Читать интересную книгу Угрозы России. Точка невозврата - Сергей Кара-Мурза

А утверждение, будто безработицы при рынке быть не может потому, что «вообще рыночная экономика вводится не для того, чтобы ухудшить положение трудящихся», надо расценивать как издевательство над слушателями и читателями. А.Н. Яковлев долго работал за границей, потом был директором Института мировой экономики и международных отношений АН СССР и знал, как обстоят дела с безработицей при рыночной экономике.

В том же 1990 г. председатель Госкомтруда СССР (!) и будущий вице-премьер СССР В.И. Щербаков пишет в книге, изданной массовым тиражом: «Что касается социальной защищенности советского человека, ныне она, представьте, настолько высока, что люди перестали реагировать на социальную обстановку. Существенно изменить ситуацию могло бы более заметное воздействие на экономику рыночных факторов» [200].

Можно ли себе представить, чтобы председатель Госкомитета по труду в здравом уме сетовал на то, что в стране высок уровень социальной защищенности трудящихся? Это – признак распада всех устойчивых интеллектуальных конструкций, мыслительный и нравственный хаос.

В журнале Академии наук СССР «Социологические исследования» печатались статьи с заголовками такого рода: «Оптимальный уровень безработицы в СССР» [201]. Оптимальный! Наилучший! Что же считал «оптимальным» для нашего народа социолог из Академии наук СССР? Вот его идеал: «Оптимальными следует признать 13 %… При 13 % можно наименее болезненно войти в следующий период, который в свою очередь должен открыть дорогу к подъему и процветанию» (процветание, по мнению автора, должно было наступить в 1993 году).

Поскольку речь идет об СССР с его 150 млн. работников, то, переходя от относительных 13 % к абсолютному числу личностей, мы получаем, что «наименее болезненным» этот гуманитарий считал выкинуть со шлюпки 20 миллионов человек. Само по себе появление подобных рассуждений на страницах академического журнала – свидетельство глубокой деградации элиты гуманитарной интеллигенции. А ведь A.A. Давыдов – доктор философских наук, эксперт Аналитического управления Администрации Президента РФ; профессор МГИМО МИД РФ; действительный член Нью-Йоркской Академии наук [83] .

Такие поводыри – угроза для России.

В общественных науках социолог – аналог врача в науке медицинской. Очевидно, что безработица – социальная болезнь, ибо приносит страдания людям [84] . Можно ли представить себе врача, который в стране, где полностью ликвидирован, скажем, туберкулез, предлагал бы рассеять палочки Коха и довести заболеваемость туберкулезом до оптимального уровня в 20 миллионов человек?

Создание массовой безработицы в России, которая уже полвека как преодолела эту социальную болезнь, было тяжелым ударом по основаниям нашей цивилизации. До сих пор никакой рефлексии относительно этого шага во властной верхушке России нет, и никаких шагов к исправлению положения не делается.

АГРАРНАЯ РЕФОРМА

Едва ли не главным институциональным изменением в нашей жизни стало превращение в товар земли сельскохозяйственного назначения – введение частной собственности на такую землю и разрешение ее купли-продажи. До этого земля в России находилась или в феодальной собственности помещиков (то есть была наделом, данным дворянину на кормление) или в собственности крестьянской общины (она давала наделы своим членам). В советское время земля была национализирована и в основном передана колхозам в пользование (думали, что вечное).

Такого рода изменение земельных отношений, конечно, требовало обширного и гласного обоснования и общественного диалога. Диалога не было, задать вопросы было нельзя – любое сомнение делало тебя «врагом перестройки» и ты лишался слова. Даже в научных учреждениях, обязанных беспристрастно оценивать альтернативы стратегических решений.

И все же несколько ученых тогда указали, в коротких репликах, на известный факт: во всех развитых странах два вида деятельности выведены из сферы рыночных отношений – сельское хозяйство и наука. Это два вида труда, которые обеспечивают страну «хлебом земным» (пищей) и «хлебом духовным» (знанием).

Даже самая промышленно развитая страна не может обойтись без своего сельского хозяйства, которое производило бы достаточный минимум продовольствия – это вопрос не экономики, а государственной безопасности.

