организме вырабатывался фермент MAO-A, который расщепляет (то есть разрушает) нейромедиаторы (в головном мозге), такие как норадреналин, серотонин и дофамин, из-за чего те перестают работать; нейромедиаторы – это молекулы, которые передают сигналы между нервными клетками[15]. Для наших целей важно знать, что обусловленный наследственностью недостаток MAO-A (у носителей низкоактивной формы гена MAO-A этот фермент вырабатывается в недостаточном количестве) исследователи уже успели связать с агрессией у мышей и у людей. На самом деле мы выбрали этот ген в качестве кандидата для исследования ГС-взаимодействия именно поэтому. Исследования предшественников, как станет ясно дальше, показывали: с точки зрения биологии кажется правдоподобным то, что некий ген может определять, будет склоняться или нет к антисоциальному поведению человек, с которым плохо обращались в детстве.
Прежде чем перейти к свидетельствам, которые подсказали нам сосредоточиться на полиморфизме гена MAO-A, стоит в очередной раз пояснить, что в 2000-е все ученые рассматривали наследственность так же, как и мы в своем исследовании ГС-взаимодействии, о котором говорим в этой и следующей главе, а именно выбирая один-единственный ген-кандидат. До внедрения GWAS оставалось еще десять лет. Когда данидинская команда исследователей только начала изучать человеческое развитие с точки зрения наследственности, генотипирование все еще происходило вручную и ученые не брали более одного генетического маркера за раз. Незадолго до этого, в конце 1990-х, ученые начали замечать, что связь между некоторыми генами-кандидатами и психическими состояниями, выявленная в одних исследованиях, не наблюдается в других: одна команда исследователей могла сообщить широкой общественности о найденной связи, однако стоило попытаться повторить их исследование, как связи не обнаруживалось. Поэтому даже если одна команда исследователей сообщала в статье о том, что различия между людьми по некому признаку объясняются определенным геном, дальнейшие исследования могли показывать обратное.
Мы решили, что такие несоответствия между исследованиями происходят тогда, когда психические расстройства участников связаны с различным влиянием общества или среды. Тогда уже многие знали, что психические расстройства – следствие влияния среды (например, насилие со стороны родителей, жизненные потрясения, пагубное внешнее воздействие и так далее), однако в первоначальных, проводившихся на скорость исследованиях, посвященных тому или иному гену-кандидату, все будто забывали об этой истине. Мы решили, что ген MAO-A прекрасно подходит в качестве гена-кандидата, влияющего на склонность к антисоциальному поведению, и затем проверили свое предположение: по гену MAO-A (то есть по тому, высокоактивная или низкоактивная его форма записана в ДНК участника) можно определить, склонится ли человек к антисоциальному поведению, только в том случае, если в детстве он подвергался насилию со стороны родителей. Нашей целью было определить, останутся ли связанные с геном-кандидатом исследования воспроизводимыми, если подключить к ним данные о внешней среде. Подобные размышления подтолкнули нас к тому, чтобы продолжить генетические исследования и в следующем году, на этот раз сосредоточившись на гене, отвечающем за выработку транспортера серотонина, жизненных потрясениях и депрессии (15-я глава).
Как уже отмечалось выше, исследование, которому посвящены две эти главы, проводились примерно за десять лет до того, как предпочтение в исследованиях, посвященных влиянию генетики на развитие человека, начали отдавать GWAS – и использовать полигенетическую оценку рисков, о которой мы рассказывали в двенадцатой и тринадцатой главах. Поэтому, даже несмотря на то что приключение, посвященное ГС-взаимодействию, возможно, слегка устарело, мы посвятили ему две главы, поскольку благодаря ему (и приключению с использованием GWAS) становится ясно, как со временем изменились генетические исследования и что наверняка ждет их в будущем. Вкратце озвучим, о чем мы говорили в двенадцатой главе: поначалу исследователи изучали наследственность через поведение, привлекая к участию близнецов или родителей с родными и приемными детьми; последовательность генов тогда определять еще не умели – лишь выявлять, насколько люди похожи друг на друга (например, родители с детьми; братья, сестры; родители с приемными детьми), тем самым делая примерные выводы о том, за что отвечает наследственность; затем ученые узнали, как работать с генами-кандидатами; и, наконец, возник GWAS. Следующим этапом стала эпигенетика, о которой мы поговорим в шестнадцатой главе. А что будет дальше, покажет время.
Теперь вновь поговорим о свидетельствах, которые подсказали нам: чтобы изучить, как наследственность влияет на склонность к антисоциальному поведению, надежнее всего обратиться к гену MAO-A, поскольку исследования на грызунах (подопытных животных) указывают на связь между этим геном и антисоциальным поведением. Повышенный уровень агрессии, а также норадреналина, серотонина и дофамина в головном мозге наблюдался у тех мышей, которым «повредили» ген (другими словами, микробиологи исключили его из генома), отвечающий за выработку MAO-A. Не менее важным было то, что, стоило сделать обратное, как уровень агрессии понижался. Еще важнее, возможно, то, что исследования с участием людей также указывали на связь между выработкой MAO-A и агрессивным поведением. О многом говорило открытие редкого состояния, наблюдавшееся в одной голландской семье, у представителей которой фермент MAO-A не вырабатывался вовсе; можно сказать, что ген, отвечающий за его выработку, был «поврежден», совсем как у агрессивных мышей из примера выше. В итоге наследники этого семейства по мужской линии вырастали невероятно жестокими, причем такое наблюдалось множество поколений подряд. Благодаря этим наблюдениям мы решили, что количество фермента MAO-A, вырабатываемое под воздействием гена (который может быть как высокоактивным, так и низкоактивным), скорее всего, влияет на то, насколько жестоким вырастет человек. При этом, когда мы запускали свое исследование, посвященное ГС-взаимодействию и сосредоточенное на том, как плохое обращение со стороны родителей и активность гена MAO-A влияют на то, насколько опасным для окружающих вырастет человек, то понимали: даже то запоминающееся исследование с голландской семьей не позволяет со стопроцентной уверенностью заключить, есть ли связь между MAO-A и антисоциальным поведением.
Тем не менее, когда мы, будто следователи-исследователи, свели вместе два наблюдения (что и насилие со стороны родителей, и низкий уровень MAO-A сами по себе повышают склонность к антисоциальному поведению), то осмелились предположить: если с мужчиной в детстве плохо обращались, а в его ДНК присутствует низкоактивная форма гена MAO-A, он с большей вероятностью вырастет жестоким.
Иначе говоря, если совпадают два усугубляющих обстоятельства (к человеку в детстве относятся плохо и у него наблюдается определенный генотип), он наверняка склонится к жестокому поведению.
Кстати, именно так работает диатез-стресс модель в области клинической психологии. «Диатез» означает некую исходную или скрытую «уязвимость», которая указывает на вероятность развития некой проблемы, однако, согласно нашему предположению, проблема возникает только в том случае, если человек испытывает определенный вид стресса. Именно поэтому диатез-стресс модель порой называют (чтобы никого не напугать, совсем как мы в 8-й главе, когда обсуждали влияние на ребенка заботы