Шер, — пока я тебя не убил. УБИРАЙСЯ! — заревел раненым зверем муж, нагоняя на меня пуще прежнего страха. — Хотя нет, — вдруг сменил тактику Даргомас. — Вижу, тебя потянуло на откровенности со мной? Что ж.
«Меня потянуло?! Но городить бессвязный бред начал он!»
Я почувствовала, как неведомая сила притянула меня к нему, проволокла по воздуху в нескольких сантиметрах от пола прямо к мужу — в пасть расчетливому раздраконенному монстру. Когда он приблизил меня к себе на достаточное с его точки зрения расстояние — почти вплотную — лицо его рассекла злая усмешка, и Шера как и меня пару минут назад понесло. Но не от отсутствия чувства самосохранения и безграничной беспечности этим треклятым днем, а потому что мэноль ударил в голову. Точнее, он ему позволил ударить, иначе этого разговора никогда бы не состоялось:
— Мне было скучно, — равнодушно сообщил он. — Я забавлялся с тобой, в тот момент мне нужно было отвлечься от кое-чего. Возможно это и выглядело глупо, рождало в твоей некогда кудрявой головке кучу вопросов, недоумений, но мне все равно, что ты думала. Ты знатно меня развлекла, скрасила остатки боли и довольно. Я пришел в себя после такой несправедливости судьбы, помешавшей мне отомстить кровью за кровь!
Он снова взял бокал, сделал глоток вина, а затем резко отшвырнул прочь, не обращая внимание, как тот разбился вдребезги. И как вздрогнула я, когда он пролетел перед носом, едва не задев.
— Я думал обойти этот маневр Цвелия, склонившего меня к спору, в котором я проиграл дуэль на обязательство жениться на ком-то из ваших отродий по пьяни. Будь наши с ним посиделки не ладны! Император дал вам призрачную надежду на спасение. Но мне все равно почти удалось! И тут ты. Заявилась, надежда! — с гнилой ехидцей парировал муж. — Тогда я подумал, что хоть кому-то из вас как-то испорчу таким образом жизнь, хоть немного удовлетворю себя, заглушу эту боль! — Он грубо стукнул себя кулаком в грудь, вызывая во мне волны паники, дрожь ужаса и рождая сострадание к нему одновременно.
— Рикулус, дорогой Рик, был моим сводным братом по отцу, любившим развлечься с симпатичными человеческими женщинами. Ни одна душа до этого не знала, почему я был так привязан к нему, почему официально не объявил бастардом на худой конец, не обрек на этот несмываемый позор, а сделал собственным вассалом. Что он мой брат знали трое. Последним узнавшим была та сволочь, что пригрозила растрепать об этой тайне. Рик вызвал его на дуэль. В честном поединке Гаркал проиграл бы, поэтому и воспользовался магией. Против того, кто не владеет колдовством, это преступление! И убил его. УБИЛ МОЕГО БРАТА, который однажды спас мне жизнь, предупредив об ударе в спину! Я поклялся отомстить, и мне это почти удалось. Ты уже знаешь, о ком я говорю, не так ли? Любительница совать нос в чужие дела и, — он ухмыльнулся, — спальни.
Так вот чей портрет висит в его комнате, и к чему он все это говорит!
Шеррер, в ущербность которого я почти поверила и прониклась сочувствием и состраданием, рискнула подпустить ближе, взглядом выжигал меня. Я тлела, словно осыпалась пеплом. А затем он внезапно вздернул кисть. Ударит! Сейчас ведь ударит, и никто не поможет! Паника затопила сознание. Зажмурилась и сжалась, предчувствуя, как отлечу в сторону, врежусь в каменную стену и…
Но вместо этого он притянул меня к себе и сжал в сильных объятиях. А я словно кожей почувствовала, как меня окунули в леденящую кровь прорубь. И еще, словно в глаз попал осколок от заколдованного зеркала из сказки про Снежную Королеву, и внутри все замерло. Стылость. Одиночество. Бесконечная черная дыра в груди. Первобытная темнота. Мрак.
— Так хотела узнать, что я чувствую? — отрешенно, не разжимая рук, прошептал муж мне в волосы. — Теперь понимаешь?
Я неловко выбралась из его хватки, благо, Шеррер позволил это сделать, и придерживаясь за его локти, собравшись с мыслями взглянула ему в лицо.
Прав был Дар, когда пересказывал местные слухи касательно «сапфировых очей», от которых без ума все девушки империи и не только. Они действительно лишали разума: высасывали без остатка, опустошали, гипнотизировали.
— Если бы умела, я бы вылечила твою душу, — пробормотала, тут же уставившись себе под ноги. Выносить этот взгляд больше не было сил.
По-видимому, он ожидал от меня других слов, иной реакции, поэтому чуть отстранил в сторону.
— Мне нужно к себе, но, боюсь, не дойду. Ты не мог бы… — заискивающе начала я, как в следующую секунду Шер что-то одними губами пробормотал, и я оказалась в своей комнате.
Сделав пару зыбких шагов, рухнула на кровать, накрыв голову притянутой из изголовья декоративной подушкой. Хоть чем-то. Ощущения внутри балансировали на грани истерики. Вроде хотела как лучше, расставить все точки над «i», прояснить недосказанности, устранить пропасть, а вышло иначе.
— Госпожа, — вдруг мягко проронил чей-то голосок со стороны двери, — обед подан. Хозяин спрашивает, есть ли у вас аппетит и желание присоединиться к нему?
Вот так. Словно ничего только что не было. И слуги, коих здесь на самом деле бессчетное количество если позволить собраться им вместе, вот так просто по требованию превращаются в шпионов. Словно расплодившиеся домашние эльфы Добби, несмотря на то, что прошло два месяца, все еще называют меня отстраненно госпожой. А не хозяйкой. Подчеркивая тем самым мою чужеродность этому месту. Да я и не стремлюсь вступать в какие-то права, только закончу свое «расследование» и вернусь домой, но все равно отчего-то неприятно. Чувствовать себя непризнанной.
— Передай, что я не голодна и спущусь только к ужину. Между прочим, только что был завтрак. На послеобеденный чай меня тоже звать не надо.
— Но госпожа, хозяин…
— Я неясно выразилась?! — сорвалась на крик, предательски выдавая свое состояние, не ушедшее от внимательного взгляда незнакомой девушки.
Доложит, обязательно сейчас же доложит Даргомасу. Ну и плевать!
— Как прикажите, — повиновалась она и… с поклоном растворилась.
Ну знаете, если это очередная разновидность умертвия вроде Хэмеца, ведь слугам колдовать запрещено, то я немедленно хочу покинуть эту заповедную территорию! Хватит с меня бродить мимо диких животных. Если понадобится, ради собственной безопасности готова сама сесть в вольер.
В дверь постучали.
— Я же сказала, что… — принялась было высказывать недовольство непонятливым слугам, как с той стороны донеслось:
— Это я! Ты почему с завтрака убежала, ничего мне не сказав? — обиженно протянула, как маленькая девочка, которую наказала излишне строгая мать, Сакел.
— Заходи. — Я сделала жест рукой, который, как когда-то мы выяснили с Киром, способен