уздцы, повёл её за собой. Минуя один за другим шатры, они покинули лагерь, и пошли по снежной глади пустоши в сторону череды горных хребтов, видневшихся вдалеке. Войска Каврия и Жоскур остались позади, но хотя гул их движения, отдаляясь, становился тише, тревога и смятение в душе вурмека нарастали всё сильнее. Горен снова и снова оглядывался назад, всматриваясь в удаляющиеся ряды воинов, но от того волнение его лишь укреплялось.
Внезапно по пустоши пронесся гулкий грохот, а следом за ним в рокоте из человеческих голосов и ржания лошадей прогремело эхо командных выкриков и хоровой лязг катапультных цепей. Вурмек обернулся. Вдали, над войском, в поднимающихся к небу столбах черного дыма, взлетали вверх и падали на землю горящие каменные глыбы.
– Арвоир запустил катапульты,– прибавив шагу, произнёс воин,– Битва началась.
От этих слов, сердце Горена сжалось. Не отрывая взгляда, смотрел он на движущееся войско и желание возвратиться назад мучительной мольбой зазвучало в его мыслях.
– Мне нужно идти обратно. Скачите к горам и не медлите,– сказал воин, вкладывая вожжи в руку юноши.
Он хлопнул лошадь вурмека по боку и быстрым шагом направился назад к шатрам лагеря.
Оглядываясь вслед воину и наблюдая за тем, как его фигура, удаляясь, становится всё меньше, Горен вдруг настолько колко ощутил необходимость вернуться, что руки его подвластно этому желанию сами потянули вожжи, и лошадь, развернувшись, пошла обратно. А вурмек всё всматривался в войско, окутанное серым облаком дыма, и будто не замечал, что путь его уже лежит не к горам, а к разгорающейся битве. Что-то там далеко впереди, неясное самому юноше, приковало его внимание и, не позволяя прийти в чувство, влекло к себе. Ещё мгновение и душа его разорвалась бы от нарастающего с каждой секундой волнения.
Вдруг Горен всё понял. Он увидел то, что заставило его устремиться обратно, и от этого пришёл в ужас. Со стороны леса Рулио, в направлении войска, двигались три фигуры: две из них были мужскими, рослыми и крепкими, а третья, стремительно бегущая впереди, принадлежала женщине. Это была Денизьям. Увязая в снегу, она бежала к шествующим колоннам и что-то надрывно кричала. Вурмека охватила паника. Он хлёстко ударил вожжами, и едва удержавшись в седле, пустил лошадь галопом. В тот момент юноша не ощутил ни страха перед мощью животного, движущегося под ним, ни боязни за свою жизнь. Горен не чувствовал ничего, кроме кричащего в нём желания немедленно оказаться рядом с Денизьям. Но каким бы страстным оно не было и, как бы быстро не скакал конь юноши, то, что должно было случиться, всё равно произошло.
Когда пустошь огласил вой труб, и войско Таилла бросилось в атаку, вурмек был уже близко, но недостаточно, чтобы успеть остановить девушку. Два чудовищных монстра столкнулись, и Денизьям вместе с Намваной и ящером тогда уже стали частью одного из них. Войско вобрало их в себя и живой волной понесло к звенящей металлом мечей кровавой битве. Оно бросилось на смерть без малейших раздумий, безотчетно повинуясь общему движению и зову. Там, впереди в смешении ещё живых и уже мёртвых, среди мелькающих орудий, в окружении криков ярости, боли и отчаяния, рычали призывы к отваге и безжалостности. Вырываясь из грохота битвы, они звучали то как приказ, то как мольба, замолкали и снова кричали, не позволяя остановиться или поддаться страху. В дымной пелене и давке, неведомо как отделяя врагов и братьев, вышедшие на бой сражались беспощадно. Человекообразные, этуфоры, змееголовые ящеры и люди, до грязи взрывая снег Вольной Пустоши, орошали её землю кровью и шли вперёд, топча тела убитых и не замечая раненых. С каждой минутой, продвигаясь глубже в ряды колонн, бой становился всё ожесточеннее. Два огромных чудища превратились в одну уродливую и громогласную тварь, ёрзающую и извивающуюся в грязно-кровавом снегу. Гул её кричащей болью песни разлетался далеко по пустоши и, поднимаясь к небу, задымленному огнём катапультных орудий, сливался с писком мечущихся в нём крылатых тварей. Сталкиваясь, они рвали друг друга когтями, сбрасывали наездников и, поверженные, падали вниз, где вскоре исчезали в смешении толпы.
В те минуты битва ещё не докатилась до колонны, в которую попала Денизьям, но она была уже близко, несколькими десятками рядов впереди. На мгновение позже, чем девушка оказалась среди идущих на бой, вурмек также ворвался в движущееся войско. Тогда, Горен ещё видел Денизьям, но, так и не сумев справиться с лошадью в узких рядах воинов, был сброшен на землю и потерял девушку из виду. Шествующая колонна едва не затоптала его. Только благодаря своему небольшому размеру, юноше удалось выкрутиться и остаться в живых. Поднявшись на ноги, он тут же побежал вперёд, нервно высматривая Денизьям среди сотен идущих, а она, не зная, что вурмек совсем рядом, искала его, продолжая двигаться навстречу битве. Вдруг Горен увидел мелькнувший в толпе красный платок ящера, а потом и Намвану и бросился за ними. Он следил за пангосса, не спуская с него глаз, а когда был уже близко, что есть силы, прокричал его имя. Багарас остановился, но лишь на миг. Осмотревшись, он не увидел того, кто его звал и вновь побежал вперёд. Он тоже хотел остановить Денизьям, но был слишком громоздким, чтобы угнаться за ней.
Внезапно, один из воинов рядом с вурмеком поднял вверх золоченый рожок и протрубил. Колонна ринулась в атаку, и в одно мгновение Денизьям оказалась посреди разразившейся схватки. Не успев осознать, что произошло, девушка в испуге остановилась, но в туже секунду перед ней сверкнуло лезвие меча, и чья-то отсеченная голова упала к её ногам. Крик ужаса вырвался из груди Денизьям, и она бросилась бежать. Уворачиваясь от ударов, она неслась, сама не понимая куда, падала, оступаясь о тела мёртвых, поднималась и вновь бежала. Происходящее вокруг настолько ужасало, что девушка то и дело закрывала глаза. Кровавое месиво из людей и животных, стоны и звериное рычание привели её сознание в оцепенение. Разум Денизьям молчал, а тело, движимое бесконтрольным страхом и инстинктами, спасало её. В это время Багарас уже не видел девушку. Битва отрезала ящера от неё, заставив сражаться вместе с остальными. Не отступая от пангосса ни на шаг, Намвана бился рядом с ним. Вместе они отражали одну атаку за другой и прикрывали друг друга от сыплющихся со всех сторон ударов. Между Денизьям и ними было не больше двух десятков шагов, но разглядеть их в мечущейся толпе было невозможно.
Тогда обернувшись и не увидев Багараса позади себя, девушка осознала, что ничто её не защищает. Перед лицом надвигающейся смерти она была совсем