руки. Команды передавать точно: каждое слово, каждое движение должно быть безошибочными. «Внимание, машинное отделение! Марек, к ручному аварийному рулю, к ахтерпику. Стрыяк, расставь людей, проверь, как они привязаны. Дарек, следи за курсом. Сигнальщики, смотреть в оба, не пропустить входа в канал. Команды к рулю подаю через мегафон; Стрыяк — Татецкому, Татецкий — Груецкому, Груецкий — Горцу, и так далее, до самого низа, до боцманмата Лямута. Скорей, скорей. И чтобы ни одной ошибки! Славек, машины должны быть готовы ко всему!» Грохот воды и время от времени мертвенно-бледный, разлетающийся и тут же гаснущий среди бушующего водного простора блеск ракет, которые скорее ослепляют, чем освещают. На берегу видны огни! «Дарек, проверь. Уйсьце. Ветер западный, временами северный. Видимость почти нулевая, не могу входить прямо: снесет слишком далеко или разобьет о волнорезы. Первый подход. Ракеты. Видно, там, на берегу, поняли. Мигает сигнал азбуки, Морзе. Ответь электрофонариком. Пусть на берегу включают прожектора». Слишком поздно. «Морус» несет на правый волнорез, три, два, полтора кабельтова! «Машины: „Полный назад!“. Браво, «Морус». Пойдем еще раз». Удар волны при развороте. Жгучая боль в правом плече. Темно в глазах. Пересохло в горле. Опять вокруг вода. Крик: «Человек за бортом!» «Стоп машина! Замкомандира на палубу! Что случилось?» Горец вылетел за борт, но трос его спас, вытащили. «Малый вперед. Курс? Руль? Так держать. Почему погасили этот прожектор? Вход в порт. Теперь, наверное, войдем. Так держать. Так держать. Есть!» Только бы не присосало к набережной, уж очень тут узкое место. Море врывается за кораблем в узкое горло волнорезов, но «Морусу» оно уже не страшно. По набережной бегут люди. В окнах домов светятся огоньки. «Малгося, наверное, уже спит. Как болит плечо. Рукой не могу шевельнуть. На палубе все готово к швартовке. Причаливаем правым бортом. Расстояние до причала? Полкабельтова. Стоп машина. Подать носовой и кормовой швартовы. Левый назад. Левый стоп. Спасибо, Славек. Спасибо тебе, «Морус». «Корабли всегда в порядке»… Но и мои люди тоже. Ослабить носовой швартов. Так стоять. Подать трап. Как здесь тихо». — «У гражданина капитана все лицо в крови и рукав разорван». — «Мелочь. Как здесь тихо. Дарек, корабль заслуживает того, чтобы на нем все было в полном порядке». — «Так точно». — «Сташек, приехала скорая помощь, ты ранен». Линецкий осторожно поддерживает командира. «Что с Горцем? Что с Домбеком? Что с Коженем?» — «Они поедут вместе с тобой». — «Это прекрасный корабль, наш „Морус“!» — «Пойду доложу дежурному…» — «Оставь меня в покое, ничего со мной не случилось». Трап. Свисток вахтенного. «Как здесь тихо. Анна. Малго…»
2
Звонок. Радостный лай Кропки. Восторг Малгоси. Сташек. Анна вначале чувствует его особенный, пропитанный ветром и морем запах, потом поцелуй и ласковое, легкое прикосновение рукой к ее волосам.
— Мамочка, мамочка, пора вставать. Будильник уже давно прозвенел.
Постепенно до нее доходит голос дочери, вырывает из сна. Анна откидывает угол одеяла, еще не совсем проснувшись, садится на тахте, протирает глаза и, взглянув на будильник, приходит в ужас:
— Малгоська! Опоздаем. Доченька, скорее, скорее!
— Как ты думаешь, папа сегодня вернется?
— Я надеялась, что он вчера приедет. Малгося, не тот, надень красный свитер, уже холодно.
— Мамочка, я хочу зеленый!
