Читать интересную книгу Угрозы России. Точка невозврата - Сергей Кара-Мурза

Внутри самой власти периодически происходит резкое рассогласование структур, функций и властных технологий. Само состояние целостности власти вызывает тревогу. Министр Греф мог прилюдно спорить с вице-премьером Жуковым по главным вопросам, высшие должностные лица в течение дня могут своими заявлениями то обрушить курс акций на бирже, то взвинтить его. СМИ подливают масла в огонь. У нас нет правительства, а есть независимые друг от друга министры?

Неопределенным стало разграничение функций. То и дело возникают неизвестно по какому принципу собранные «группы» с каким-то исключительным, неизвестно на чем основанным влиянием. От них исходят проекты, грозящие катастрофическими последствиями, но остаются неизвестными ни реальные авторы этих проектов, ни их цели, ни аргументы. Почему планы реорганизации ЖКХ и сферы жилищного строительства разрабатывала «группа Шувалова», планы административной реформы «группа Козака», а не правительство? Из каких соображений были сделаны выводы этих «групп», кто их обсуждал? Начинались крупные и чреватые большими рисками изменения жизни страны, а кто за них отвечает, неизвестно.

В нынешней России из мышления и языка удалось исключить саму проблему выбора. Вся политика опущена с уровня бытия до уровня быта. Дебаты идут только по поводу решений, как будто исторический выбор задан стране откуда-то сверху и обсуждению не подлежит. Мы едем неизвестно куда, но доедем быстро.

Реформа пенсионного обеспечения или ЖКХ – все это проблемы уровня исторического выбора . Все они меняют сам тип жизнеустройства народа. Они должны обсуждаться как политические проблемы. А в Госдуме постоянно слышатся призывы «уйти от политики». В дебатах Госдумы все законопроекты представлены как очевидно полезные, так что речь может идти только о «поправках». Если сделано «200 поправок», значит, Госдума поработала на славу. А на деле даже понять невозможно, о чем там спорят. Экспертам, которые в принципе отвергают предлагаемое правительством решение, вообще в Госдуме трибуны не дают.

Аномальным для государства является нынешнее отсутствие национальной программы («образа будущего») и связной идеологии. Их заменяют импровизации вроде «борьбы» с каким-то наспех слепленным образом зла, а также смесь демократических, рыночных и популистских лозунгов. И мы видим, как на глазах слабеет власть, как она «растаскивается» неизвестно кем из властной верхушки. Около власти вьется целый рой темных личностей, которые уполномочены толковать скрытый смысл дел и заявлений Кремля.

Толстосумы с поразительной наглостью требуют от власти то назначить кого-то из «своих» на высокий пост, то закрыть глаза на его преступления. Вот философские рассуждения «Новой газеты»: «Глупо отрицать, что олигархические капиталы в России выросли на общенародной собственности (была у нас когда-то такая). Наши ротшильды взяли то, что плохо лежало, а некоторые и вовсе залезли в карман государству. Но давайте зададимся вопросом: так ли уж это несправедливо? И вообще уместно ли в данной ситуации ставить вопрос о справедливости?.. Судить об олигархах с точки зрения морали – все равно что ругать львов за то, что они поедают антилоп… Они – элита общества и потому руководствуются иными, нежели обычные люди, принципами.

Да, российские олигархи лишены нравственных предрассудков. Но только благодаря этому они и выжили в прямом смысле этого слова и выдвинулись на первые роли в жесточайшей конкурентной борьбе, на деле доказав свое право владеть лучшими кусками российской экономики. Нас же не удивляет, почему самый сильный и опытный лев не охотится, но тем не менее первым поедает добычу, которую ему приносят члены прайда. Таков закон природы: сильнейшему достается все. Человеческое общество по своей природе мало чем отличается от прайда. На вершине социальной пирамиды и оказываются самые оборотистые и проворные.

Олигархов обвиняют в том, что они выводят свои активы в офшорные зоны и покупают дорогую недвижимость за границей. Но положа руку на сердце ответьте: вы бы стали вкладывать миллионы долларов в нынешнюю Россию?

