маг, выкрутится.
Мы добежали до центральной лестницы замка и только уже на ней перевели дух.
— Куда и что теперь? — спросила у Сакел, закончив приходить в себя и отнимая от колен ладони.
— В сад, за яблоками? — предложила подруга с самым невинным на то выражением лица. — Корзинки возьмем на кухне. Подожди, я сбегаю!
Не став ничего говорить девушке, стремительно спускавшейся по лестнице по поводу ее не совсем подходящего для данного занятия наряда (платье с рюшечками и туфельки на каблучке с прогулкой по дикому саду, на мой взгляд, не соответствовали друг другу), стала спускаться не спеша за ней следом.
К вечеру, набрав полные корзинки, мы вернулись в замок. Оказалось, что Шер из своих подвалов до сих пор так и не выходил. Я начала, было, беспокоиться и задумываться о том, не проведать ли мне его. Но, натолкнувшись на весьма удивленный взгляд Сакел, демонстративно плюнула себе под ноги и под ее смех удалилась в ванную комнату доставать запутавшиеся в волосах веточки и листочки.
Мысль переживать за мужа сперва казалась с моей стороны неразумной: мы же не питали к друг другу никаких романтических или по крайней мере иных чувств взаимной привязанности. Но когда на третий день он не явился на завтрак, припомнив весьма сильную склонность Шера попадать в неприятности и травмировать себя, отринула все сомнения.
Как только закончила разделываться с омлетом, поднялась из-за стола, кое-как выбралась (Сакел настояла, что в платье, а не в облегающих штанах иногда все же стоит появляться, статус обязывает) и ни слова никому не говоря направилась вниз, в переделанную из подвала алхимическую лабораторию.
Однако она оказалась заперта. Что за шутки?!
— Хозяин уже закончил свои дела и вернулся к себе в кабинет. — Из-за спины донесся голос как всегда тихо и внезапно появившегося управляющего.
— Твоя манера появляться из ниоткуда доведет меня до инфаркта, — раздраженно сообщила совершенно невозмутимому от моего тона Хэмецу.
— В кабинет, не в покои, — уточнил он, выжидающе сверля застывшей на полпути мне затылок.
— Веди, — несколько обреченно выдохнула, оборачиваясь к мужчине. — Ни разу не была там и понятия не имею, где он находится.
Хэмец улыбнулся одними лишь уголками губ и молча двинулся к выходу из подвала. Я последовала за ним, уличив себя в огромном упущении с моей стороны: разумеется, в своей спальне муж не стал бы ничего скрывать и прятать. Надо было с самого начала наведаться в кабинет, как же я не додумалась!
К моему внутреннему ужасу, мы шли той самой дорогой, которой двигались в самый первый раз. То есть должны были миновать дверь, через которую я проникла в столицу и оказалась в комнате прадеда Шера. Так оно и произошло. Мы свернули прямо перед знакомым ответвлением и оказались в довольно странном помещении. Не то коридор, не то комната-предбанник. Иначе не описать. И единственная дверь напротив.
— Прошу, леди Даргомас. — Хэмец слегка приклонил голову, я нерешительно посмотрела туда, куда мне следовало войти, а когда перевела взгляд на управляющего — того и след простыл. До чего скользкий тип!
Набравшись смелости, я постучала в кабинет. Не дождавшись разрешения войти через добрых пятнадцать секунд, занесла руку для повторного удара, однако в этот самый момент дверь со скрипом приотворилась. Расценить как приглашение войти? Шер ждет меня? Отряхнула платье, расправила складки, поправила уже почти окончательно каштанового цвета распрямляющиеся не по дням, а по часам, кудри и двинулась вперед. На мины.
Осторожно и тихо как мышка пересекла порог и застала просто идиллическую картину: мой муж стоял лицом к высокому стрельчатому окну с небрежно задвинутой портьерой, смотрел на осенне-серое тусклое небо, по которому определить время суток было почти невозможно (что утром, что вечером картина не менялась вот уже несколько дней к ряду) и судя по характерному движению закинутой головы и занесенной ко рту руки, что-то пил. Рабочий стол, единственный предмет мебели в обитом красным деревом кабинете, был отодвинут в сторону. Странное помещение. На рабочую зону оно совсем не походило.
— Мэноль, разновидность эльфийского пойла, которое не самых слабых после первого же глотка убивает наповал, — протянул муж, задумчиво с видом ценителя вкуса и аромата «крутя» вино в бокале, отчего оно стекало по стенкам, образуя, как мне когда-то рассказывал дядя, «дамские ножки».
Для меня же ярко-красные подтеки мэноля, с описанием вкуса которого я была знакома с фестиваля и так неудачно испробовала на балу, напоминали кровавые слезы. «Хотя если у него такой убийственный эффект, то это скорее всего самогонка. Другого сравнения на ум не приходит», — подумала про себя, но не рискнула озвучить вслух Шеру. Еще пристанет с расспросами, рецепт выпрашивать начнет, а я как будто когда-то в своей жизни гнала самогонку или присутствовала при этом подпольном процессе, можно подумать. Кажется, я о чем-то хотела с ним поговорить. Точнее, сделать выговор.
— Знаешь, говорят, когда людям больно у них разбивается сердце, — загадочно начал муж раньше меня, попутав мне все мысли и сбив с толку. — «На почве гнусных любовных неурядиц», — Прочитала я мысли Шера. — У меня разбилась душа. Раскололась. — Снова вслух. — Больно ли это? Не сказал бы. Просто безысходно. Отрезвляюще безнадежно и бесповоротно. Остается только сожалеть о случившемся. И ничего уже не исправить.
Шеррер отставил бокал с мэнолем в сторону, а сам продолжил смотреть в окно и искать в них ответы на невысказанные вопросы. Он старательно, но ненавязчиво создавал образ тихой грусти, глубокого страдания и отверженности. Но для меня все выглядело ужасно пафосно, наигранно, надуманно. Даже дешево и приторно. Словно он репетировал каждое слово, каждый жест, поворот, даже эту игру пальцами по подоконнику! После этого осознания что-то внутри не выдержало, оборвалось и меня понесло:
— Хватит щадить себя и свои чувства! Ты извращенный эгоист. Когда мы говорим, что нас не понимают, мы не такие как все, такие непонятые — это ведь все эгоизм. Не прикрывайся своей больной душой, компенсируя ее жестокостью. Не заставляй других испытывать тошноту при взгляде на тебя!
— Ты называешь эгоизмом мою вину за то, что я не спас дорогое мне существо? — наконец повернулся лицом Шер, с презрением оценивая мой внешний вид и просто пожирая глазами. В голову тут же закралась мысль, что о походе в его личные покои мужу все известно. Почувствовала дурноту, но раз уж начала, то…
— Да, — твердо подтвердила свои выводы. — Я знаю, о чем ты говоришь. О твоем вассале. Дармир рассказал, — добавила чуть тише, но он все понял.
— Уйди, — едва слышно пробормотал