Анна слышит, как шипит кипящее молоко. Она бежит на кухню и на бегу кричит Малгоське, что согласна на зеленый, при условии, если девочка быстренько выведет на прогулку собаку. Молоко уже убежало. Малгоська в зеленом свитере выходит с Кропкой. Анна торопясь подкрашивает губы и начинает готовить для себя и дочери бутерброды. С сыром, с ветчиной? На мгновение задумывается. Девочка больше любит ветчину. Сегодня она будет довольна вдвойне, потому что я не успею сварить молочный суп. Еще собаке воды в миску, яйцо перемешать с сыром, приготовить тетради. «О господи! У этой Малгоськи вечно беспорядок в шкафу, ну уж я сегодня вечером займусь девчонкой! Еще только постель убрать в ящик под тахтой, раздернуть шторы, погода разгулялась, ветра нет, а то вчера море было такое страшное. Никогда не знаешь, когда муж вернется. Боже мой, надо же так проспать. Глаза припухшие, ну ладно. Где эта Малгоська так долго болтается, осталось пятнадцать минут. Молоко горячее, девочке надо остудить. Где же мне с ней договориться встретиться, все холоднее становится, а ребенок ждет меня на остановке. Может, оставить ее в школе? Пожалуй. Какое сегодня число? Двадцать пятое. У меня осталось пятьсот злотых, ага, еще мелочь, Стася мне должна пятьдесят, Данка тридцать — вместе злотых семьсот наберется, должно хватить, можно не снимать со сберкнижки. Красивые эти ботики; нужно будет сводить Сташека к той витрине на Свентоянской. А может, ему бледно-зеленую рубашку купить: воротничок модный, подошел бы к его серому костюму, галстуки тоже красивые. Сколько у меня уроков сегодня? Семь, с восьми часов, к трем закопчу, еще по магазинам нужно будет пробежаться, белье забрать из прачечной, господи, где же эта Малгоська? Ну наконец-то».
— Тебя только за смертью посылать! С кем там сегодня болтала?
— Это Кропка… Ты противная собака. Я тебе дам… Она снова за этим черным котом побежала.
— Я тебе говорила, чтобы ты не спускала ее с поводка.
— Я думала… Но мне помог ее поймать Михал.
— Пей молоко.
— Но я люблю некипяченое.
— Я тебе дам сейчас некипяченое! Там полно бактерий! Малгоська, прошу тебя, скорее!
«Еще остатки ветчины спрятать в холодильник, куру; думала, вчера вечером приду пораньше, успею сварить суп из шампиньонов…»
— Мамочка, дай мне десять злотых.
— Зачем тебе?
— Учительница сказала…
— Что, у этой твоей учительницы больше нет… — Анна прикусила язык, не дав вырваться не очень педагогичному замечанию. — Вот возьми. Это все? — Газ закрыт, вода в порядке. — Пошли, Малгося.
Малгося обнимает Кропку, которая покорно дает себя ласкать, жалобно опустив хвост, понимая, что в течение долгих часов ей придется быть одной. Поворот ключа. Дверь закрыта. Быстрый топот ног по лестнице. Дворник, пан Антосюк, приподнимает кепку:
— Здравствуйте, хорошая погода сегодня.
— Здравствуйте, пан Антосюк. Слава богу, а то от этого ветра дышать невозможно было.
— Пан капитан вернулся?
— Еще нет.
— Вы знаете, мой Франек достал пану капитану усилитель.
— Спасибо. Вот уж он обрадуется! Я ему скажу, как только он появится. Мы сегодня спешим, проспали немножко.
— Может, такси на углу поймаете.
— Попробуем. Малгоська!
— Я здесь, мама. Ну иди, Михал, не бойся.
— А я вовсе не боюсь, только вот лямка от ранца оторвалась. Добрый день.
— Здравствуй, Михал. Разреши, я тебе помогу. Признайся, оторвал, когда вы за котом гонялись?
— Нет, за Кропкой.
— О, есть такси, скорее, дети, скорее…