Президент должен определить, кто поведет экономику России вперед, сделав ставку на таких прагматиков, как Вексельберг, сумевших сколотить огромную финансово-промышленную империю, охватывающую не только отдельные города, но и целые регионы. Неужели такой организатор, как Виктор Вексельберг, не в состоянии управлять какой-нибудь из уральских или Иркутской областью, экономическое и социальное развитие которых уже сегодня во многом зависит от него? Именно сейчас, когда Владимир Путин сам назначает политический и промышленный топ-менеджмент государства, у нас появился шанс вырваться вперед за счет привлечения наиболее авторитетных и крупных предпринимателей к управлению страной» [191].

Как должны люди относиться к власти, которая не только благосклонно принимает эту расистскую галиматью, но и на практике делает именно так, как советует С. Фигнер!

Вот – едва ли не главный вопрос национальной повестки дня России. Состояние системы власти и управления в России ныне таково, что оно будит и актуализирует латентные опасности и выводит на уровень потенциально смертельных даже те опасности, которые могли бы контролироваться с ничтожными затратами. Мы обычно сводим дело к коррупции и некомпетентности, но еще большая беда состоит в том, что власти делают ошибку за ошибкой – и никаких признаков рефлексии и «обучаемости».

Как уже говорилось, большой ущерб хозяйству наносит массовая утрата навыков структурно-функционального анализа. Общественные и государственные институты выполняют сложную систему функций. Входе перестройки и реформы господствующее меньшинство как будто вдруг утратило способность мысленно увидеть структуру мало-мальски больших систем и те функции, которые призваны выполнять разные их элементы.

В последние два десятилетия много говорится о реформировании государственных и хозяйственных систем, но очень редко из официальных документов можно понять, как это реформирование сказывается именно на выполнении главных функций данной системы. Можно услышать, что система стала демократичнее, что в ней возникла конкурентная среда, что в ней сократилось число структурных подразделений, но составителей этих документов как будто не волнует то, ради чего и существует эта система.

И надо взглянуть в лицо страшной правде – мышление не ремонтируется само собой, как и ржавые трубы или ветхие дома. Не складывается сама собой и система специфического знания власти. Тут нужны большие коллективные усилия, политическая воля и организационная база. Пока что их нет, и это – нарастающая угроза для России.

Глава 15 РОССИЯ: РЕФОРМА КАК РЕФОРМАЦИЯ

В России уже в течение двадцати лет делается попытка вместить ее жизнеустройство в структуры экономики и государственности западного типа («вернуть в лоно цивилизации»). В основу нового общества предлагается положить конкуренцию, а не сотрудничество – то есть, имеется в виду вовсе не «социализм с человеческим лицом», не «конвергенция» и даже не социал-демократия шведского типа, а именно «дикий капитализм» (как пишут либеральные философы, «палеолиберализм»). Меры по смягчению его дикости, предпринятые после 2000 г. с помощью нефтедолларов, свертываются вследствие нового витка кризиса с конца 2008 г.

Наша главная тема – это актуальный кризис вполне конкретного общества – Российской Федерации в конце XX и начале XXI века. Этот кризис был вызван угрозами, порожденными радикальными изменениями во всех системах жизнеустройства всех СССР («сменой общественного строя»). Поначалу состояние после 1991 года называли переходным периодом, а кризис – трансформационным. Однако надежды на быстрый переход к стабильной жизни не сбылись, и для понимания природы этого кризиса требуются основательные исследования. Важный раздел этих исследований – выявление угроз, порожденных реформой, и описание природы этих угроз. Прошло двадцать лет, накоплен огромный учебный материал, надо его освоить. Многие угрозы, посеянные во время перестройки и в начале 90-х годов, дают всходы только сейчас и ударят уже по поколениям, которые только-только входят в жизнь. Это надо предвидеть.

Сначала коротко изложим доктрину реформ 90-х годов, хотя, судя по масштабам и последствиям, ее надо называть революцией (кое-кто и называет ее «Великой антисоветской революцией»). Но официально говорят «реформа» (чтобы не злить людей), и мы не будем спорить из-за названия. Реформа так реформа.

Ее проект по глубине несравним с революцией Октября 1917 года – гораздо глубже. Советская революция ставила целью создать справедливый уклад жизни, как мечталось общинному крестьянину и брату его рабочему. Потом оказалось, что надо усложнять – иначе сожрут. Советский проект был рожден в мировоззренческом и социальном столкновении русской революции и Гражданской войны. Он был программой, продолжавшей развитие России как цивилизации. Его короткая жизнь в основном представляла собой экстремальные периоды горячих войн, а вся остальная часть – тяжелый период неравной «холодной» войны.