Читать интересную книгу Петербургская Коломна - Георгий Зуев

Анна Андреевна была для брата другом, советчиком, ангелом-хранителем и натурщицей. 5 июня 1914 года Сомов записал в дневнике: «Из Петергофа приезжала Анюта, чтобы позировать для неудачного пальца на портрете Олив. Сделал несколько лучше, но в общем руки написаны совершенно позорно…». 29 июня 1914 года в дневнике художника появилась такая запись: «…вечером я с Анютой долго были одни… я ей говорил об отсутствии у меня любви и интереса к людям и

о большой грусти от этого отсутствия. Анюта говорила „про свое светлое и жизнерадостное мировоззрение“».

А через месяц после этого разразилась мировая катастрофа. На Россию, в который уже раз, обрушилась волна бедствий, несчастий, горя. Она перекорежила и исковеркала судьбы людей, разрушила и разбросала по всему свету семьи, любимых и родных. 1 августа 1914 года началась кровопролитная война с Германией, унесшая тысячи и тысячи жизней. По всей Европе были отмобилизованы армии в таких размерах, каких ранее не видывал мир. Сразу же 4 миллиона русских бросили в мясорубку войны.

В Петербурге, также как в первый день русско-японской войны, все на подъеме, полны энтузиазма. Еще бы! Русская армия, британский флот, французская артиллерия быстро сделают свое дело. К Рождеству все будет закончено! Забыто все – кровавая русско-японская война, ее позорный конец и сотни тысяч унесенных ею жизней. Забыто все, о чем с таким возмущением говорили 10 лет тому назад. Подъем духа необычайный! Огромные толпы горожан энергично демонстрировали на улицах города, пока еще Петербурга, ненависть ко всему немецкому. Выкрикивали яростные оскорбления в адрес Австрии, Германии и германского правительства.

На следующий день из столицы ушла Гвардия. Вокзалы города переполнены: провожали на войну родных и близких. Патриотические крики, перемешивались с плачем и воплями. Воинские эшелоны один за другим уходили из столицы, носившей уже русское название – Петроград. Анна Ахматова писала: «В начале мая петербургский сезон начинал замирать, все понемногу разъезжались. На этот раз расставание с Петербургом оказалось вечным. Мы вернулись не в Петербург, а в Петроград, из XIX века сразу попали в XX, все стало иным, начиная с облика города».

Анна Андреевна с семьей и Константин Андреевич летом 1914 года, как обычно, жили на даче в Мартышкино. В дневнике К.А. Сомов в это время пишет: «Все хотят спешно уехать, говорят, наши места будут очищены от жилья для нужд войны, для батарей, укреплений… Я уговорил Анюту заказать возы, чтобы ехать 29-го. После колебаний она согласилась, я очень боюсь, что моя картина могла бы пострадать или погибнуть если бы здесь случилось что-либо в скором времени… Настроение подавленное, тоскливое…».

Прибыв в Петербург, Константин Андреевич пишет: «Вещи пришли, моя картина в целости… Узнал много угрожающего: Петербург входит в театр военных действий. Жителям будет предложено покинуть город. Драгоценные предметы из Эрмитажа перевезены во Псков».

Растревоженный этими слухами, Сомов уничтожил в мастерской множество своих этюдов и работ: «17 масляных вещей, 23 рисунка и 41 акварель». Среди уничтоженных вещей – 4 автопортрета, 5 портретов Анны Андреевны, «голова Димы Философова», академические этюды, пейзаж «Двор в Мартышкино» и др.

«Все это я уничтожил без малейшего колебания…» – пишет Сомов. Это была третья по счету «казнь» вещей художника, совершенная им в эти тяжелые дни. Поступило новое известие, расстроившее еще больше Константина Андреевича: «На германской границе уничтожено 4 кавалерийских полка, из них Кирасирский дотла».

Анна Андреевна и Константин Андреевич ненавидели войну – подлейшее из подлых дел. Вместе со всеми уже очнувшимися от первой эйфории гражданами они проклинали опустошение, которое она уже начала приносить отдельным людям, семьям и культуре. Анна Андреевна особо остро воспринимала сводки с театра военных действий – ее два сына были на фронте.

Русские войска терпели неудачи. Немецкий главнокомандующий Пауль фон Гинденбург сообщал в Берлин: «Мы должны были отодвигать горы русских убитых солдат, чтобы очистить себе путь к наступлению». Сообщения с фронта с каждым днем становились все более и более тревожными, а 17 августа к Сомову пришел взволнованный Нурок и рассказал, что из «Речи» ему сообщили слухи о том, что немцы прошли почти до Парижа. 19 августа 1914 года Константин Андреевич записал: «Поражение наших войск, уничтожено два корпуса, убит Самсонов. Позорное переименование Петербурга в Петроград…». В мастерскую к Сомову часто заходила Анна Андреевна, беспокоившаяся о своих сыновьях. 27 августа К.А. Сомов и Анна Андреевна навестили прорвавшихся в Россию из своего путешествия по Испании А.П. Остроумову-Лебедеву и ее мужа С.В. Лебедева. В Петроград они пробирались 14 дней, через Париж, Эдинбург, Норвегию и Швецию.

