Читать интересную книгу Яик-Горынович - Павел Георгиевич Малов

теперь в церкви службы… Когда еще нового из Оренбурга пришлют, так бабы в соседнюю Нижне-Озерную церковь наладили ездить. Там еще служат.

– Далеко, небось? – посочувствовал Атаров, втайне радуясь, что остался наедине с девкой: ее малолетние братья и сестры не в счет.

– Более двадцати верст, пешком не дюже находишься, – сказала Анисья. – Вот и нанимают бабы в крепости стариков, чтоб туда и обратно свозили… Ну я пойду?

– Куда спешишь, Анюта, посиди еще, поболтаем, – не пустил ее казак, мягко ухватив за руку.

– Охота тебе со мной лясы точить?.. В городке, небось, зазноба ждет, дожидается? – предположила Анисья, польщенная ласковым именем и вниманием.

– Лучше тебя, Анюта, в городке не сыскать! – страстно выдохнул молодой казак и потянул девку на себя. – Иди до меня, не бойся…

Казачка, слабо сопротивляясь, скоро оказалась в его крепких объятиях. Ощутила на лице его горячие губы. Зажмурив от удовольствия глаза, засмеялась.

– Ой, Борис, щекотно… Борода колется.

Борис, все больше и больше распаляясь, нежно обнимал и лобызал девку в сахарные уста.

– Милая моя Анютка, люблю! Нет тебя краше в целом свете…

– Ой хватит, хватит, Борис, никак идет кто-то! – высвободилась наконец казачка.

Вскочила с кровати, торопливо оправляя на груди измятую кофту. Упругие девичьи груди при этом так и колыхнулись. Атаров, тяжело дыша, смотрел на нее горящими, жадными глазами.

– Сладкая моя…

– Да уж не горькая ягодка… – пошутила она. – Проглотишь – плеваться не будешь.

– Что ты, Анисья!.. – порывисто кинулся к ней Борис. – На край света с тобой… Только скажи – голову положу!

– Ну да, рыцарь!.. – хихикнула казачка.

– На вечер приходи… когда малышня уляжется.

– Мамка из Нижне-Озерной вернется…

– Может, припозднится, там заночует?

– Да ну тебя, Борька!.. – Казачка шутейно хлопнула его по лицу фартуком и убежала в горницу.

Вскоре в доме хлопнула дверь и Атаров остался один на один со своими мыслями… Он понимал, что так быть не должно, коль у него в Яицком городке невеста. Они с Устиньей помолвлены, и если бы не появление Петра Третьего, этой осенью бы обвенчались. Но даже если венчание не состоится, Устя не перестанет его ждать. А уж о том, что она его любит, Борис знал наверняка. Он и сам любил красивую казачку и клялся ей в вечной верности… И что же теперь с теми горячими клятвами? Коту под хвост? Прошла, мол, любовь, завяли в степи ромашки! Нет, так поступать негоже. Борис яростно отогнал неприятные мысли: «Дал слово – держи! А то что же это за любовь получается: только появилась новая юбка – и прощай, любовь!»

В хату с улицы постучали.

– Не заперто! Кого там нелегкая принесла? – громко крикнул Атаров.

Хлопнув дверью, вошел солдат Демид Неволин. Борис узнал его по походке, по стуку палки, на которую опирался.

– Здорово, сосед, – кивнул головой Неволин. Сняв солдатскую треуголку, набожно перекрестился на иконку в правом углу.

– Ты один? Марфа, слыхал, на праздник в церковь уехала.

– Да вот то ж, – подал голос Атаров. – Присаживайся, Демид. Кури. Покалякаем… Все время убьем за разговорами.

Солдат уселся на свое всегдашнее место, на лавку, достал трубку и табак, стал набивать.

– Выписывают, слышь, меня скоро из энтого лазарета, – сказал задумчиво, плотно приминая листовой табак-самосад в трубке желтым от никотина большим пальцем.

– Ну и куда? – поинтересовался Атаров. – Под Оренбург, в батюшкино войско?

– Туда, – кивнул Неволин. – Под конвоем повезут, как арестанта. Комендант новый сказал… А там в злодейской толпе решат, что со мной делать и как поступить со старым служакой матушке императрице и отечеству… Мож, на виселицу за все мои заслуги перед Россией.

– Зря ты так, дядька Демид, – упрекнул Атаров. – Что ты, офицер или помещик, что так за Катьку-потаскушку держишься? Что она тебе, мать родная?

– Присягу один раз принимают, как ты этого не поймешь, казак, – горько вздохнул Неволин. – Не могу я присягу нарушить, не для того я ее давал!

– Ну а до этого ты Петру Федоровичу присягал? – напомнил ему Борис.

– Ну так что с того, – пожал плечами старый солдат. – Батюшка Петр Федорович скоропостижно помер, так зачитано было. От какой-то болезни мудреной, я уж запамятовал, какой… Все присягали новой императрице, евонной жене. Как же тут было не присягнуть?

– А ежели б все вешались, и ты бы, дядька, за компанию с ними? – ухмыльнулся Атаров. – Эх ты, деревня!.. От болезни, говоришь, Петр Третий умер? А известно ли тебе, что та болезнь Гришкой Орловым зовется, который и сковырнул законного императора с трона. А свою полюбовницу Катьку-потаскушку на чужой трон незаконно возвел. А гвардия поддержала, потому как там все такие же пьяницы и жеребцы – до чужих баб охотники.

– Слыхали мы о том, – пренебрежительно отмахнулся солдат, дымя трубкой. – Тут о другом разговор: истинный ли это Петр Федорович али самозваный бродяга?

– Крепости с городками ему сдаются, господа офицеры на службу переходют, – горячо заговорил Атаров, – это ли не доказательство? Так что думай, солдат, решай… Тут, как говорится: али грудь в крестах, али голова в кустах! А я за себя решил: царь он, и баста. И от него – ни ногой! Победит надежа-государь своих супротивников, снова престол законный займет – это ж какая жизнь наступит в России, дядя? Сказка – не жизнь! А побьют Катькины генералы батюшку… Что ж, не судьба, знать. Будем отвечать головами, дело привычное. Все мы под Богом ходим…

– Резонно, – отмахиваясь от густого сизого дыма, согласился солдат. – Оно ведь, ежели здраво рассудить, и выбор у меня невелик. Не признаю вашего царя под Оренбургом за истинного государя – сразу казнит! Присягну – немного погодя господа офицеры на глаголице вздернут. Ан, быть по-твоему, Борька. Твоя взяла, присягну! Поживу еще малость на белом свете… Люб ты мне чем-то…

– Вот и добре, дядька Демид, – обрадовался Атаров, что спас солдата от верной петли. – Поезжай к батюшке в войско и не сомневайся – он истинный государь!

2

Отряд яицких казаков войскового старшины Мартемьяна Бородина в составе воинской команды премьер-майора Наумова прибыл из Яицкого городка в Оренбург. Подкрепление несколько приободрило приунывшего было губернатора Рейнсдорпа. После взятия сильнейшей на Яицкой линии Татищевой крепости он вообще было пал духом. В Оренбурге только и разговоров было, что об этой трагедии – иначе потерю столь мощного укрепления с гарнизоном в тысячу человек и не назовешь. Спасшиеся из крепости очевидцы рассказывали подробности…

Еще загодя в сторону Нижне-Озерной из Оренбурга был послан отряд бригадира Билова, насчитывавший двести гарнизонных солдат, сто пятьдесят оренбургских казаков во главе с сотником Падуровым, шестьдесят ставропольских калмыков и шесть полевых орудий. По плану Рейнсдорпа с