Аграрная реформа в конце 80-х годов задумывалась как битва в войне цивилизаций. А.Н. Яковлев, как архитектор перестройки, поставил задачу так: «Разрушить большевистскую общину – колхоз… Здесь не может быть компромисса, имея в виду, что колхозно-совхозный агроГУЛАГ крепок, люмпенизирован беспредельно. Деколлективизацию необходимо вести законно, но жестко».

Доводы реформаторов за то, чтобы «разрушать без компромисса», были очень скудными. Но власть реформаторов была тотальной, городское население ошарашено приватизацией промышленности и внезапным обеднением – смены земельных отношений почти не заметили. Крестьян вообще не спрашивали.

О теневых целях гадать не будем, а гласные доводы за куплю-продажу земли сводились к двум предсказаниям:

– Если землю разделить на паи, то сильные хозяева ее скупят у слабых и ленивых, и в России возникнет, как на Западе, класс фермеров, которые будут вести очень эффективное хозяйство и накормят народ.

– Если фермер будет иметь землю в частной собственности, то он сможет заложить ее в банке и получить кредит, на который купит машины, скот, компьютер – и все прочее, чтобы вести очень эффективное хозяйство и т. д.

Других доводов не было, искать по документам, книгам и речам бесполезно. Что же мы имеем сегодня? О том, насколько эффективным оказалось хозяйство наших фермеров, надо говорить особо. Посмотрим сначала, как пошла купля-продажа земли, как оправдалось первое предвидение авторов реформы.

Самый длительный эксперимент по продаже земли был проведен в Саратовской области. Губернатор Аяцков первым добился такого права. Казалось бы, итоги его должны быть подведены и изучены. Здесь-то и следовало бы взять пример с реформы Столыпина.

Напротив, о результатах пятнадцатилетнего опыта Саратовской области практически ничего не известно. Есть отрывочные данные. Вот сообщение из области: за три года действия закона «О земле» проведено 332 земельных аукциона, на которых продано чернозема на сумму, чтобы олигарху средней руки недельку провести в борделях Куршевеля.

В 2000 г. в собственности юридических лиц находилось 6 % земли. Значит, сельскохозяйственные предприятия и мало-мальски крупные фермеры (все те, кто оформлены как юридические лица), не стали основными собственниками земли.

Саратовская область – зерновая. Как там частная собственность повысила эффективность хозяйства? Заметных улучшений по сравнению с другими областями нет. Относительно трех «советских» пятилеток (1976–1990 годы) сбор зерна в области за три пятилетки 1991–2005 годы снизился в той же пропорции, что и в других регионах.

Но это не главное. Главное – частный капитал не покупает землю, чтобы вести хозяйство. Землю скупают спекулянты для теневой перепродажи иностранцам, о чем пишут откровенно.

В 2005 году Федеральное агентство кадастра объектов недвижимости опубликовало «Государственный (национальный) доклад о состоянии и использовании земель в Российской Федерации». Даны такие сведения: «Из 401 млн. га земель сельскохозяйственного назначения в собственности граждан и юридических лиц находится около 126 млн. га или более 30 % от всех таких земель. Остальные 275 млн. га (около 70 %) находятся в государственной и муниципальной собственности.

Из 121 млн. га, которые являются собственностью граждан, около 113 млн. га (93 % от 121 млн. га) составляют земельные доли, из них примерно 27 млн. га (24 %) – это невостребованные земельные доли» [202].

Реально, никто землю для производства хлеба не покупает, 93 % земли граждан – полученные от колхозов паи, а у юридических лиц земли всего 5 млн. га, то есть чуть больше 1 %. При этом разгром колхозов и совхозов привел к сокращению посевных площадей на треть (на 42,5 млн. га).

Какова же динамика рынка земли? Читаем в том же докладе: «Каждый год сельскохозяйственные предприятия и крестьянские (фермерские) хозяйства в небольших размерах покупают государственную и муниципальную землю сельскохозяйственного назначения. Так, в 2004 г. ими было выкуплено у государственной и муниципальной власти земель вне населенных пунктов на площади свыше 8 тыс. га».

Каждый может посчитать, какую долю составят 8 тыс. га от 275 млн. га предложенной на рынок государственной земли – менее одной трехтысячной доли процента. Зачем покупают такие угодья? Чтобы за взятки перевести их в разряд земель под строительство, что и подтверждается в документе. И предприятия, и фермеры предпочитают не связываться с частной собственностью, а арендовать землю у государства (в 2004 г. такая аренда составила 54 млн. га – все-таки существенная величина).