебя не припадочная, Димуль? — криво ухмыльнувшись, спросила Элозия, а Диметриуш задумчиво проследил за вспорхнувшим на плечо женщины проклятием. Подумал и не стал его останавливать и отзывать. Уж если Элозия настолько беспечна, чтобы разозлить потомственную ведьму — весьма добрую и всепрощающую, надо сказать, если вспомнить эпизод с Зоенькой, то пусть сама со своими болячками и разбирается. Кроме того, он пока не определился, причастна ли женщина к постепенно усиливающемуся возбуждению. Чёрт их знает, этих наследниц крови инкуба…
— Если я захочу послушать оскорбления, я схожу в гости к своей будущей свекрови, — холодно проговорила Машка, и Димон мысленно чертыхнулся. С одной стороны, безумно обрадовала «будущая свекровь», пусть Машка и не верила в то, о чём говорила. С другой, огорчило, потому что выступление матери в момент их возвращения из Подвала, скажем прямо, выставляло её не в лучшем свете. — К вам же мы пришли по делу. Но, если вас в этот кабинет посадили лишь для красоты, то можем и уйти.
— Не припадочная, но зубастая, — понятливо кивнула Элозия, а Диметриуш нахмурился.
— Кого ты сейчас стремишься оскорбить? — спросил он. — Мою женщину, меня или всю нашу семью?
Элозия досадливо поджала губы, и, закатив глаза, проворчала:
— Вы временами с Императором просто чудовищно похожи. Тебе говорили?
А затем, повинуясь широкому жесту Диметриуша и не дожидаясь ответа, заняла своё место за столом.
— Так что именно вам от меня нужно?
— Приказ о командировке по обмену опытом, — ответил Диметриуш и наклонил голову так, чтобы кончиком носа прикоснуться к Машиной макушке. Боги! Как же от неё пахнет!
— И на чьё имя?
— На имя невесты Диметриуша Бьёри, — довольным голосом произнесла ведьмочка. — Марии Ивановны Лиходеевой.
В глазах Элозии на миг вспыхнуло жадное любопытство, которое заставило Димона напрячься и неосознанно прижать к себе Машу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— А что если я, — директриса опустила ресницы и задумчиво передвинула карандашницу из левого угла стола в правый, — не готова отпускать такого ценного сотрудника?
— Мы дадим тебе время подготовиться, — оскалился Диметриуш, окончательно решив для себя, что работать в Техникуме Машка больше не будет. Уж очень нехорошо на неё посмотрела Элозия.
Вот и сейчас: крутит в руках чернильную ручку, улыбается рассеянно, но смотрит внимательно. Оценивающе.
— Что ж, — приняв решение, Элозия сняла колпачок, обнажив острое перо, и очень быстро начала что-то писать на бумаге, — обмен опытом ещё никому не повредил. Я подумаю, кого попросить на замену и дам знать ректору института. Что-то ещё?
Протянула Марии приказ, но Димон опередил, выхватив лист из рук женщины.
— Нет.
И не поблагодарив, не попрощавшись, вылетел из кабинета, увлекая за собой Машу с такой скоростью, словно за ним черти гнались. В некотором роде, оно так и было. И пусть Элозию Фоллетскую нельзя было назвать чёртом, но её красота, её природная магия, а главное, древняя кровь её рода свела с ума не одного демона. И прямо сейчас она подействовала на внука Императора самым неожиданным образом: вызвала нешуточное, нестерпимое, болезненное желание, но только не к ней, не к Элозии Фоллетской-И, а другой женщине. К той, которая сопела недовольно, когда ей не дали попрощаться с Зоенькой, и возмущалась, когда её заталкивали в пустую аудиторию, а после того, как Диметриуш вызвал в Лифт и, подхватив на руки, вообще ворчливо поинтересовалась:
— А почему мы не возвращаемся в мою квартиру?
— Потому что, — низким голосом произнёс Диметриуш и прижал ведьмочку к стене Лифта, с удовольствием отмечая, как расширились Машины зрачки, стоило ей почувствовать его возбуждение.
— Не сходи с ума! Ты…
— Ты, — перебил Димон. — То, как ты ревнуешь, возбуждает нереально просто.
Ожидаемо покраснела и отвела глаза.
— И не думала ревновать.
— Ну-ну, — Диметриуш насмешливо изогнул губы. — А прокляла ты её из природной вредности, да?
Она вздёрнула носик и высокомерно обронила:
— Пусть радуется, что я на неё острый пульпит не наслала.
Это просто невообразимый кайф, когда ты целуешь ту, кого хочешь больше всего на свете, а она отвечает, не уступая тебе в страстности.
— Помнишь, я говорил, что у Яна Фоллетского нет брата?
— Говорил, — Маша поднял на него осоловелый взгляд и медленно слизала с губ вкус их поцелуя. Чудовищно эротично!
— Машка, не провоцируй, я на честном слове держусь! Погоди минутку.
Достал телефон и быстро набрал СМС-ку Савелию, с просьбой проверить последние связи Элозии, а после этого отвернулся, чтобы выстроить маршрут.
— Так вот, брата у него нет. У Яна Фоллетского-И есть сестра. Старшая, между прочим.
Лифт дёрнулся, увозя их к точке назначения.
— Я, честно говоря, не удивился бы, если бы их было больше, — продолжил Диметриуш. — Папаша их был тот ещё ходок… Но нет, жизнь сложилась так, что кровные узы связывают Фоллетского с нашей семьёй и с ещё одной женщиной. С той, кого ты только что приговорила к незапланированному визиту к стоматологу. Остаётся только выяснить, с чьей лёгкой руки её на это место назначили, но это уже технический вопрос… Не хочешь спросить, куда мы едем, ревнивая ты моя?
— Я не… — насмешливо хмыкнул и Маша, сдавшись, отвела глаза. — Куда?
— Даю подсказку. Много солнца, много неба, тёплая вода, целый час свободного времени и никаких купальников, — шепнул в порозовевшее ушко Диметриуш. — Тебе понравится…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Глава 24, в которой героиня плывёт по течению
Сказать, что визит в родной техникум меня расстроил — ничего не сказать. Начать с того, что я вдруг осознала очевидную вещь: то, что со мной сейчас происходит — не просто не мой выбор, это именно то, чего я больше всего не хотела. Не хотела перебираться в столицу, не хотела бросать работу, не хотела связываться с демонами и уж тем более, пускать их в свою жизнь. Именно так.