Подходил к концу 1914 год. На фронте – сплошные неудачи. В обществе – плохое настроение. Подавленность людей ощущается везде: в салонах, магазинах, учреждениях. У всех в разговоре одно: «Когда же кончится эта война? Слишком долго тянется, слишком ужасна!»

В Петроград пришел Новый, 1915 год. Короткий зимний солнечный день. В Царском Селе принимает поздравления император. К подъезду дворца прибывает вереница экипажей. Парадные комнаты сверкают золотом и хрусталем. Окруженный свитой, царь сосредоточен и спокоен, хотя на фронте неудачи посыпались как из рога изобилия. Начались трагические отступления, потеря территории в Польше, Прибалтике, Украине и Белоруссии. Поток беженцев хлынул в Петроград, значительно осложнив и без того тяжелое продовольственное положение. У Варшавского вокзала в наспех выстроенных бараках ютились мужчины, женщины и дети из оккупированных немцами земель. Беженцы находились в ужасном состоянии, многие умирали от голода. Отступление русской армии и слухи об измене болезненно отзывались в народе. Темная фигура Распутина, вмешивавшегося в русскую внутреннюю и внешнюю политику, черной тучей нависла над Петроградом. Царица Александра Федоровна жаловалась царю и требовала укротить Государственную думу, постоянно обижавшую их Друга Григория. А лучший Друг телеграфировал царской чете: «Миленькаи папа и мама! Вот бес то силу берет окоянный. А Дума ему служит. Там много люционеров и жидов. А им что. Скорее бы божьего помазанника долой…».

Холодные снежные метели закружили над Россией. Люди устали, везде слышатся унылые речи, и все они об этой проклятой войне. Все говорят или думают об одном – к чему продолжать бойню. Болезненный пессимизм отмечается не только в народе, но и в гостиных столичных аристократов. Французский посол Палеолог в своих воспоминаниях приводит содержание беседы у княжны Г. с неким Б., который в припадке пессимистического и саркастического настроения сказал: «Эта война окончится как „Борис Годунов“… Вы знаете оперу Мусоргского? Борис, измученный угрызениями совести, теряет рассудок, галлюцинирует и объявляет своим боярам, что он сейчас умрет. Он велит принести себе монашеское одеяние, чтобы его в нем похоронили, согласно обычаю, существующему для умиравших царей. Тогда начинается колокольный звон, зажигают свечи, попы затягивают погребальные песнопения. Борис умирает. Едва он отдал душу, народ восстает. Появляется самозванец – Лжедмитрий, ревущая толпа идет за ним в Кремль. На сцене остается только один старик, нищий духом, слабый разумом, юродивый и поет: „Плачь, Святая Русь православная, плачь, ибо ты во мрак вступаешь“… Мы идем к еще худшим событиям… У нас даже не будет самозванца, будет только взбунтовавшийся народ, да юродивый, будет даже много юродивых».

В мастерской у Сомова часто собираются художники, приходит Анна Андреевна, читает письма сыновей из армии. 9 февраля 1915 года Константин Андреевич записал в дневнике: «Спорили вкривь и вкось на тему о войне и будущих судьбах России, я не удержался и ввязался в ненужный бесполезный спор…». В Россию приезжает Уолпол Хью – английский писатель и критик, он в годы Первой мировой войны работал в столице, в Красном Кресте. Веселый, умный, с чувством юмора, англичанин оказался большим поклонником искусства Сомова. 23 февраля у Сомова собрались гости, среди них Уолпол Хью, Нурок, Венгерова. Позднее пришли Анна Андреевна и Нувель. Было весело, оживленно. Гости засиделись до трех часов ночи. Изабелла Венгерова прекрасно играла Моцарта, Скрябина, Рубинштейна, Шумана. Анна Андреевна пела. Уолпол просил позволения у Константина Андреевича бывать у него и быть с ним на дружеской ноге. После этой встречи Хью стал часто навещать Сомова, беседовать с ним об искусстве, оказался интересным человеком, любящим Россию. Прочел всего Толстого, Тургенева и Достоевского. Рассказал Константину Андреевичу о задуманной им повести из англо-русской жизни. Тема – война, смерть, отношение к ней, мистически сплетенные с реальностью. Сказал, что хотел бы посвятить повесть русскому художнику К.А. Сомову.