много времени. Потому что это ни к чему не приведёт.
Тем вечером Малин вернулась домой позже обычного. Всю вторую половину дня она провела перед экраном компьютера, пытаясь схематически резюмировать жизни Свена Фагерберга и Роберта Хольма, или, по крайней мере, их карьеры. Эта работа оказалась сложнее, чем Малин себе представляла. Ей пришлось заручиться разрешениями прокурора и отдела кадров, чтобы получить доступ к необходимой информации. Но бюрократические жернова поворачивались медленно, так что Малин ещё не дождалась недостающих фрагментов мозаики.
Когда она пришла, Андреас стоял в прихожей. Он был в спортивной одежде, и держал в руках клюшку для хоккея с мячом.
— И сегодня тоже? — протянула она, замечая собственный недовольный тон.
— Мы договорились с ребятами только час назад. Всё нормально?
— Само собой, что всё нормально. Просто хотелось бы иногда с тобой видеться.
Он открыл дверь и нагнулся, чтобы её поцеловать, но Малин увернулась.
Вообще-то она ничего не имела против тренировок Андреаса, просто она так отчаянно устала…
— Послушай, — сказал он. — Я ведь могу остаться дома, если хочешь.
— Нет, езжай. Отто поел?
Андреас кивнул.
Я его накормил и переодел, — отчитался Андреас с плохо скрываемой гордостью, и даже приосанился. Он спит.
— Спасибо, — Малин выдавила из себя улыбку. — Но может, не стоит его так рано укладывать? Он ведь проснётся среди ночи.
— Он устал, — сказал Андреас, посылая ей воздушный поцелуй, и исчез в подъезде, захлопнув за собой дверь.
В маленькой квартирке стало тихо, и Малин отправилась в гостиную. Она подбирала с пола игрушку за игрушкой, складывая их в корзину, которая стояла возле непомерно дорогого разбитого телевизора. На новом ковре валялась детская бутылочка, из горлышка которой подтекал овсяный кисель. Вокруг неё уже образовалось большое липкое пятно.
Малин чертыхнулась сквозь зубы, подняла бутылочку и унесла в кухню. Там на разделочной доске валялась палка колбасы. В неё всё ещё был воткнут нож, словно Андреас собирался отрезать кусочек, но передумал прямо в процессе.
Малин достала пакет, завернула колбасу и убрала в холодильник. Потом взяла из раковины губку, чтобы стереть пятно киселя с ковра, но вовремя заметила, что та вся перепачкана маслом и чем-то ещё непонятным, по запаху подозрительно напоминающим обкаканные подгузники Отто.
В тот же миг из спальни донёсся вопль:
— ААААооооааа.
— Чёрт побери, — пробормотала она, плюхнувшись на кухонный стул, так и не выпустив из рук грязную губку. Потом она разжала пальцы, и губка вывалилась на пол, а Малин закрыла лицо руками.
«Я хочу уснуть» — подумала она. «Уснуть и не просыпаться».
51
Будил стояла у окна спиной ко входу, когда Малин и Манфред вошли в её кабинет. Она была одета в чёрный костюм с облегающим пиджаком, а её гладкие волосы цвета воронова крыла играли бликами в нежных лучах утреннего солнца.
— Садитесь, — не поворачиваясь, бросила она.
Они повиновались.
Она ещё довольно долго стояла у окна, и Малин успела вопросительно посмотреть на Манфреда, но тот только пожал плечами.
Наконец, Будил вздохнула и медленной изящной походкой направилась к своему столу. Остановилась возле стула, взяла бутылку, налила воды в стакан, и потом, наконец, села.
— Буду с вами предельно откровенна, — начала она. — Это расследование затягивается, а у меня нехватка кадров. Если в ближайшее время вы не совершите какой-то прорыв, я буду вынуждена перенаправить ресурсы.
Она задумчиво погладила указательным пальцем своё жемчужное колье, и снова заговорила:
— Что-нибудь новое?
Манфред прочистил горло.
— Полиция Эстертуны провела забор биоматериалов у двух сотен человек, и около сотни проб уже прошли процедуру генотипирования.
— И ни одного совпадения?
— Ни одного, — подтвердил Манфред.
Будил кивнула и сделала глоток воды.
— А что с теми, кто не явился?
— Мы начали изучать тех, кто получил приглашение более двух недель назад, но до сих пор не явился. Мы прогнали их данные через регистр совершённых преступлений. Обнаружилась пара любопытных личностей, которые известны местной полиции уже давно. Некий Ханс Дальберг, которого привлекали за домогательства, и Суне Уддгрен, по прозвищу Судден, осуждённый за взлом. Мы собираемся уделить им пристальное внимание.
Будил медленно покачала головой.
— Вы и вправду верите, что мы раскроем дело?
Манфред заёрзал на месте.
— Это невозможно предугадать. Но нет никаких причин прерывать процесс тестирования сейчас, когда он в самом разгаре. Ты же знаешь, «висяки» расследуются по-другому. Они требуют времени.
Будил надела очки для чтения и стала просматривать бумаги, лежавшие перед ней на опрятном столе.
— Мне любопытно… — произнесла она.
Будил взяла театральную паузу, опустила подбородок и уставилась на них сквозь стёкла своих очков.
— Мне любопытно, так ли на данный момент этому расследованию необходимы три человека, — договорила она.
— Мы с Лодде работаем и над другими делами, — уточнил Манфред.
— Да, — неспешно протянула Будил. — Однако мне придётся одолжить у вас Малин.
— Простите? — переспросила Малин.
Будил поглядела на неё без всякого выражения.
— Мне нужен представитель нашего отдела в новом вердегрунд-проекте.[33]
— Что? Это шутка?
Будил не спеша сняла очки. Положила их поверх стопки документов и воззрилась на Малин.
— Ты считаешь работу по описанию коллективных ценностей шуткой, Малин?
— Нет… Вообще-то, да. Я так считаю. Во всяком случае, пока по улицам разгуливает серийный убийца.
Малин почувствовала, как Манфред больно сжал её предплечье, и поняла его намёк. Но на этот раз она не могла заставить себя молчать. Всё, чего хотела Будил, — это любым возможным способом насолить ей, а этого Малин стерпеть не могла. Это