в унисон. Штора шатра распахнулась.
– Вестник не вернётся, Таилл,– задыхаясь, произнёс вбежавший в шатёр воин,– Жоскур нарушила договоренности. Флаги её войска уже видны на горизонте.
– Командуй готовность,– ответил военачальник и обернулся к вурмеку,– Ты должен отправляться немедленно, прямо сейчас. Я прикажу собрать для тебя лошадь и всё необходимое.
Вурмек бросился к Таиллу.
– Это слишком сложно для меня. Я не смогу этого сделать. Прошу вас, заберите камень!– взмолился юноша.
Таилл не слушал его. Затянув на поясе ремень с ножнами, он надел шлем и вышел на улицу. Его боевой конь, покрытый серебряной чешуйчатой попоной, ждал у шатра. Рядом стоял воин, держа в руках длинный, изогнутый дугою клинок, и натирал его резную рукоять.
– Мальчишка больше не пленник,– сказал Таилл, взяв оружие,– Найди для него лошадь и собери мешок в дорогу. А после проводи его до границ лагеря и отправь на юго-восток.
С этими словами военачальник сел в седло и, будто не замечая криков Горена, умоляющего его остановиться, поскакал вперёд между колоннами воинов.
– Я не смогу этого сделать!– что есть силы, прокричал ему в след вурмек, но гул войска поглотил его голос.
Утирая выступившие на глазах слёзы, юноша с отчаянием глядел на исчезающую из виду фигуру военачальника и, уже не слышный даже для самого себя, беззвучно шевелил губами.
Снова взревели трубы. Вдруг всё на мгновение смолкло, а затем по колоннам пробежала волна командных выкриков, и когда трубный гул вновь повторился, войско, ответив общим коротким почти рычащим откликом, двинулось вперёд.
Наездники уже не берегли своих лошадей, а сидели верхом и, сдерживая, вели их ровными рядами. Крылатые твари, оседланные воинами, поднялись в воздух и кружили над войском, издавая протяжные, на исходе хриплые крики. Раскачивающиеся цепи огненных катапульт монотонно позвякивали в унисон колёсам, скрипящим под весом масленых чаш. Тяжелый шаг лучников гремел металлом доспехов, а скулёж этуфоров перерос в несмолкающий раскатистый лай. Вместе эти звуки рождали нечто целостное, отталкивающее своей разноголосицей, но вместе с тем взывающее к действию. Эта напряженная мелодия звучала так громко, что в ней уже нельзя было разобрать ни лошадиного ржания, ни речи людей, ни собачьего лая. Живые звуки слились с лязгом металла в единое целое. Казалось, войско перестало быть собранием людей, животных и деревянных машин и превратилось в один большой бездушный механизм, управляемый самим же собой. Огромный, черный, посверкивающий серебром чешуи и подгоняемый звуками медных рожков, он двигался навстречу подобному ему монстру, ползущему в облаке смоляного дыма.
Это была армия Жоскур. Окрашенное в цвета рубина и свинца, с будто выгоревшими грязно коричневыми пятнами из колонн наёмников, это чудище ревело свою музыку. Под протяжный вой рогов и гул кожаных барабанов, оно рычало выкриками командующих, звенело металлом доспехов, и ухало строевым шагом воинов. Вытянутое и извилистое, словно змея, ползло оно, дымясь и завывая. Самострельные орудия этого войска, расставленные по всей его длине сродни чередованию шахматных клеток, видом своим походили на треугольные костные наросты на спине древнего аспида. Передвигаемые силами тягловых лошадей и подталкиваемые крепкими полулюдьми- вагами, они грузно покачивались из стороны в сторону под весом тяжелых железных котлов, а смоляное варево, наполняющее их, пыхало пузырями и источало едкий удушливый запах гари. Первыми в голове змеевидного чудища шли наёмники с востока. Наследница повелела снабдить каждого из них необходимым оружием, но ни брони, ни кольчуги для этой многотысячной колонны у её армии не оказалось. И военачальник Арвоир, вынужденный подчиниться приказу царевны, поставил наёмников впереди остальных, как расходную силу. В этой битве ажи́рцы и гобо должны были полагаться лишь на свои умения; оставаться в живых, как считала Жоскур, им было не обязательно. Но это не спугнуло жаждущих высокой оплаты наёмников. Они не боялись смерти и были готовы идти первыми даже без оружия, ведь, ничто так не укрепляло веру в себя у этих людей, как мешки с золотом, собранные для них казначеем наследницы. Эта уверенность обрела ещё большую крепость, когда следующими за их колонной Арвоир определил людей из красных пустынь. Га́уйи, известные своим жестоким нравом были не просто хорошими бойцами. В ряды армии Жоскур они прибыли вместе со змееголовыми ящерами, а каждое такое создание могло с завидным превосходством заменить собой нескольких хороших воинов. Ящеры были выносливы, быстры и чрезвычайно ядовиты. На них царица возлагала самые большие надежды и была уверена, что после вступления их в бой, пехоте и коннице останется лишь расправиться с тем немногим, что останется от войска её отца. Боевые качества своих воинов наследница тоже высоко ценила. Но они были всего лишь людьми, поэтому в задачу военачальника вошла необходимость расположить их в войске так, чтобы превосходящие силы могли дать им защиту со всех сторон. Вооруженные мечами и саблями, облаченные в кованые доспехи, воины шли за колонной людей гауйи. По обе стороны и позади неё шествовали, длинноногие птицы земель Эла́ма, осёдланные темнокожими оранга́нами. Двигаясь налегке, одетые в меха, незащищенные ни бронёй, ни кольчугой, и снаряженные лишь булавами, эти четверорукие человекоподобные наездники держались уверенно и величаво. Скорость и изворотливость птиц, безупречное умение управлять ими и мастерское владение оружием были не единственными причинами их горделивой невозмутимости. Всякий, кто когда- либо бывал в землях Элама и видел жизнь оранганов, точно знал, что сострадание у этого народа считалось высшей слабостью, а сила- знаком превосходства и поклонения. Поэтому оказаться на стороне власти, дающей право карать, стало для них большой почестью, а вместе с этим и хорошей платой за участие в войне. Следом за наёмниками из Элама, в самом хвосте змеевидного войска царевны, шли сорианцы. Так же как и на оранганах, на них не было доспехов, а из оружия они имели только небольшие односторонние клинки. Жоскур не полагалась на сорианцев как на воинов. Она знала, что изворотливость и хитрость этих людей может оказаться в бою куда нужнее, чем воинские качества. Кроме обязанности добивать тяжелораненых бойцов противника, сорианцам было приказано во время битвы проникнуть в военный лагерь Таилла и сжечь его. Так царица надеялась уничтожить всё, что могло бы позволить армии Каврия пережить поражение.
– Мы можем ехать,– сказал воин, подводя к вурмеку лошадь.
Горен слышал его и ничего не ответил. Мысли юноши, непрерывно глядящего вслед войску, были где-то далеко.
– Я должен отвести вас,– громче сказал воин и тронул плечо вурмека.
Переведя на него взгляд, Горен тяжело вздохнул и после нескольких секунд молчания тихо произнёс:
– Да, я готов.
Оправив кафтан, он неуверенно подошёл к лошади. Воин перебросил через её спину два связанных между собой мешка, помог вурмеку сесть в седло и, взяв лошадь под